1:26p |
Здравствуй... Новый Год? malutka_du@lj пишет о новом 37-м годе: Но сегодня утром встретился с одним знающим челом. Спросил его, есть ли у них в администрации хоть какая-то внятная цель. Он мрачно пробормотал всего три слова: «Тридцать седьмой год». И перевел разговор на другую тему.
По дороге домой я подумал, что тут уж никуда не деться от «аналогий».
Тридцать седьмой год стал апофеозом слияния в экстазе партии и народа. Такого единства до тех пор не было. Верхи искореняли крамолу. Низы наслаждались сытой постголодоморовской жизнью. Впереди маячило одно сплошное светлое будущее. В меру буржуазное, в меру справедливое.
Если бы не война, тридцать седьмой год растянулся бы на десятилетия - если не дольше.
Конечно, ударными темпами перевооружили бы промышленность, перевоспитали бы население, такое количество рабского труда было бы уже не востребовано, поэтому сажали бы меньше. Я не готова подтвердить или опровергнуть подобные прогнозы. Но историю расскажу. Только не думайте, что я при этом кричу:"Все пропало!" :) Это было несколько лет назад, еще в КП. У меня очередной раз сняли с полосы очередную колонку. Я не помню про что. Кажется про то, что не надо давать убежище семейке Милошевичей. А может и нет. Колонку сняли, а я привычно, но безнадежно настаивала, встретив Мамонтова в коридоре. А Мамонтов тогда был заместителем главного редактора. И вдруг он говорит: - Я, снимая эту колонку, для тебя же стараюсь. Я тебя спасаю и твоего ребенка. Я буквально упала от удивления носом в ковролин: - А что, уже есть необходимость спасать? Сажают? И заржала. А Мамонтов улыбнулся так понимающе вдаль и сказал: - Пока нет... Пока нет... Но кто зна-а-ает... Может, он и правда, чего-то знал? Или ожидал? |
6:03p |
Алкин на свободе Шендерович пишет в "ЕЖ": "Давеча в «Вечерней Москве» — шапка на первой полосе… Вообще страшно повторить слова! ВЫБИРАЮ СВОБОДУ. И Максим Галкин анфас, чисто Христос. Ну, думаю, интеллигентное происхождение все-таки дало себя знать. Галича вспомнил человек! МГУ все-таки, не ПТУ… Прорезалась гражданская позиция. Небось, думаю, сказал наконец «Вечерке» все, что давно думал про питерских чекистов. А «Вечерка», не будь дура, вынесла это на первую полосу. И стал я рыскать глазами по полосе, в остром желании поскорее узнать подробности. Уяснить, в чем именно нынче проявляется выбор свободы? Ну и уяснил. «Максим Галкин: свадьбу и венчание с Аллой Борисовной мы не планируем». О!Свободен, свободен, наконец свободен!"
А ведь он, кстати, был клевый - Галкин. В 2001 году он сидел за нашим столиком на каком-то празднике "КП". Умненький, абсолютно свой. Мы все хохмили, потом он вышел на сцену и прямо на глазах слепил из наших разговоров за столом уморительную импровизацию. Потом ему стала звонить Пугачева и предлагать дружбу. Он со знакомыми это обсуждал в ключе: "Как отвязаться? Неудобно посылать пожилую женщину." Ну ничего - через некоторое время понравилось. Корона на голове выросла. Понял в чем прелесть места Киркорова. Какой-то невменяемый шестиэтажный сарай начал строить в деревне с говорящим названием Грязь. Разговаривать стал через губу, из люка звездолета. Далее со всеми остановками... Только легкости и таланта уже нет, как будто и не было. |