asper_lj's Journal

Однажды в городе Перми было раннее воскресное июньское утро. А если точнее - четыре часа утра, а если еще точнее - то три часа с минутами.

На самом деле, это было не воскресное утро, а воскресный вечер - точнее, утро понедельника, но наступающий понедельник был выходным днём, поэтому его можно вполне считать воскресеньем. Нет, это было не двадцать второе июня, и все обошлось без речи Молотова, но было почти двадцать второе - а именно - двенадцатое. Ночь перед предстоящим празднованием Дня Города Перми.

Итак, ночью с 11 на 12 июня группа анархистов под покровом темноты пробиралась к зданию администрации Пермской области. У них были на то веские причины - дело в том, что их Самый Главный Анархист всех времен и народов, Звезда Пермской Оппозиции Роман Юшков томился в это время в спецприемнике для административно задержанных, посаженный туда по несправедливому обвинению в организации поджога Вагита Алекперова (Алекперов, хотя и собирался в Пермь, но не приехал, и Юшкову пришлось обливать заготовленной нефтью начальника милиции общественной безопасности Ленинского района г. Перми г-на Шилоносова. Поджечь его, увы, Юшков уже не успел - скрутили понабежавшие шилоносовские подчинённые). Разумеется, отважные анархисты не могли оставить без внимания такой произвол властей, и отправились гулять по ночному городу, стараясь украсить все вертикальные и горизонтальные поверхности надписями "Свободу Роману Юшкову!", надеясь, что на предстоящем утром праздничном карнавале свежие надписи увидят миллиарды пермяков. Так, была украшена музыкальная школа, где учился сын Романа Юшкова, были расписаны все доступные проезжие части на улице Сибирской (проходившие гопники с большим интересом расспрашивали - в авторитете ли Юшков, и за что его упекли "на тюрьму"), разумеется, вниманием не была обойдена и администрация города Перми, и, наконец, группа анархистов приблизилась к заверщающей цели своего ночного рейда - администрации Пермской области.

Подойдя к красивой и роскошной стене из пепельного мрамора, анархисты (в составе трех кавайных малолетних сучек и одного аспера) достали банку кузбасс-лака, распределили кисточки и начали вырисовывать на мраморной стене всё ту же сакральную надпись: "Свободу Роману Юшкову!" Хотя анархистов и было четверо, и каждый рисовал свою букву, процесс этот был долог - ведь кузбасс-лак очень густой, и каждую букву приходилось обводить множество раз, чтобы она выглядело красиво и непоколебимо!

Увы, областная администрация, стоящая на главных городских магистралях (улицах Ленина и Коммунистической) - это совсем не то, что тихий уголок на задворках! В тот самый момент, когда аспер в шестой раз обводил кисточкой букву "Ю" в слове "Роману" (а может и букву "Щ" в слове "Свободу"), рядом с группой анархистов пронзительно заскрипел тормозами УАЗик с надписью "ДПС". Для того, чтобы остановиться рядом с анархистами, в бешеном темпе орудующими кисточками, ему пришлось заложить наикрутейший вираж и развернуться через двойную сплошную (ну, тут аспер привирает, в Перми сроду на дорогах разметки не было - но если бы была, там была бы двойная сплошная) - такие трюки удается провернуть только в три часа ночи.

Анархисты, пришпиленные к мраморной стене светом фар, как бабочки иголками, на секунду застыли, ожидая, что сейчас раздастся автоматная очередь, и к подножию мраморной стены упадут четыре тела. Увы, очереди не было. "Продолжаем, работаем, быстрее" - отрывисто скомандовал аспер, ощущая себя диверсантом, закладывающим бомбу под штаб противника под непрерывным свинцовым ливнем. "Чёртовы менты" - подумал аспер про себя, "и двух минут не прошло - что же патрули у них так часто ездят!" Вслух аспер ничего такого, разумеется, не произнес, а продолжал махать кисточкой, будто так и было нужно.

"Эй, там, чо делаем?" - прорезал ночную тишину из громкоговорителя на крыше машины окрик одного из сотрудников милиции, поднесшего ко рту микрофон. По всей видимости, он рассчитывал, что от одного звука его голоса анархисты мгновенно разбегутся и проблема будет решена. Увы - оставались необведенными еще две буквы, и поэтому анархисты работали, не щадя живота своего, чтобы если уж поехать в ментовку - то с честью выполнив боевую операцию!

