| 8:27p |
черешня и смысл жизни-2 (про СС)
София… София Скорхо. София Валерия Скорхо.
София – это имя заполняет меня, как вода заполняет сосуд с камнем и песком. Все, что было – это были камни или песок, а я так жаждал чудодейственной влаги. И вот она пришла, водопадом или селем, цунами или прудом, София, все, о чем я мечтал, и я потерял ее. В одно прекрасное чудное острое нежное сладкое мгновение. Я потерял ее. Сожалею ли я, что пытался ее тогда поцеловать? Не думаю. Тот миг августовской ночью, хотя я и был слишком пьян для осознания последствий, так вот, тот миг дал мне больше, чем вся моя предыдущая жизнь. Я помню ее бархатную кожу под пальцами, запах ее духов преследует меня, но не губит, а показывает ступени к better life. Даже мучения от того, что она, должно быть, и не вспоминает обо мне, не могут сравниться с тем счастьем, что я испытываю, просто думая о ее лице, водяных глазах, скуластом лице, с вечным румянцем, детском лице, с сосредоточенным выражением, когда она пыталась что-то понять или писала деловые письма. Ребенок-вамп, ребенок-счастье, ребенок-радость, вот что она была. Я не знаю ничего про отцовские инстинкты (пока не знаю, но мне кажется, очень скоро у меня будут дети и много), так вот – это не отцовский инстинкт. Я хотел быть ее фундаментом, что естественно для мужчины, но я хотел дать ей и крылья! Дать ей свободу, кажущуюся мне мерилом всех мер. Но сейчас меня мучает вопрос – а нужна ли ей была та эфемерная свобода, творческий полет, который я воображал лучшим из всех чувств? Или ей нужна была просто спокойная гавань? Или она видела во мне что-то скрытое и потаенное, ту же гавань, о которой я сам не знаю?
Не знаю.
Не знаю.
Не хочу знать.
Чем больше знаешь о предмете своей любви, тем более прозаичнее и ближе он становится для тебя. Я не хочу знать ничего о жизни СС, как я ее называю, чтобы не мучать и не царапать свои нервы домыслами и догадками.
Пусть она так и останется для меня – загадкой жизни.
Любимой загадкой всей жизни.
Загадкой, которую я так и не смог разгадать.
Неровные брови, водяные глаза, румянец во всю щеку, длинные тонкие пальцы, неуклюжая походка, странная манера одеваться, потрескавшиеся губы, красные, как лилии, чуть курчавые волосы, русые, нежные, запах мужского одеколона Baldessarini, который она так любила, все это лишь внешность, лишь маска, которую я одел на свою мечту. Кто знает, какой она на самом деле была, София Валерия Скорхо?
Но это уже неважно для меня.
Для меня она была Женщиной, Которую Я Любил. |