(no subject)

« previous entry | next entry »
Oct. 5th, 2014 | 02:58 pm

3.6 Яйца в Древнем Риме и в Средние Века. Куда делись яйца Абеляра?

 

Владеет ли человек своими половыми органами или половые органы владеют человеком? Во древнейшие времена вплоть до падения Рима вся судьба человека принадлежала его Gens, роду, который был и земной корпорацией и религиозным культом, осуществлявшим прямую связь временного человеческого существования с бесконечной и нематериальной жизнью рода, превращая отдельную жизнь в родовую судьбу. «Что на роду написано».








 

Половые органы, Genitalia играли при этом особую роль и в корпорации, и в религиозном культе, являяесь проводниками этой судьбы. Мошонка – конкретное вместилище силы рода.

 

Свободен ли человек распоряжаться своими яйцами, как источником могущества? Вопрос этот диалектического характера.

 

 

Российскому читателю наверняка известно учение о свободе, как об осознанной необходимости или осознанном законе природы. Разработано оно однако не Марксом-Лениным, а римскими философами - стоиками. С точки зрения стоиков, вся физическая вселенная, включая и человеческое общество, подобна живому организму, управляемому единым сводом естественных законов. Перед космическими законами все люди равны, и царь, и раб, и мужчина и женщина подчиняются одним и тем же универсальным правилам, и вся разница состоит в том, насколько человек понимает эти правила и в какой степени осознанно им следует. Человек грубый и непросвещенный подобен марионетке, которой играют низкие страсти, главные из которых удовольствие, отвращение, вожделение и страх. Поэтому за пролетариатом нужен присмотр. Но человек, возвысившийся в философии над грубой материей до тонкого понимания природных законов, может управлять и собой, и другими людьми.

Римское право  исходит как раз из понятия Jus naturale, естественного закона для всего живого. В просвещенном Риме - городе, разросшемся до масштабов вселенной, Jus Naturale совпадает с Jus civile Quiritum и дополнительно подкрепляется обычаями легендарных предков, основателей римских патрицианских родов.

В рамках Jus Naturale каждый гражданин Рима рожден свободным для римлянина рабство и неестественно, и нелегально.

 

Помимо естественного закона существует однако Jus Gentium – законы народов или наций, «у рода каждого свои обычаи». Если jus naturale регулировал отношения между более или менее согласными между собой утонченными римлянами, то jus gentium применялся между соперничающими или сотрудничающими варварскими, чужеродными нациями. Рабами могли быть и были не-граждане Рима, например, захваченные в войнах или рожденные от рабыни отпрыски.

 

Яйца человека оберегались особо, даже если человек был рабом. Согласно кодексу Юстиниана, кастрация в Риме была запрещена, в том числе и добровольная. Врач, который бы участвовал в этом запрещенном акте, карался смертью, равно как и добровольный евнух. Глава рода, который бы отдал своего раба на процедуру, наказывался конфискацией имущества в пользу государственной казны. Кастрировавший свободного человека приравнивался к убийце и лишался жизни. Кастрат, который потерял яйца не по своей доброй воле, а по чужому злому умыслу, мог потребовать в виде компенсации имущество своего обидчика целиком. Обрезание как увечье по тяжести приравнивалось к кастрации и разрешалось только по милости божественного императора Пия и только евреям.

 

Евнух, лишившийся яиц по чужой воле, мог получить таким образом немалую компенсацию (мошну за мошонку) и жить остаток дней богатым человеком, но он лишался права жениться, усыновлять других граждан и вообще продолжать свой род в какой угодно форме.

 

Существовал однако имперский культ Великой Матери,  или Родины-Матери,  все жрецы которого были евнухами.

 

Согласно благочестивым римским легендам, Родина-Мать Кибела была праматерью рода Энея, а Эней был основателем Рима, значит Кибела и была великим предком, матерью Рима как рода, небесной покровительницей всех Римлян.

Жрецы культа Кибелы описываются как совершенно «не-римляне» и по внешнему виду, и по поведению, - разряженные в цветные одежды, чрезвычайно женственные, слепо повинующиеся божественной воле,  - невозможно себе представить что-либо более "антиримское" по духу.

Культ Родины-Матери со странными евнухами однако установился в Риме не сразу, а во время великих войн Рима с Карфагеном, и по легенде, Риму полагалось погибнуть, если бы не Родина-Мать, которая вовремя подоспела на выручку. Жрецы Кибелы появились как Другие, как сверхъестественная помощь извне, и остались в Риме как вечные Другие.




Родина-мать зовет.

