Кто сказал, что губернские чиновники - не такие же люди, как мы? Уверяю вас, точно такие же: практически у каждого в наличии - по две руки, по два глаза, по два уха, по одной голове и по одной печени, и все это достояние слуг народа ждет выходных, чтобы расслабиться. Уж не знаю, как в другие времена года, а летом нашим чиновникам не чуждо ничто человеческое - например, коллективный выезд на природу. Вообразите: солнечное субботнее утро, яркое безоблачное небо, чистый асфальт. Длинный кортеж сияющих на солнце иномарок стремительно несется по шоссе в направлении Кумысной поляны.

Впереди, на черном лихом лимузине Mercedes-Benz Pullman Guard со всеми возможными прибамбасами, - конечно, сам Валерий Васильевич. Следом на двух BMW 7-й серии (один серый, другой белый), мчатся оба его зама, два штатных Санчо Пансы главного губернского Дон Кихота: это Денис Владиславович и Василий Михайлович - добрый следователь и о-о-о-очень добрый. За ними движутся иномарки чиновников попроще. У тех и класс чуть пониже, и тюнинг пожиже: экономразвитие рассекает на Toyota Camry, инвестиции - на ВMW 5-й серии, образование - на Ford Mondeo, здравоохранение - на Audi A8, культура - на Nissan Teana, физкультура - на Volkswagen Phaeton W12. И так далее, по списку.

Поскольку наши чиновники и на службе, и на отдыхе - птички ранние, к 9 утра они прибывают на место культурного отдыха, а час спустя уже вся поляна накрыта: вкусно дымятся мангалы, где поспевает шашлык; сверкают кубики льда, среди которых прячутся лобстеры. На расстеленной на земле скатерти, изображающей карту губернии, выставлены блюда мейсенского фарфора - с греческими оливками, испанским хамоном, германской колбасой, португальской бужениной, датскими мидиями, трюфелями от знаменитой французской фирмы Chocmod, бельгийской нугой, австрийскими конфетами "Моцарт Mirabell" - короче говоря, замучаешься перечислять, чего там только нет. Солнце бьет в глаза, отражаясь в бутылочном стекле: здесь и коньяк, и текила, и ром, и джин, и виски, и сакэ, и чача, и сливовица, и, разумеется, водка восьми разных сортов.

В центре скатерти неким утесом возвышается музыкальный центр (made in Japan). Легко перекрывая шум листвы и щебетание пташек, из четырех динамиков доносятся звуки зажигательного рок-н-ролла. Через минуту, однако, музыку немного убавят, чтобы The Rolling Stones не помешали начальнику губернии произнести первый тост.

- Вздрогнем? - по-отечески подмигивает подчиненным Валерий Васильевич, поднимая бокал с березовым соком (ничего крепче ему нельзя по должности). - Как всегда, первую пьем за руководящую и направляющую. За ту, без которой и нас бы не было, и вас бы не было, и вообще ничего бы здесь не было. За ту, которая отделила хлябь от тверди. Короче говоря, за властную верти...

Увы, глава губернии не успевает договорить: его отвлекает шум, производимый минивэном, невесть откуда появившимся на окраине поляны. Охрана первых лиц моментально напрягается и затем слегка расслабляется, обнаружив на борту минивэна  знакомый логотип - яично-желтый двуглавый орел со свитком в одной лапе и пучком стрел в другой. Служба приставов. Интересно, что им тут надо?

Из минивэна выскакивает некто в униформе цвета морской волны, подбегает к Валерию Васильевичу, прикладывает руку с сердцу, что-то шепчет, извиняюще разводит руками и подает ему какую-то бумажку. Глава губернии подписывает, снисходительно хлопает гостя по плечу. Пристав почтительно тянется к музыкальному центру, выключает, достает диск с "роллингами", сует в карман, отступает обратно в минивэн. Пять секунд - и горизонт чист.

- Вот черти! - смеется Валерий Васильевич. - Оказывается, Госдума вчера наложила запрет на те зарубежные рок-группы, которые не одобряют чего-нибудь российского. Специальный закон приняли. И прямо в тот же день этот... ну как же его, заразу?..

- Мик Джаггер? - подсказывает Денис Владиславович.

- Кит Ричардс? - подсказывает Василий Михайлович.

- Вот-вот! - кивает глава губернии. - Оба! Короче, два этих кита подписали какое-то письмо протеста. И всё, шандец: в России их группу изымают из обращения. Так что мы, братцы, сегодня без музыки... Эх, не додумал я: надо было наше сюда захватить!

- А у меня как раз есть с собой наше! - радостно всплескивает руками начальница областного Минкульта и выхватывает из сумочки диск в черном деревянном футлярчике, расписанном под Хохлому. - Песня "Калинка"! Постоянно ношу при себе! Лучшее целебное средство: если правильно приложить, помогает от радикулита, грыжи и почечуя...

Диск исчезает в лотке музыкального центра. "Ах, под сосною, под зеленою, спать положите вы меня", - слышится из динамиков.

Валерий Васильевич умиленно улыбается и снова поднимает свой бокал:

- Так на чем я остановился? Ах да, на вертикали. Итак, пьем сегодня за тех, кто всегда знает и помнит о нас - из Москвы до самых до окра...

