Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет bloodypit ([info]bloodypit)
@ 2033-08-02 21:28:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Настроение:artistic

веселый масленичный наивный рай
https://zhartun.me/2019/06/police.html Когда в феврале 1917 года произошла «бескровная» буржуазно-демократическая революция, Николай II отрёкся от престола, а власть перешла к Временному правительству, все главные идеологи и бенефициары монархии — царская семья, аристократия, буржуазия, генералитет и так далее — остались живы и здоровы.

О полиции так не скажешь. Вот что вспоминал очевидец тех событий, полковник Ф.В.Вингер:

..Солдаты и рабочие рыскали по всему городу, разыскивая злосчастных городовых и околоточных, выражали бурный восторг, найдя новую жертву для утоления своей жажды невинной крови, и не было издевательств, глумлений, оскорблений и истязаний, которых не испробовали подлые звери над беззащитными своими жертвами. Этим зверям петербургское население в массах своих деятельно помогало: мальчишки, остервенелые революционные мегеры, разные «буржуазного» вида молодые люди бежали вприпрыжку вокруг каждой охотившейся группы убийц и, подлаживаясь под «господ товарищей», указывали им, где и в каком направлении следует искать последних скрывающихся полицейских.

Многие полицейские добровольно шли сдаваться в штаб восстания в Таврическом дворце, но по пути их убивали. Аресты и убийства шли на квартирах полицейских.

А вот мемуары начальника Петроградского Охранного отделения генерал-майора К. И. Глобачева:

..Те зверства, которые совершались взбунтовавшейся чернью февральские дни по отношению к чинам полиции, корпуса жандармов и даже строевых офицеров, не поддаются описанию. <..> Городовых, прятавшихся по подвалам и чердакам, буквально раздирали на части, некоторых распинали у стен, некоторых изрубали шашками. Были случаи, что арестованных чинов полиции не доводили до мест заключения, а расстреливали на набережной Невы, затем сваливая трупы в проруби. Кто из чинов полиции не успел переодеться в штатское платье и скрыться, того беспощадно убивали. <..> Толпа, ворвавшаяся в губернское жандармское управление, жестоко избила начальника управления генерал-лейтенанта Волкова, сломала ему ногу, после чего потащила к Керенскому в Государственную думу. Увидав израненного и обезображенного Волкова, Керенский заверил его, что он будет находиться в полной безопасности, но в Думе его не оставил и не отправил в госпиталь, что мог сделать, а приказал отнести Волкова в одно из временных мест заключений, где в ту же ночь пьяный начальник караула его застрелил.

Из воспоминаний секретаря графа Л.Н.Толстого В.Булгакова, оказавшегося в Петрограде 27 февраля:

..Ночь с 27-го на 28-е число носила до известной степени решающий характер для судеб революции. В эту ночь, как передавали, происходило повсеместное избиение полицейских. Один из них был убит под нашими окнами. <..> По его словам, из 7000 городовых, числящихся в Петрограде, за дни революции убито было около половины.

..Трупы городовых и по сие время плавают в Обводном канале, куда их бросали. Особенно много избито полицейских в ночь с 27-го на 28-е февраля. В эту ночь была устроена «экспедиция» для борьбы со сторонниками старой власти, и он сам участвовал в этой экспедиции. Она тронулась на автомобилях из двора дома №5 по Знаменской улице. Оттуда одних пулеметов вывезли не менее 100.

Брадобрей, услуживавший мне, мальчик лет 16-17, с веселой словоохотливостью поведал во время работы, что он ездил на одном из революционных автомобилей, когда избивали полицейских. Главный бой произошел на Гончарной улице. На их автомобиле было убито человек 13, тогда как они убили стражников человек 50.
– Я сам двух убил, – весело говорил мальчик. – И наобум не стрелял, а метился!..


Дневниковая запись М.М. Пришвина за 28 февраля:

Две женщины идут с кочергами, на кочергах свинцовые шары – добивать приставов.

Вторая половина дня 28 февраля:

Чувствовалось, что положение сильно ухудшилось: улица, узнав о роспуске войск, хозяйничала уже непосредственно у Адмиралтейства. Слышались радостные крики «ура», – пальба шла вовсю. Пули щелкали по крышам и по двору. Из ворот бросился ко мне с исказившимся от страха лицом какой-то человек.
– Я – жандармский офицер из наряда.. спасаюсь от толпы.. они едва не растерзали меня.. я спрятался к дворнику.. он дал мне шапку и пальто.. они сейчас ворвутся и прикончат меня.. спасите..
С Лиговки валит толпа: масса солдат и черных фигур мальчишек и штатских. Ведут высокого жандарма в форме. К ним кидаются с Невского все, лезут к жандарму, стесняют движение толпы. Наконец, шествие останавливается. Крики. Вновь тронулись. Гляжу: позади жандарма поднимается винтовка и медленно, тяжело опускается прикладом на голову несчастной жертвы революции. Шапка слетает с жандарма. Рука с винтовкой замахивается и опускается еще раз. Жандарм останавливается, оглядывается, что-то говорит и, кажется, крестится. Его, видимо, готовы убить. «Зачем остановился? Зачем остановился? Иди!» – хочется крикнуть несчастному.
Поворачиваю на Дворцовую площадь. Только что прошел арку Генерального Штаба, как снова – шествие. С площади ведут представителя ненавистного толпе племени «фараонов»: вот он идет – высокий, рыжеусый, тоже в черном пальто нараспашку, с расстегнутым воротником белой рубашки. Толпа бежит за ним и злорадствует. Один солдат забегает вперед и замахивается.
В доме №93 на Мойке взяли городового. Он не стрелял, а только квартировал здесь. Отряд матросов повел его в направлении к центру города.
– Не люблю фараонов! – сказала вслед девочка лет тринадцати, стоявшая у подъезда соседнего дома, где она, по-видимому, заменяла швейцара.

Дневник писателя А.М.Ремизова в ночь с 27 на 28 февраля:

..Все было тихо до вечера. Около семи началась стрельба и продолжалась всю ночь и почти весь вчерашний день. Искали по чердакам этих городовых.. Стреляли ребятишки, дурачась. И на следующий день (1 марта): Всё городовых ловят.

Из дневника Ф.Я. Ростковского за 1 марта:

Вывешено объявление с фотографиями городовых и надписью: вот, кто пил нашу кровь..
Я вышел на улицу. На углу Эртелева и Бассейной я заметил большое кровавое пятно. Наш старый дворник Дмитрий Яковлевич Арефьев, видимо, содрогаясь внутренне, засыпал кровь песком.. Кто ее пролил?

Воспоминания Виктора Шкловского:

Я был счастлив с этими толпами. Это была Пасха и веселый масленичный наивный рай». – Громили магазины, полицейские участки, трамваи. Особенно любили забавляться с «малиновыми» (городовыми), убивали, спуская под невский лед.
«Гуляющие», как бы играя, не только палили магазины, «спекулянтские» склады, суды, полицейские участки. Прямо на улицах, «во имя свободы», они устраивали ритуальные сожжения «врагов народа», выявленных сообща толпой, – их привязывали к железным кроватям, которые водружали на костер! А это можно рассматривать как подсознательную ретрансляцию архетипов языческой культуры, богатой на обряды «битья» неугодных идолов, сжигания, например, на масленицу, чучела уходящей зимы. Картину предания огню «символов старого порядка» они воспринимали не иначе, как буквальную иллюстрацию к распространенному клише – «жертва на алтарь революции».