 

 В имперские времена, когда Рим захватывал новые земли, власти тут же утверждали культ Кибелы с храмами и статуями, и жертвами, подношениями и возлияниями в виде злаков, оливкового масла и вина. Кибела полагалась и покровительницей плодородия в сельском хозяйстве. Овидий пишет о том, как с приходом Великой Матери пустынные ранее земли расцветают. В честь Великой Матери устраивался весенний фестиваль с играми, которые были сугубо сценическими или спортивными, без пролития крови. Подробный рассказ о культе Кибелы рискует завести повествование в такие дебри, из которых совсем уже трудно будет выбраться к нашим милым Абеляру и Элоизе. Для нас интересно замечание греческого историка Дионисия из Халикарносса, который славит римлян за образцово разумное устройство этого фестиваля. Согласно этим чрезвычайно разумным правилам, свободные граждане Рима не могли непосредственно участвовать в процессиях в честь Кибелы, а могли быть только зрителями. Рабам же не дозволялось даже смотреть. Все эти пестрые евнухи, служители культа были не-гражданами, Чужими и Другими, несмотря на то, что культ был имперским и практически обязательным для всех.

 

Спутником и божественным возлюбленным Кибелы был Атис, - имя, которое присваивалось главному жрецу культа,  - согласно легенде Атис был юношей невероятной красоты, и к этому юноше, воспылав противоестественной страстью, стал приставать фригийский царь из того самого рода, к которому принадлежит и Эней, основатель Рима.

 



Трасгендерный юноша, культовая фигура.

Чтобы избежать грязных приставаний, юный Атис выхватил нож и кастрировал Царя, а Царь в отместку кастрировал Атиса, и тут же скончался.
Друзья Атиса нашли его умирающим, и в память о несчастном друге кастрировали себя сами. Так и родился культ, жрецы которого должны  были отрезать себе яйца и назывались Галли
Galli. Они пудрили лица, завивали волосы, пользовались духами, нарочито женственно виляли бедрами, делали томные жесты руками и были во всех смыслах казенными пидорасами. Император Клавдий, который был озабочен укреплением римских традиций, назначил Архигалли, - начальника над галли, и этот Архигалли по особой императорской милости евнухом не был, а был просто высокопоставленным чиновником имперского культа. После Клавдия  отрезание яиц становится для жрецов Кибелы все менее обязательным; обязательным оставался внешний облик надушенного казенного пидораса с завивкой, ювелирными украшениями и нескромно цветастой одеждой. Этих казенных пидорасов упоминают историки нескольких эпох, -  в последний раз уже после того, как Христианство заменило собой имперский культ в целом. Но постепенно самостоятельный культ Кибелы угас, и галли слились с католическим священством.

 

Христианство приносит с востока понятие «кастрата во имя духа Святого», - в раннехристианских житиях святых можно найти массу более или менее скабрезных историй о святых кастратах, которые играют в общинах ту же высокую священническую роль, что и galli в Риме. Это люди, лившиеся яиц в результате исступленного самооскопления, как Ориген, либо их яйца усыхают в результате чудесного вмешательства, - результат один, они теряют возможность продолжать свой род и становится «Другими» для своей местной общины.

Если римский galli – это подчеркнуто нескромный, женственный чужак педерастического вида, поставленный сугубо для отправления неаппетитных культовых обязанностей, то христианский кастрат – это тоже Другой, но несколько иного внешнего вида.

Это постный, скромный, равнодушный к продолжению рода скопец, рациональный и даже сверхрациональный носитель духовной мудрости.

Вместе с превращением христианства в имперский римский культ, исчезает и одобрительное отношение христианской церкви к самооскоплению или даже потере яиц. Поскольку церковь римская, на священство распространяется то самое римское право, которое прямо запрещает кастрацию в любой форме.

 

Христианский священник лишается возможности отрезать себе яйца. Вместо этого добрые граждане, прихожане и отправители  имперского культа  вынуждают попа по доброй воле вести себя в точности так, будто он уже кастрат, вечный Другой. Вся церковная карьера католического священника зависит от того, насколько успешно он делает вид, что своих яиц и источника могущества личного рода у него нет, но он является только проводником. Чьим? Яиц божественных, божьей воли.  И только поэтому он достоин быть предводителем и покровителем своей христианской общины. Взамен католическому попу можно и нужно быть хотя бы чуть-чуть пидорасом по внешнему виду, - брить себе бороду, носить перстни, пахнуть благовониями, одеваться во время служб в пестрые одежды, а вне служб выглядеть чисто и опрятно посреди всеобщего средневекового говнища.


 

С постепенным вытеснением секулярных каноников и заменой их «канониками регулярными» или правильными, педерастия не символическая, а грубо-материальная тут же делается настоящим бичом католической Церкви, - так, один из учителей Абеляра, Ансельм Кентерберийский, специально созвал целый собор для борьбы с гомосексуальными актами в священстве. Согласно постановлению этого местного собора, гомосексуальные акты должны становиться предметом исповеди и специального церковного покаяния. Насколько успешной оказалась эта борьба, можно судить по положению в католической церкви почти 1000 лет спустя.

