Кровь его на нас и на детях наших! Вот к
этим комментам, особенно Крылову посвящается.
Случайно обрел в интернете:
http://smartnet.narod.ru/View/Blood.htm. Здесь же и точки над i о национальном составе убийц Государя
Март 1918 года - убит священник станицы Устилабенской Михаил (Лисицын), три дня его водили по станице с петлей на шее, глумились, били. На теле оказалось более десяти ран, голова изрублена в куски. Это отсюда, из Лабенской неслось в Синод приветствие собрания священнослужителей новому строю.
Апрель 1918 года – в Пасху, под святую заутреннюю, священнику Иоанну Приворовскому станицы Низамаевской, что рядом с Екатеринодаром, выкололи глаза, отрезали язык и уши, живого закопали в навозной яме. Духовенство Екатеринодара всего год назад выражало радость от наступления новой эры в жизни Церкви.
Весной 1918 года, в Туле большевики расстреляли крестный ход из пулеметов. Совсем недавно тульское духовенство в тесном единении с мирянами надеялось на возрождение Церкви «к новой светлой жизни на началах свободы и соборности”.
Июль, 1918. Архиепископ Донской и Новочеркасский сброщен с высокой стены и разбился насмерть. Это он четыре месяца назад торопил Синод с изменением текста присяги для ставленников.
Март, 1920. В Омской тюрьме убит архиепископ Сильвестр Омский и Павлодарский. Это подчиненное ему духовенство одобряло телеграммой новые условия жизни Отечества.
....
Государя убила горстка “выродков земли родной», служившая иудеям, латышам, венграм, но грех Цареубийства лег на всех русских и будет лежать, отягощая Божьими казнями, доколе соборно не покаемся в содеянном. Ведь и Христа убили не многие иудеи, но грех Богоубийства лежит на всем их народе и будет лежать печатью богоотверженности до скончания веков. Наш же грех подобен иудейскому во всем, ведь иудеи прогнали Господа, а мы прогнали Царя, на котором благодатно пребывал Господь. Мы уподобились богоненавистникам иудеям в том, что поверили сочиненной ими лжи о черных делах Императора и Его Семьи, не Иоанну Кронштадскому поверили, говорившему: «Царь у нас праведной и благочестивой жизни», а газетным клеветам и вымыслам, умело внедряемым в сознание «читающей публики» еврейскими идеологами, которые две тысячи лет назад Господа Нашего Иисуса Христа оклеветали, «ложью схватили и убили» (Мф. 26, 4). Как когда-то евреи-богоубийцы «заплевали лице Христа и пакости Ему деяли» (Мф. 26, 67), ведомому на крестную смерть, так и русские выродки, обвиняя Царя и Царицу в измене, требовали расправы и даже останавливали на путях поезд, везший Семью в Тобольск, кричали: «Николашка, кровопийца, не пустим!».
....
Вторя еврейской пропаганде, мы называли Царя Кровавым, хулили Его матерными ругательствами в надписях на стенах Ипатьевского дома. Поносные слова на Царя и Царицу писали так, чтобы их видели царские дети, похабные частушки распевали так, чтобы их слышали царские дети. Мучители особо любили издеваться над детьми Императора, ведь это больнее всего сердцу родителей. Один из убийц, Проскуряков, на допросе у Соколова показал: «А раз иду я по улице мимо дома и вижу, в окно выглянула младшая дочь Государя Анастасия, а Подкорытов, стоявший тогда на карауле, как увидал это, и выстрелил в нее из винтовки. Только пуля в нее не попала, а угодила повыше в косяк».
Мы подобно иудеям-богоборцам, участвовали в убиении своего Богоносного Царя. Говорю «мы», потому что на нас сегодняшних лежит вина за грех предков, даже если бы убийц-иноплеменников были лишь рабочие Екатеринбурга, но ведь вся многочисленная русская челядь рядом с Юровским и Голощекиным, все эти охранники, водители, чекисты были извергнуты в Екатеринбург из разных концов России: Якимов – из Перми, Путилов – из Ижевска, Устинов – из Соликамска, Прохоров их Уфы, Осокин – из Казани, Иван Романов – из Ярославля, Дмитриев – из Петрограда, Варакушев – из Тулы, Кабанов – из Омска, Лабушев – из Украины…
Да, в Тобольске заправилами царского заточения были руководители местного совдепа: Дуцман, Пейсель, Дицлер, Каганицкий, Писаревский, Заславский, но непосредственная охрана царственных узников была почти сплошь русская! Да, это иудеи Свердлов, Ленин, Белобородов, Голощекин, Сафаров, Радзинский приговорили Царя к смерти, да, это Юровский первым выстрелил в Государя, но рядом с ним стоял и стрелял в русского Царя Павел Медведев, сысертский рабочий, первый подручный Юровского. Да, уничтожать тела царственных мучеников, замывать их кровь на полу и стенах, грабить их вещи приказывали жиды Юровский, Голощекин, Войков, Никулин, Сафаров, Белобородов… Но исполняли все это, не противясь и совестью не мучаясь, русские Леватных, Партин, Костоусов, Якимов, Медведев… Да, в Екатеринбургской «чрезвычайке» были сплошь нехристи: Горин, Кайгородов, Радзинский, Сахаров, Яворский, но это русская нежить Медведев говорил следователю Соколову: «Вопросом о том, кто распоряжался судьбой Царской Семьи и имел ли на то право, я не интересовался, а исполнял лишь приказания тех, кому служил… Я догадался, что Юровский говорит о расстреле всей Царской Семьи и живших при ней доктора и слуг, но не спросил, когда и кем было поставлено решение о расстреле».
Это мы, русские, предали Царя иноплеменникам, это мы, русские, стреляли в Его жену, Его детей и за верную службу иудеям получали свои сребреники. Уподобаясь Иуде-предателю, вопрошавшему у архиереев платы за Христа: «Что мне дадите, и я предам Его» (Мф. 26, 15). Вот документ-расписка через три дня после убийства: «20 июля 1918 года получил Медведев денег для выдачи жалованья команде дома особого назначения от коменданта Юровского десять тысяч восемьсот рублей».
Христос сказал об Иуде: «Добро бы было если бы не родился человек тот». (Мф. 26. 24) Лучше бы было не родится и тем русским Медведевым, что убили Государя, а после убийства «разделили ризы Его» подобно Христовым одеждам, растащили, как расклевали, скромное царское имущество...
А ведь большевики боялись народного восстания в ответ на готовившееся ими убийство Царя. Они прежде запустили в газеты несколько ложных сообщений о расстреле Николая Второго в ожидании того, «что скажет на это русский народ». Русский народ не сказал ничего. И действительная гибель Государя и Его Семьи не повлекла за собой даже глухого ропота толпы. Неверующая Марина Цветаева, которую трудно заподозрить в симпатиях к монархии, с изумлением писала, как люди, слыша на улицах крики газетчиков о расстреле Царя, равнодушно отворачивали глаза, спешили по своим делам.