суточные щи -

В наши политкорректные времена Винни-Пух, собираясь воровать мед у пчел, мог бы свободно объявить себя Жертвой пчелкиного угнетения.

Действительно, привилегированные пчелы имеют дупло, набитое медом, а у Пуха в животе пусто. Он представитель угнетенной расовой коммуны медведей, злой волею писателя Алана Милна вброшенный в мир неравноправия.

Невозможно даже посоветовать Пуху собирать мед с цветов. Медведь не пчела, он этой возможности лишен, особенно если он плюшевый и объективирован в качестве игрушки. Ситуация безвыходная, но решение возможно. Путь к светлому будущему как обычно проложен коммунизмом.

За справедливое распределение и начинает бороться Винни Пух.

Подымясь к солнцу светлого будущего на воздушном шарике (какой глубокий символизм!), Пух поет Жертвенную Песню:

Я Жертва, Жертва, Жертва
Я вовсе не медведь
Ах как приятно Жертве
По небу лететь!

Здесь равенство и братство
А вовсе не разбой.
Ах, пчелы, что за гадство
Не жертвовать собой!

Не будьте же как жабы,
Вам это не к лицу,
Отдать ваш мед пора бы
За равенство борцу.

Услышав эту песню, пчелы призадумались. Что, если эту сцену наблюдают через зрачки телефонов миллионы зрителей по всему земному шару? Если мы примемся медведя жалить, то подтвердим, что он на самом деле Жертва насилия, а вовсе не медведь.
Если не поделимся медом, сочтут проклятыми капиталистами, обреченными на историческое забвение. По-всякому выходит, что лучше поделиться награбленным у природы общественным достоянием.

Таким образом, сказочная дилемма разрешилась к моральному удовлетворению всех участников.

На следующий год пчел в дупле уже не было, - зимой рой вымер от голода, пчелы почему-то отказались попробовать латте на соевом молоке с сахарином. Стало быть и поделом им, необразованным.

Политкорректный Пух отправился к Кролику. К счастью Пуха, Кролик был Белым.