Оглушительный треск. На поляну въезжает мотоцикл с люлькой, украшенной флажком. Охрана снова бдит, и снова для беспокойства нет причин: судя по буквам "ФС" на малиновом поле флажка, сюда пожаловала Фельдъегерская Служба. Мотоциклист небрежно козыряет главе губернии и молча подает ему запечатанный пакет. Валерий Васильевич достает листок, читает, чешет в затылке и опечаленно говорит: "Ну раз надо, так надо..." Фельдъегерь молча забирает музыкальный центр и уносит его под звуки "Калинки", по пути еще прихватывая со скатерти пузатенькую бутылочку сакэ. Изъятое грузится в люльку, мотоцикл вновь трещит, как пулемет, - и навсегда исчезает из нашего рассказа.

Министр областной культуры глядит вслед и потрясенно шепчет:

- Господи, но почему? За что? Это ж народная песня, русская...

- Песня - да, а музыкальный центр - нет, - досадливо крякает Валерий Васильевич. - Японский, блин. Наши думские говоруны снова бдят. Подумали и решили: раз японцы всё еще требуют у нас острова, значит мы с ними по-прежнему, с 1945 года, официально находимся в состоянии войны, и у товаров, произведенных в Японии,  как бы вроде статус военных трофеев. И мы как госслужащие не имеем права их использовать без согласования с Минобороны и МИДом... Ладно, переживем, депутатам, в конце концов, видней... Давайте-ка я все-таки доскажу вам свой тост, про вертикаль власти, и мы, наконец, выпь...

И опять главу губернии отвлекают: возмутителей спокойствия на сей раз оказывается сразу два, причем оба - БТРа и оба с камуфляжной раскраской. Только камуфляж на одном - серо-синий, а на другом - буро-зеленый. Охрана губернских чиновников даже не напрягается: эмблемы на бортах броневиков большие, видно их уже издалека. Двуглавый орел со свитком в одной лапе и факелом в другой – это, стало быть, Госкомнадзор. Голубой треугольник, вписанный в бежевый кружок и обрамленный острыми лучами, - это МЧС.

- Дамы и господа, просьба сохранять спокойствие! - обращается к присутствующим степенный двухметровый эмчеэсник и вручает Валерию Васильевичу сразу три бумажных листа. - Мы не собираемся вам мешать проводить свой культурный досуг. Отдыхайте, развлекайтесь, пожалуйста, а домой сможете добраться на общественном транспорте. Отсюда до ближайшей автобусной остановки всего три километра - если по прямой.

- Чего-чего-чего-чего? - паникуют собравшиеся на поляне, наблюдая, как их понурые водители под присмотром МЧС уводят отсюда прочь родных стальных лошадок.

- Госдума вчера приняла закон про иномарки, - с обреченным видом объясняет Валерий Васильевич, отрываясь от первого листа бумаги. - В интересах отечественного автопрома их предписано изымать у граждан и должностных лиц. Исключение будет сделано только для органов власти федерального уровня. А нам, регионалам, - шиш с конфискацией.

Тем временем маленький шустрый госкомнадзорщик уже по-хозяйски прибирает со скатерти в огромный мешок все деликатесы и все алкогольные напитки.

- Но позвольте... - жалобно произносит Денис Владиславович, видя, как в бездонном мешке исчезают последние надежды провести корпоратив на природе.

Валерий Васильевич, уже дочитавший то, что написано на втором листке, дергает зама за рукав и отрицательно мотает головой: дескать, не препятствуй.

- Госдума в конце рабочего дня приняла вчера еще один закон, запрещающий в России продукты питания иностранного производства, - грустно сообщает глава губернии подчиненным. - В интересах продовольственной, блин, безопасности страны.

- Но тут были и те, которые нашего производства! – с болью в голосе восклицает начальник областного Минсельхоза. - Пастила и салями наши! - обращается он к госкомнадзорщику, который по-прежнему набивает мешок. – Не имеешь права забирать! Они изготовлены у нас на родине, по лицензии, почитай на этикетках! И шашлык не тронь, вредитель! Куда понес шашлык? Верни его назад - он из отечественной свиньи!

- Э-э-э, без толку, - негромко вздыхает Василий Михайлович, который уже успел изучить третью бумагу, предъявленную его шефу. - Думцы вчера не только импортную еду отменили на фиг, они еще и все иностранные слова объявили вне закона - в целях борьбы за чистоту русского языка. А ведь "пастила" - слово французское, "салями" - итальянское, "шашлык" - тюркское... Все самое вкусное придумали не у нас.

- Неужели и водку тоже? - ужасается глава Мининвестиций. – Быть такого не может!

Госкомнадзорщик, завязав мешок, напоследок оглядывает место действия. Корпоративный праздник закончился, так и не начавшись. Земля снова безвидна и пуста. Последняя министерская иномарка с печальным урчанием покидает поляну. На казенной скатерти в гордом одиночестве остается трехлитровая банка с березовым соком.

- "Водка" - польское слово, - сочувственно объясняет эмчээсник министру инвестиций. - В другой раз советую брать самогон. Уж это слово точно наше, можете не сомневаться.