bo_ba's Journal

Русский случай: Жизнь и судьба, Демон и Игроки
Из под-программы Золотой Маски "Russian Case" мне удалось посмотреть эти три спектакля.

"Жизнь и судьба" по одноименному роману Гроссмана, Малый драматический театр, режиссер Додин. Еще в середине спектакля я шепнул соседке-театроведке, что этот спектакль показывает, что русский театр выигрываету американского со счетом 10:0 . В ответ пришлось вытерпеть язвительное замечание, что театр - это не футбол. Ответил тем, что если посмотришь американского театра столько, сколько смотрел его я, поневоле будешь относиться к нему как к футболу. Другая театроведка заметила, что работа Додина с прозой всегда очень интересна, но этот спектакль ей не понравился, во-первых, из-за педалирования старой темы (сталинизм), во-вторых, из-за слишком много повторяющейся рифмы с проходом заключенных по кругу.

"Жизнь и судьба" - спектакль силы невероятной. Вкратце его можно сформулировать так: постоянная круговая рифма прохода заключенных, то сибирского гулага, то немецкого лагеря, напевающих Серенаду Шумана, то на немецком, то на русском - заключающая в центре любовную историю основных героев - часто буквально заключающую постельную сцену. Сквозная рифма, сама содержащая в себе контрапункт, составляющая контрапункт с параллельным действием, которое она окамляет. Великолепная, выразительная сценография. Великолепные, выразительные актеры - от жены Додина, до последнего заключенного.

Нарратив же начинается с какой-то сильной "русофобской" темы - еврей Штрум - гениальный физик, подавляем двумя русскими номенклатурщиками. Это стало главным разочарованием спектакля для многих, и для меня в начале. Мне показалось, что Додин делает после-аушвицкий текст до-аушвицким способом (ср. "после Аушвица музыка невозможна" - оказывается, в работе над спектаклем труппа приезжала именно в Аушвиц). По ходу действия, однако, дидактика и пафос Додина ведут дальше и выше. Колесо истории наматывает на себя все: черное становится белым и наоборот. Евреи-угнетенные становятся угнетающими. Угнетаемые, получающие власть, становятся не лучше угнетающих. Еврей Штрум: "был готов отказаться от жизни ради чести, а от пряников отказаться не могу". Русский номенклатурщик: "Самые непоколебимые становятся самыми поколебимыми!" Национальная или сословная принадлежность у Додина теряют значение абсолютного знака и становятся, совсем по Дерриде, или, если угодно, Бэкону или Хоббсу, лишь меткой различия. Это переводит его произведение из разряда "перестроечных", разоблачительных в разряд совершенно современных, после-аушвица, после-Путинских. Попробую получить этот спектакль для scriptum.ru.

"Демон, или вид сверху" Дмитрия Крымова в Школе драматического искусства в Шекспировском зале после того, сколько о нем было услышано и увидено "заочно" совершенно не разочаровал, а снова очаровал и открыл некоторое количество вопросов, которые будут заданы режиссеру, а ответы, будучи получены, будут положены на небезызвестный сайт scriptum.ru. Суть их состоит в том, что художник создает совершенное драматургическое действие. Драматургия, а в наше время, это режиссерская драматургия, таким образом проецируется (буквально) на плоскость холста - пол театра. В скобках замечу, что у Крымова нет никакой трансгрессии.

"Игроки", пожалуй, самый слабый спектакль - театр Около, режиссер Левинский. В этом сгоревшем театре мы провели прекрасные мгновенья, и были напоены прекрасным чаем, которые заставляют нас только понять и, наконец, очно полюбить этот театр (после близкого заочного знакомства), однако нельзя же Гоголя ставить просто как текст, в котором самым сильным выразительным элементом является игровой стол и заключительная песня обманутого игрока! Тем не менее, этот спектакль будет записан на scriptum.ru, хотя бы потому, что он представляет собой интересный пример скособоченной драматургии.

Еще был Берег Утопии в РАМТе, но его я решил пропустить. Бродвейского было достаточно. Я же не театровед, чтобы смотреть плохие спектакли.