Еврей Зюсс и туги-душители

Евгений Ихлов
forum-msk.org
27.03.2013

Сейчас, когда выяснилось, что Березовский был удушен (шарфиком, платком?) и затем повешен, каждый вспомнит любовь Кремля к ледорубу, как радикальному средству в борьбе с оппонентами. Ведь в августе 1940, после разгрома Франции и аннексии стран Балтии, Троцкий был также неопасен для Сталина, как нынешний Березовский для Путина.

Но мне вспомнились секта тугов-душителей из рассказа Пелевина. И ещё - смерть Березовского - ровно через 6 лет и 4 месяца (76 месяцев) после смерти Литвиненко.

Несколько лет назад я посвятил несколько эссе самостоятельному расследованию этого отравления (акту международного ядерного терроризма страны - члена G8), под общей рубрикой "Следствие ведут колобки". Довольно важным моментом в моём "расследовании" стала публикация в "МК" числа 10-12 ноября 2006 г. (т.е. до госпитализации Литвиненко) о его якобы намерении приехать в Россию и помочь в чём-то следственному комитету.

Сейчас на месте руководителя британской следственной бригады я бы внимательно отследил как и кем распространялись слухи о суициде, поскольку ведь не было сообщений ни передозе снотворного, ни о ванне, полной крови, ни иных признаков самоубийства, а об обнаружении у Березовского странгуляционной борозды знал очень узкий круг; о "клинической депрессии", выдвигал версии убийства Березовского западными спецслужбами. Ну, а уж история с "покаянным письмом"?!

Запертая "изнутри" снаружи дверь, подумал бы я на месте британского Шерлока Холмса, самый первый трюк, которому учат разведчиков и что осваивают опытные киллеры и воры. А в результате получаем классический вариант для зачина классического детектива - "труп в запертой комната в пустом доме".

Когда я первый раз писал о Березовском в 1997 году, я вспомнил не только "серого" кардинала Мазарини, но и еврея Зюсса Оппенгеймера, которому посвящен известнейший роман Лиона Фейхвангера и еще более известный нацистский пропагандистский фильм. Речь идёт о событиях XVIII века в герцогстве Вюртемберг, где после эпохи господства придворного финансиста - банкира герцога, его, после смерти старого герцога, судят: за бюджетною политику, при которой он не подписал ни одного официального документа и, по роману, за участие в католическом перевороте, который Зюсс и сорвал, и вешают. Так судьба замкнула круг, а петля стянула горло бывшего российского "делателя королей".