asper_lj's Journal

Напишу-таки по просьбе Транькова пост про то, как охуенно было на его дне рождения.

О дне рождения я, собственно, узнал утром этого самого дня, читая ленточку, остаток дня проспал, и проснулся уже с опозданием на час. Придя на день рождения - охуел. Мальчик Траньков снял целый зал в каком-то новомодном пермском кабаке, причем кроме него сидело еще парочка человек, а остальной стол был пуст, хотя и был уставлен различными яствами. Траньков сказал, что все сцуки опаздывают и аспер еще пришел раньше всех, хотя кто-то успел уже придти и уйти прочь, видимо, сожрав не очень много.

Еще Траньков затребовал с аспера подарок, от чего аспер прихуел - разве он, аспер, не самый лучший подарок в мире? Да и какой подарок может быть, если аспер проснулся с опозданием на час и торопился как мог, лишь бы доставить Транькову наслаждение видеть себя на своем дне рождения и предоставить возможность угощать себя водкой и вкусными продуктами? Да и вобще аспер - бедный безработный анархист, у которого нет денег на подарки, поэтому он и ходит по дням рождения, чтобы Впрочем, в конце концов аспер вышел и купил Транькову белую розочку (поручив девочке вручить её, чтобы не было совсем уже полного ахтунга), Траньков поворчал, но розочку принял и поставил в угол.

На дне рождения Транькова аспер впервые за несколько месяцев пил водку, попутно присоединился известный пермский оппозиционер Роман Юшков и выпускник филфака мальчик Даниил, поющий в пермской опере (с него тут же был взят телефон для получения контрамарок после рассказывания жалостливых историй об отсутствии денег). Роман Юшков, как всегда, пропагандировал национализм, говоря о том, что чечены безжалостнее и сволочнее русских, поэтому русские должны стать такими же сволочными и безжалостными. Аспер же убеждал Юшкова в том, что в таком случае русские просто превратятся в чеченов, и если он хочет сохранить русский народ, то, наоборот, надо ждать, пока чечены превратятся в русских. Юшков же называл аспера либерастичной общечеловеческой антифашистской сволочью, или как-то так, в это же время прочие сидящие за столом наоборот, кричали, что русский народ должен вымереть, и аспер был вынужден спорить уже с ними, благодаря чему все, кроме Юшкова, обозвали аспера нациствующей фашистской сволочью. Короче, все как обычно.

На определенном этапе пьянки, когда часть людей, включая Юшкова, разошлась, а оставшимся уже было хорошо, Траньков вспомнил, что где-то в Перми должен тусоваться его друг и коллега по элите ЖоЖе еврейский расовый жид мальчик Долбоеб ака Носик, и не позвать ли его бухать? Аспер закричал, что надо обязательно позвать, ибо ему срочно нужно спросить Носика про медицину в Израиле, но Траньков сказал, что отправил Носику смску, а тот не ответил, так что теперь он на него смертельно обижен и звонить не будет. Аспер предположил, что Носик слишком пьян, чтобы отвечать на смски, тогда Траньков, сходя в туалет, все-таки позвонил Носику и выяснилось, что тот бухает в баре гостиницы "Турист" (ностальгия - лет двадцать назад аспер барыжил в ее холле книжками и жрал бифштексы в буфете на четвертом этаже, они там стоили аж 95 копеек, что было жутко дорого). Тогда вся компания (осталось человек пять вместе с именинником) решила пойти в тамошний бар и продолжить бухать там.

Все дружно собрались, и пока аспер надевал куртку, торопливо вышли из кабка в морозную пермскую ночь. Аспер бросился за ними и увидел три удаляющихся фигуры. Пока аспер, спотыкаясь, бежал к ним, они свернули на улицу Кирова - аспер сделал еще несколько шагов, добежал до угла, и обнаружил абсолютно пустую улицу! Мистика была абсолютной, трое человек исчезли, хотя были вне поля зрения аспера буквально секунд 10. У тротуара стояла парочка припаркованных машин, аспер позаглядывал в окна, но и там не было ни Транькова, ни компании. Подъезды были закрыты, автомобилей, в которые они могли сесть и умчаться, тоже не наблюдались. Аспер поорал несколько раз: "Люююди! Траааньков! Лошааадка!" - но никто не отозвался. Аспер начал гадать, были три фигуры в метели действительно Траньковым и компанией, или он обозвался, но решил пойти в гостиницу "Турист", благо, та была в двух кварталах.

В гостинице Турист действительно обнаружился бар, состоящий из длинных пустых анфилад, в одной из которых действительно сидела кучка народа. Транькова там не было, но в одном из сидящих вроде бы был признан Носик, поскольку на макушке у него действительно была кипа. Аспер специально поинтересовался, Носик ли он, и вроде получил утвердительный ответ, так что смог, наконец, распросить про медицину в Израиле. Носик сказал, что Траньков ему действительно звонил, но где он сам - хуй знает.

