(no subject)
May. 4th, 2006 | 06:10 pm
From:: chitrow.livejournal.com
Андрей, приветствую!
Для начала я хотел бы поблагодарить филологический факультет за возможность послушать профессора Хиллиса Миллера, а тебя – за перевод лекции.
Признаюсь, я прочитал с большим интересом твой пост, особенно в том, что касается заблуждения о специальном, профессиональном филологическом мышлении. Дело в том, что, начав заниматься романами Стерна, я решил первым делом обратиться к работам профессиональных филологов, чтобы, во-первых, узнать состояние интересующего меня вопроса в современной науке вообще, а во-вторых, почерпнуть специальные, профессиональные филологические стратегии мышления для дальнейших, уже моих собственных, исследований. Мне казалось, что таковые обязательно должны существовать, а так как я решил заниматься изучением литературных произведений в том числе, то обязательно должен освоить и некие обязательные мыслительные навыки, которые уже были изобретены для подобного рода объектов. Именно поэтому я ходил на лекции Косикова и до сих пор хожу на лекции Пахсарьян, именно поэтому я пришел на лекцию Хиллиса Миллера.
Однако довольно скоро на собственном опыте я понял достаточно очевидную вещь, которую знал и до этого, однако только в теории. Состоит эта вещь в том, что один и тот же объект может быть описан с использованием различных дискурсов, и ни один из них не занимает привилегированного положения. То есть я могу продолжать пользоваться общефилософским дискурсом и при этом описывать романы Стерна. Могу также пользоваться методами истории. По видимому, делать это мне позволит недифференциированность гуманитарных наук. В этом смысле не важно, филолог ли я или нет, главное, чтобы я мыслил хорошо.
Проблемы могут у меня возникнуть только лишь при общении с представителями филологического сообщества. Но и эти проблемы преодолимы, ибо я могу изучить различные литературоведческие теории и украсить мою работу некоторыми специальными литературоведческими терминами или приемами анализа.
Однако то, о чем я написал выше, представляется мне все же вопросом, не решенным окончательно. Самое главное возражение, которое у меня есть, состоит в следующем:
Тот факт, что для исследования такого предмета как литература используются методы филологии, а не методы макроэкономики (к примеру), означает, что, видимо, с течением времени выяснилось, что литературоведческий дискурс больше подходит для описания литературы, чем другие методы или чем отсутствие методов вообще. Литературу не анализируют методами макроэкономики, потому что эти методы не подходят для литературы, точно так же, как не забивают гвозди фарфоровыми чашечками.
Поэтому имею ли я право изучать литературу, не пользуясь литературоведческими теориями?
Мне было бы очень интересно услышать твое мнение по этому вопросу.
Для начала я хотел бы поблагодарить филологический факультет за возможность послушать профессора Хиллиса Миллера, а тебя – за перевод лекции.
Признаюсь, я прочитал с большим интересом твой пост, особенно в том, что касается заблуждения о специальном, профессиональном филологическом мышлении. Дело в том, что, начав заниматься романами Стерна, я решил первым делом обратиться к работам профессиональных филологов, чтобы, во-первых, узнать состояние интересующего меня вопроса в современной науке вообще, а во-вторых, почерпнуть специальные, профессиональные филологические стратегии мышления для дальнейших, уже моих собственных, исследований. Мне казалось, что таковые обязательно должны существовать, а так как я решил заниматься изучением литературных произведений в том числе, то обязательно должен освоить и некие обязательные мыслительные навыки, которые уже были изобретены для подобного рода объектов. Именно поэтому я ходил на лекции Косикова и до сих пор хожу на лекции Пахсарьян, именно поэтому я пришел на лекцию Хиллиса Миллера.
Однако довольно скоро на собственном опыте я понял достаточно очевидную вещь, которую знал и до этого, однако только в теории. Состоит эта вещь в том, что один и тот же объект может быть описан с использованием различных дискурсов, и ни один из них не занимает привилегированного положения. То есть я могу продолжать пользоваться общефилософским дискурсом и при этом описывать романы Стерна. Могу также пользоваться методами истории. По видимому, делать это мне позволит недифференциированность гуманитарных наук. В этом смысле не важно, филолог ли я или нет, главное, чтобы я мыслил хорошо.
Проблемы могут у меня возникнуть только лишь при общении с представителями филологического сообщества. Но и эти проблемы преодолимы, ибо я могу изучить различные литературоведческие теории и украсить мою работу некоторыми специальными литературоведческими терминами или приемами анализа.
Однако то, о чем я написал выше, представляется мне все же вопросом, не решенным окончательно. Самое главное возражение, которое у меня есть, состоит в следующем:
Тот факт, что для исследования такого предмета как литература используются методы филологии, а не методы макроэкономики (к примеру), означает, что, видимо, с течением времени выяснилось, что литературоведческий дискурс больше подходит для описания литературы, чем другие методы или чем отсутствие методов вообще. Литературу не анализируют методами макроэкономики, потому что эти методы не подходят для литературы, точно так же, как не забивают гвозди фарфоровыми чашечками.
Поэтому имею ли я право изучать литературу, не пользуясь литературоведческими теориями?
Мне было бы очень интересно услышать твое мнение по этому вопросу.