 

Яйца это такая штука, - если их не отрезать, то они являются источником силы. И человек имеет некоторую степень влияния на использование этой силы, но вполне над нею не властен. Если ставить запрет на размножение как некую искусственную плотину, то эта сила, как река, скорее всего проложит себе иное русло, только гораздо более изогнутое, чем прежнее, естественное.

 

Герой нашего очерка, Абеляр, ни к институту церковной педерастии, ни к какому скопчеству склонен не был. Но не был он склонен и к обыкновенной гражданской жизни – ему неинтересно было воевать или вести хозяйство в своем родовом замке так, как это делал бы ответственный продолжатель своего рода. Он был свободным интеллектуалом c яйцами в те времена, когда никаких таких свободных интеллектуалов не было и в помине; он был первым в своем роде. С него и начались Абеляры, ботаники – студенты, могущественные умом и твердые в своих убеждениях, но мягкие в мышцах телесных, романтически влюбленные в своих Элоиз, и притом не мечтающие о продолжении рода и о могуществе, которое дает исполнении воли предков, земных и небесных.

 

Первым, кто понял Абеляра, как архетип свободного влюбленного новой эпохи, был Жан де Мён (Jean De Meun), тоже схоласт и  вольный студент Парижского университета, но живший столетием позже. Он и прославил трагическую историю несчастных яиц Абеляра в стихах, рассказав её в высоком стиле, но в просторечном французском языке в продолжении Романа Розы, он же и перевел переписку Абеляра и Элоизы с церковной латыни на опять же на французский. Некоторые ученые полагают, что вся переписка Абеляра и Элоизы выдумана этим Жаном по мотивам устных сплетен и студенческих баек.

 

Как бы то ни было, начиная приблизительно c 1285 года Абеляр получает новую родовую жизнь как персонаж европейской культуры. И Роман Розы, и переписка Абеляра с Элоизой моментально делается излюбленным чтением по всей Европе от Италии до Англии. Единственный ребенок Абеляра, незаконный и со странной фамилией Астролябия, к тому времени сгинул в дальнем бенедектинском монастыре, не оставив потомства.  Но тестикулы Абеляра, вместилище божественной силы, отрезанные завистливым и подлым католическим священником – дядей его возлюбленной Элоизы, были найдены, отобраны у Церкви и сохраняются по сей день, хотя и в нематериальной форме.

 

Уже лишившись своих яиц, Абеляр пускается в сомнения, - не была ли эта его любовь к Элоизе ошибкой с самого начала? Не следовало ли ему, как утонченному интеллектуалу любить не земную женщину, а небесную? Как кастрат, он склоняется все более к небесному идеалу и находит утешение в бесстрастной монашеской жизни, хотя и не сразу. Его страстная, беззаконная любовь к Элоизе как женскому идеалу угасает вместе со страданием от увечия, - от письма к письму, заменяясь противоестественным скопческим бесстрастием, законничеством и житейским прагматизмом.

 

Жан де Мён ставит переписку Абеляра в контекст естественной мирской жизни, как высокую трагедию героя, дерзавшего добраться до небес. И Абеляр выходит легендарным героем общего европейского рода, не хуже Энея. Как герой, небесный покровитель рода, он  вдохновляет людей на подвиги. Подвиги эти однако невоенные, не ради богаств и не ради славы, а ради свободной любви к Даме Сердца.

Link | Leave a comment | Add to Memories


Comments {7}

(no subject)

from: [info]abirmahid.livejournal.com
date: Oct. 5th, 2014 - 07:31 am
Link

"...Атис выхватил нож и кастрировал Царя, а Царь в отместку кастрировал Атиса, и тут же скончался".
Странно.В поэме Катулла Атис делает это сам.О чём после сожалеет.
См.: "Пусть пребуду я в отдаленье от Твоих чудовищных тайн.." - и дальше по тексту.
Какими источниками вы пользовались, если можно?
P.S.А вообще - да, интересно.

Reply | Thread


balalajkin

(no subject)

from: [info]balalajkin
date: Oct. 5th, 2014 - 08:15 am
Link

Версии мифа расходятся между различными греческими и римскими источниками; более или менее полные реконструкции версий можно найти в двух книжках -

Cybele and Attis - автор Maarten J. Vermaseren которая у меня есть, и второй, боле поздней работе - Attis: Between Myth and History : King, Priest and God Maria Grazia Lancellotti, которую я знаю только по цитатам и обзорам.

Выбирать какую-то из версий мифа можно сообразно вкусу; я полагаю римскую версию о добровольной самокастрации Аттиса у Катулла приглаженной и возвышенной версией родового мифа фригийских царей. Формат эссе не позволяет углублятья в эти рассуждения, они здесь достаточно посторонние. Как мне не следует и углубляться в рассуждения о связи культа Кибелы и христианства - это делает та самая Maria Grazia Lancellotti с позиций гностических.

Reply | Parent | Thread


(no subject)

from: [info]abirmahid.livejournal.com
date: Oct. 5th, 2014 - 08:32 am
Link

Спасибо.

Reply | Parent