К
этому вот у Коммика.
Церковь, православная Империя, Государь для православных людей – такие же понятия Веры, как ангелы, бесы, страшный Суд, чудотворные иконы. Разность православного и внерелигиозного понимания Церкви и Империи подобна различию пониманий иконописи. С одной стороны, икона вполне осязаема, имеет историческую и эстетическую ценность, может нести отпечаток великой иконописной традиции или ее упадка. Для благонамеренного, но внерелигиозного человека важна «аутентичность», древность, красота иконы, соответствие ее его понятиям о прекрасном и правильном. Для православного же главное – образ это Господень или нет. Языка, на котором можно объяснить, чем образ Божий отличается от обезьяны, человеку, для которого бытие Первообраза неочевидно, найти, наверное, нельзя.
Земные институты Православной Церкви и Православной Монархии суть образы Божественного строя мироздания. Насколько они далеки от Первообраза? Согласно объективной реальности, данной православно верующим людям в ощущении, и всему Преданию, последние столетия мировой истории – так называемое Новое время – это преддверие последних времен. Новое время – это время тайного построения, как в мире, так и в душах людских, антихристова царства, царства
отца лжи. Это время гигантских нагромождений лжи, бесконечных и все усложняющихся уровней мнимостей и подделок. Величественные и до времени победоносные военные «империи» XIX – первой половины XX столетий, при всей своей «крутости» и тяжеловесности, оказались подобны воздушным шарам. Две французские империи (Наполеона I и III), две германские, японская возникли на мировой арене столь же загадочным образом, как и исчезли с нее. Себе они явно не принадлежали, а были некими проектами. В русской империи нового времени слуги отца лжи тоже пытались воплощать некие проекты, но она постоянно сходила с проложенной прямо в ад колеи; происходило это чудом Божиим и волею Государей и преданного им - не столько как личностям, сколько как образам правильного миропорядка – правильно христианского народа. Неважно, на ком женились Цари и какого они были происхождения.
Возьмем, к примеру, кавказского разбойника Джугашвили. Оказавшись на русском троне волей интернациональной антихристовой элиты, они получали ведение и силу противодействовать ее замыслам, даже создавать контрэлиту. Действительно, успешнее всего это удалось Сталину. Похоже, что времена до 1937-39 гг. были в Советском Союзе временами подспудной гражданской войны, причем воюющих сторон было больше двух. Жертв той войны далеко не всегда можно называть жертвами Сталина. Времена же примерно 1937-1955 гг. стали как бы античной классической историей для России: воплощенное русскими за эти годы превзошло по красоте и величию свершения Александра Македонского, Цезаря и Августа. Мне кажется, что именно они и стали тем самым кратким господством православного по сути Царя перед временами антихристовыми…
Однако, русская военная, государственная и интеллектуальная элита в судьбоносные моменты истории в большинстве своем всегда делала выбор в пользу Антихриста. Она выбирала ложь, она была рациональна, добиваясь встраивания о всемирную олигархию ценой независимости Русского государства и душ его подданных от всемирной антихристовой машины смерти. На «самодержавный» трон в те судьбоносные моменты она всегда выдвигала отвратительных шутов, подобных Петру Первому, Керенскому, Хрущеву, Горбачеву и Ельцину – что, кроме явной мерзостности, несло в себе мерзость скрытую: глумление над Божиим мирозданием. Странное поведение русской элиты трудно понять человеку нерелигиозному, поскольку, несмотря на козни внешних врагов, тут имеет место не вражеская победа, а добровольная капитуляция. Однако, православному человеку этот самоубийственный выбор вполне понятен: в последние времена полем битвы становятся сердца людей, и отвращаются они от Господа и избирают отца лжи
добровольно.
Итак, героическое сопротивление в Новое время всегда приводило к загадочной или прямо насильственной гибели Государей, к зачистке и повороту на прежний курс – и это вполне доказывает как высокую правильность последних, так и шутовскую мнимость российского самодержавия нового времени.
Примерно такую же шутовскую мнимость приобрела в последние (новые) времена и русская церковь – понимаемая как церковная администрация или даже как профсоюз священноцерковнослужителей. Православному человеку решительно безразлично, какой сорт бюрократов был круче: церковный или государственный, кто из них кому в чем подчинялся, если что те, что другие в духовном и сердечном своем выборе были совершенно идентичны.
Церковь – столп и утверждение Истины, сонм святых и хранилище Предания – не может быть сервильной бесам, как не могут быть сервильными им ангелы Божии. А земная церковь – это икона: кланяешься ведь не крашеной доске и кланяешься не потому, что это крашеная доска и даже не потому, что она XV века, а потому, что изображенное и написанное на ней соответствует Первообразу, согласно Традиции, которой ты веруешь.