Попутно аспер наконец задал вечный вопрос, как у Носика держится кипа, и тот вывернул ее наизнанку и показал, что она держится на липучке, наклеенной на выбритую голову. Аспер охуел от такого религиозного фанатизма и пошел пить водку.

Что было кстати, на столе стояло много водки. Рядом с Носиком сидел мальчик, представившийся Айдаром, крымским татаром по национальности, который очень обиделся, что аспер узнал Носика, но не узнал его. В течение вечера он периодически пел песни на идиш. Рядом с Айдаром сидели девочки из каких-то СМИ и периодически хихикали, кроме того сидело несколько человек, говорящих по-английски, которые оказались немцами вперемешку с русскими.

Дальше аспер помнит плохо, вроде бы пришел Траньков и сотоварищи (среди сотоварищей вроде бы был мальчик

inchi@lj про которого Траньков сказал, что это главный представитель интернет-бизнеса в Перми, но потом все стали спорить, не является ли мальчик

zykov@lj главнее). Выяснилось, что на улице Кирова они ходили в туалет (аспер так и не понял, где был этот туалет, даже подворотен никаких в пределах видимости не наблюдалось). Потом мальчик Траньков сказал, что его охуенно богатый внутренний мир зовет его дальше, пообнимался с Носиком и ушел, забрав с собой прочив пермяков, а аспер остался, тем более, что немцев и водки было все больше. Мальчик Айдар пел песни на идиш, а мальчик Носик перебивал его "Подмосковными вечерами", говоря, что иврита с идиш он не знает, потом все дружно пели украинские нацистские песни, а девочки хихикали.

Постепенно как-то получилось, что люди расходились и остались одни немцы, и только мальчик Носик периодически глядел на аспера (надо сказать, что единственная чистая майка, которую аспер нашел, собираясь на день рождения к Транькову, была с символикой НБП и надписью "Съезд НБП - 2004 год") и повторял: "Ты нацбол? Убей себя!" и заказывал еще водки, а периодически улыбался хихикающим девочкам. Аспер подумал, что Носик - идеальный собутыльник, не бьет морду, поет песни, улыбается девочкам, и даже наезды крайне интеллигентные. Еще аспер подумал, что звать человека, в полтора-два раза себя старше, фразой "мальчик Долбоеб" не очень красиво, и спросил: "Мальчик Долбоеб, а какое у тебя отчество?" - тот, подумав, назвал отчество (аспер опять его забыл), так, что аспер стал называть его "Мальчик Антон ...евич". Протрезвев, аспер подумал, что это, наверное, тоже звучало не менее комично.

Аспер погрузился в разговор с немцами, выпалив весь свой запас немецких слов и знаний о немецкой культуре (в основном подчерпнутых из фильма "17 мгновений весны"). Аспер был глубоко поражен тем фактом, что ни один из немцев не знал ни Шелленберга, ни Мюллера (аспер сумел вспомнить, что Шелленберг вроде бы был Вальтером, а вот имени Мюллера вспомнить так и не смог), и даже Бормана они знали через одного. При обсуждении политики выяснилось, что немцы, однако, все до единого читали все три тома Капитала, а также всего Гегеля, цитатами из которых они невозбранно оперировали, отсылая то к одному тому, то к другому. Одно слова, европа, бля.

Один мальчик-немец рассказывал про свою жизнь среди хиппи и прочего фрилава, периодически повторяя "Я уже такой старый, такой старый, столько всего повидал, и революция уже не мое дело, а ваше!", выглядел он лет на сорок, и аспер спросил его - сколько ж ему, такому старому, лет? Оказалось, 53. Но аспер сумел скрыть удивление, и сказал, что в 53 жизнь только начинается.

К тому времени мальчик Носик уснул на стуле, но пришедшая девочка немка по имени Сюзи заявила, что утром у него доклад, и стала будить, аспер очень опасался, что тот не дойдет до лифта, но Носик грациозными шагами прошел мимо стойки бара прямо к лифту, кинув по дороге на стойку пару тысячных купюр, когда его попросили расплатиться за водку (то, что расплатился Носик, было очень кстати, поскольку последние сто рублей аспер отдал за розу, а водка стоила в двадцать раз дороже).

Когда последний немец, рассказывавший про Маркса и постмодернистское общество, ушел из бара, аспер обнаружил, что в графинчике осталось грамм двести недопитой водки, за которую было уплачено. Сделав несколько глотков, аспер понял, что сейчас его начнет тошнить, и отвращение к водке стало настолько сильным, что даже мысль о том, чтобы спиздить графинчик с собой, показалась непереносимой. Аспер гордо оставил его на столе и вышел в морозную ночь, думая о том, как же было охуенно на дне рождения у Транькова, раз аспер даже ни разу не блеванул.