| 12:38a |
Ницца
Ницца, город очень древний, при этом процветающий в отличие от многих других. Здесь хранится камень. Начать Путь решили с него.
Шли не долго, забор из ажурной решётки, покрытый растительностью, калитка. Сквозь ухоженный сад тропинка в большой красивый дом.
Миновав холл, спустились в подвал. Вход был закамуфлирован под стену, Николаус привел в действие тайный механизм, и стена отъехала вглубь. Открывшуюся лестницу освещали небольшие фонарики с приятным теплым светом.
Двинулись вглубь горы. Уклон небольшой и лестница не петляла. Метров триста и кованая дверь, со знаком солнца и ключа. Николаус снял с шеи золотую цепь с золотым же красивым ключом и отворил дверь. Отойдя в сторону, предложил войти в огромный зал с куполообразным потолком.
Вместо пола вода. В центре круглая площадка, на постаменте высотой метра полтора лежал, точнее, висел голубой кристалл совершенной чистоты размером с теннисный мяч. Судить о его огранке было сложно, казалось, формы его подвижны. Он жил. В принципе все кристаллы живут, но не у всех этот процесс так бросается в глаза.
Какое-то время разглядывали и кристалл, затем, не сговариваясь, пошли по воде к нему. Николаус, оставшись за порогом, следил за каждым шагом. Слышно, как бьется его сердце.
Не знаю, какова глубина, но, думаю, не маленькая, однако, это не смутило.
Подошли к камню и встали с двух сторон. Принялись внимательно рассматривать его, погружаясь внутрь. Сознание сливалось с сознанием камня. От этого он стал излучать радость и счастье. Почуял нас уже на лестнице. Неизвестно, кто больше рад встрече.
Долго ждал, ведь он всегда был здесь, а мы уходили и приходили, но всё приходит к тому, кто умеет ждать. Кристалл просыпался, и казалось, увеличивался в размерах. Чудный свет постепенно заполнял всё пространство. Николаус упал на колени и что-то зашептал в полной прострации.
Вода, почудившаяся темной, оказалась совершенно прозрачной. Глубина пропасти, окружавшей островок, на котором стояли, поражала. Не знаю, видел ли раньше Николаус это и знал ли о такой глубине, но судя по виду нет. Мы же не имели возможности удивляться, а может, это и не было неожиданностью. Да и что нас, в принципе, может удивить?
Прикоснувшись к камню, стали с ним одним целым. Мир взорвался. Мы стали светом бесконечным и вездесущим, всёпоглощающим и всё порождающим. Камень радовался, как ребёнок. И Николаус влился в этот свет, оставаясь где-то на самом краю. Мы не хотели, чтобы он не выдержал и сломался, потеряв интерес к тому миру, в котором ещё многое должен сделать.
Нам же, напротив, необходимо насытить камень и насытиться самим этим состоянием вездесущности. Возможно, свет проник сквозь толщу горы и проявился какими-то оптическими эффектами на поверхности. В любом случае жители вокруг почувствовали прилив необъяснимой радости. Что-то освободило их сердца и души, но они пока не понимали, что и почему. Однако, со временем эта информация прорастет в их сознание и с их глаз спадет пелена, наведённая мороком врага.
Как это скажется на их жизни? Это уже зависит только от них, теперь сами смогут распоряжаться своей судьбой. Начнут видеть мир, таким как, есть, для этого и нужны камни-ключи.
Камень, наконец-то, почувствовал себя нужным. Он был на седьмом небе от счастья, он был готов свернуть горы, и ведь он мог это сделать. Нужно его как-то успокоить, хотя что-то и как-то он всё же сотрясёт.
Начали обратный путь. Все возвращались в тела, неспешно, осторожно и, пожалуй, нехотя. Теперь камень светился ровным и спокойным светом, мы отпустили его и он поблагодарил нас с лёгкой обидой. Понятно, хотелось ещё.
Зал преобразился, вода куда-то делась, вместо неё теперь каменный пол. И пол и купол испещрён надписями и узорами, но сейчас не хотелось их разбирать. Этим займётся Николаус, который стоял всё там же на коленях и смотрел полными слез счастья глазами.
Я дал знак подойти. Он медленно встал и пошёл. Глаза его горели неземным огнем. Наши, впрочем, тоже.
Теперь необходимо познакомить его с разбуженным камнем. Сказали ему простереть руки над кристаллом, не касаясь его, иначе тот быстро завладеет хранителем и станет управлять им. Нам, же нужно добиться их партнерства. На это требуется время. Они должны, не спеша, изучать друг друга и привыкать к тому, что у каждого есть своя индивидуальность, свои потребности и свой долг. И что при этом они могут быть счастливы, лишь выполняя предназначение, и долг перед Небом и людьми.
Проинструктировали Николауса и попросили встать перед нами для благословления. Когда он сделал это, я достал из ниши на постаменте свиток и кинжал, свиток передал Ике. Тот его открыл одним движением. Буквы на свитке ожили, и мы все изведали смыл этих надписей. Теперь древний язык надписей на стенах и полу и в свитке стал понятен Николаусу, и он благодаря этому мог неспешно разобраться, что тут к чему.
Я обнажил клинок и коснулся по очереди левого и правого плеча хранителя. Затем вернул клинок в ножны и, попросив подняться, вручил ему кинжал. Хранитель, с поклоном приняв оружие и, обнажив наполовину клинок, коснулся губами, затем приложил ко лбу и к сердцу.
Ика свернул свиток и передал Николаусу. Тот, приняв, приложил ко лбу, к губам и к сердцу.
– Теперь можем идти, – сказал Ика.
Попрощались с камнем, коснувшись его рукой, и склонив голову. Николаус лишь простёр руку над камнем и поклонился.
Подойдя к двери и переступив порог, ещё раз поклонились камню.
Свет лился через закрытую дверь. Николаус повесил ключ на шею, кинжал и свиток он ещё до того оставил в предусмотренной для них нише, конечно, мог и взять их наверх, но, думаю, решил всё осваивать постепенно. |