| 2:15a |
Пестрый холокост
Мы остановились на «хрущевской оттепели», в ходе которой произошли следующие изменения советской идеологии: период побед и создания новой Империи был объявлен катастрофой, вопреки очевидным для всех тем самым победам. Были реабилитированы Октябрьская революция и ее творцы, павшие жертвами собственного беззакония. Патриотическую романтику сменила романтика 1920-х годов, «комиссары в пыльных шлемах». Победителем в Отечественной войне оказался не Русский народ, а «ленинское политбюро». Противоречивость, шизофреничность этих постулатов очевидна, однако спровоцированную болезнь нужно оберегать как огонек лампадки: подливать масло, не то потухнет. Или наступит ремиссия. Ощущение катастрофы, порожденное рассказами о трагических судьбах верных ленинцев, было смягчено самой жизнью. Коммунизм как идея был мастерски дезавуирован обещанием любимого руководителя построить его к конкретному году и тем, что за этим последовало. Уже очень скоро истинных коммунистов – даже трижды ленинцев – стало не жалко. Катастрофе нужно было придать объем и многовекторность. Ее жертвами уже можно было объявить какие угодно сословия и народы: это ничего более не меняло. Власть первичных жертв – партийно-военно-чекистской номенклатуры и самого талантливого народа – оспаривать было уже некому.
И вот началось. «Говорит Голос Америки из Вашингтона. Вы слушаете анонс передач на новый, 1968-й год. В этом году вы услышите о: трагедии русского казачества – к 50-летию расказачивания, трагедии русского парламентаризма – к ликвидации учредительного собрания, трагедии русской церкви и крестном пути патриарха Тихона – к 50-летию его избрания, трагедии русских инженеров – к 40-летию процесса Промпартии, о крестном пути русского офицерства – к 50-летию Ледового похода, об истреблении думающих – к 30-летию московских процессов…» И так далее, все о том же. Голос Америки, BBC, продукция издательских домов им. Чехова (NY), Имка-пресс, «Жизнь с Богом», радио «Свобода» и т. д. создавала в сознании жаждущих правды историческую ретроспективу России, напоминающую Средиземье Толкина. Жили-были в божьем мире очаровательные маленькие страны… Опишем некоторые из них. В одной стране жили русские батюшки. Чем они занимались? Возрастали в добре, в молитве и в храмоздательстве. Были они пушистые, бородатые, и пахло от них ладаном. Страна эта была украшена белокаменными храмами, малиновым звоном благовестили колокола, по-ангельски пели чудные хоры и сверкали в лучах ясного солнышка драгоценные хоругви и ризы бесчисленных крестных ходов ее обитателей. Была другая страна, в ней жили русские офицеры. Чем они занимались? Возрастали в храбрости, совершенствовали честь и достоинство, блистали великолепными манерами и знанием языков. Жили они в уютных усадьбах, вокруг которых цвели сирень и розы, скакали они перед верными солдатами, сами такие красивые, на красивых таких лошадках… А поскакав, возвращались в усадьбы к не менее красивым супругам и подругам, играть на роялях и петь романсы. Еще была страна – там жили русские профессора и инженеры, собой они были очень милые, как Антон Павлович Чехов, в стоячих воротничках, очках и бородках. Чем они занимались? Возрастали в сеяньи разумного, доброго, вечного и в постижении оного. Целыми днями напролет они вносили огромный вклад в общечеловеческую сокровищницу, а по вечерам ездили в художественный театр или оперу, где встречались с не менее милыми и пушистыми русскими промышленниками, русскими поэтами, живущими в соседних Хоббитаниях. А еще в одной стране жили эстонцы – светлоголовые, голубоглазые, чистоплотные и трудолюбивые. Они жили в аккуратных домиках на берегу Балтийского моря, среди сосен, и целый день честно трудились, а потом шли домой, чтобы мирно отдохнуть и покурить глиняные трубки, сидя на крыльце. А вокруг гуляли коровы повышенной удойности. И было таких стран не счесть, и жизнь в них была невыразимо прекрасной и столь же невыразимо желанной советскому человеку. Но откуда-то из преисподней взвился черный смерч, или, скорее, черный потоп, затопил эти чудесные страны и понес с собой их милых обитателей в страшные места, откуда нет возврата. Нелюди рушили храмы, закрывали издательства, изгоняли профессоров, расстреливали офицеров, растаптывали неотъемлемые права, отбирали неотъемлемую собственность… Как же отвратительны были нелюди, возникшие из этих черных вод! Ясное дело: никто не хотел быть нелюдью, потому каждый жаждущий правды мысленно являлся в консульство временно упраздненной чудесной страны - той, которая была ему ближе – и получал без труда постоянный вид на жительство в ней - с того момента, когда мы им покажем... И как сладко было засыпать и думать о будущей жизни в восстановленной и очищенной чудной маленькой стране и думать о том, как мы им покажем… Как дошли до жизни такой жаждущие правды обитатели СССР, мы поговорим впоследствии, а пока примечание.
К большому сожалению, маленькая страна – это всегда либо расходный материал, либо инструмент в руках у настоящих хозяев. К еще большему сожалению, осознавшие себя «малым народом» клирики или ученые не хотят понимать, что величественные заявления хозяев в защиту их прав и собственности - это ритуал, который завершится тем, что защищаемых употребят, а уж как – в качестве удобрения, топлива или наложников – не принципиально. Потому насаждение в головах представителей разных частей большого народа этих самых пострадавших хоббитаний ведет не только к утилизации самого большого народа, но и к поочередной утилизации «пострадавших» народов «малых» - и поэтому скрывает в себе уже подлинную Катастрофу. |