"Мы пишем надпись!" - разъяснительно-примирительным тоном произнес аспер, дописывая одну из оставшихся букв. "Разве вы не видите?"

"Какую еще надпись?" - последовал недоуменный ответ из машины, которая, почему-то, стояла метрах в десяти от группы анархистов и приближаться не собиралась - видимо, группу из аспера и трех девочек, вооруженных кисточками, приняли за особо опасных экстремистов. В машине при этом сидело как минимум четверо милиционеров.

"Мы пишем надпись - Свободу Роману Юшкову!" - терпеливо разъяснил аспер, переходя к последней из оставшихся букв.

"А кто это?" - заинтересовался голос из матюгальника.

"Экологический активист, несправедливо посаженный в спецприемник для административно задержанных - герой города и звезда оппозиции, неужели вы не знаете?" - притворно удивился аспер, обводя последние штрихи и радуясь тому, что ментов удалось заболтать настолько, что времени хватило на то, чтобы закончить надпись.

"Но вы же нарушаете, как минимум, административный кодекс!" - возмутился голос из УАЗика.

"Это какую-такую статью административного кодекса мы нарушаем, интересно?" - удивился аспер, опустив кисточку и повернувшись к ментам. Удивившись даже не столько вопросу, сколько тому, что до сих пор его никто не задержал, не вырвал кисточку из рук, не заломил шею болевым приемом, не нанес несколько расслабляющих ударов по корпусу, не применил спецсредства в виде электрошокера и не закинул в машину, чтобы увезти в ленинский райотдел милиции.

Из громкоговорителя донеслось: "Э-э-э.... Нууууу.... Это... Нарушение благоустройства города" - голос из динамика был радостный от того, что ему удалось придумать какой-то подходящий к ситуации термин.

Но аспера, разумеется, не так легко было провести на мякине чиновничьего пафоса! Хотя аспер и засомневался в существовании в Кодексе об Административных Правонарушениях статьи с таким странным названием, вслух свои сомнения он выражать не стал, а сказал совсем другое, чтобы побить ДПС-ника его же оружием:

"То-есть как это - нарушение благоустройства города? Мы - население этого города, и мы украшаем и благоустраиваем город в соответствии со своими эстетическими и культурными потребностями! Мы наносим на стены социально-ориентированные надписи, чтобы обраться напрямую к сердцам пермяков! Мы не нарушаем никакого благоустройства, а вовсе даже напротив - это благоустройство организуем!"

Настала пауза, несколько раз прерывавшаяся какими-то хриплыми звуками из громкоговорителя - было видно, как человек в УАЗике несколько раз подносил микрофон к губам, и снова отводил его в сторону, так и не решаясь ничего сказать. Затем он повернулся к прочим сотрудникам ДПС, с которыми несколько секунд оживленно беседовал, а затем вновь поднес микрофон с губам:

"Ну и ладно, х.. с вами - благоустраивайте!" - раздалось из динамика (увы, это не цензура, именно так и раздалось из хрипящего громкоговорителя, когда смысл фразы предельно ясен, но окончания отдельных слов проглатываются). УАЗик с рычанием завелся, дал задний ход, выехал на улицу Коммунистическая и продолжил свое движение по маршруту патрулирования, и через десять секунд уже ничего не напоминало о том, что под этим уральским небом, начинающим окрашиваться в цвета рассвета, могут существовать милиция, прокуратура и прочие ДПС.

А у мраморной стены, покрытой свежими черными буквами, издающими характерный запах кузбасс-лака, остались стоять четверо человек, растерянно глядящих вдоль улицы Коммунистическая вслед растаявшим в мраке габаритным огням милицейской машины. Три девочки и один аспер, с кисточками в опущенных руках.

Все четверо никак не могли осознать того простого факта, что эту ночь им придется провести не в отделении милиции, подписывая протоколы и отвечая на вопросы череды невнятных лиц и безликих погон, а дома, в собственной постели, предаваясь всевозможным порокам и увеселениям.