Жозефин Мы выпили пива и пошли на улицу. Мы пошли на улицу - в 13-м арондисмане, на улицу освещенную фонарями того странного оранжевого света, который приобретает особый смысл во время, когда осень уже кончилась, а зима еще не наступила. Фонари заливают ночные улицы таким сумасшедшим цветом, который говорит, осталось еще немного, вот-вот наступит праздник, который опять будет с тобой.
Снег падал на наши непокрытые головы. Мы курили. Я немного говорю по-французски, много по-английски, еще больше по-русски. Они - много говорят по-французски и немного по-английски. Мимо пробегали группы смеющихся людей, говорящих по-китайски. Кто-то подошел за сигаретой.
- Я как раз работаю над скетчем про то, как человек все время выходит на улицу покурить, а там ужасный холод, - сообщил Филипп.
Я улыбнулся. Я думал правильно ли я понял его френч.
- В этом названии заключена игра слов, - Стефан указал на табличку бара.
- Kакая? - сказал я. Стефан улыбнулся. Его английский словарный запас истощился.
Расходиться не хотелось.
-А вон идет мой друг, - крикнул Филипп.
Снизу из переулка поднималась женская фигура.
- Жозефин! - закричал Филип.
С Жозефин в нашем кругу дела пошли на лад. Через пол-часа мы вывалились на улицу покурить. Я и Жозефин хохотали как сумасшедшие, схватившись друг за друга и пытаясь одновременно выстоять на снегу и выяснить в каком году я последний раз реально говорил по-французски.
- А миль-неф-сан-катро-вэн-сеньк (тысяча девятсот восемьдесят пятом)! - кричали мы хором.
- Мерде! - кричала Жозефин. -Фак! Миль неф сан-катро-вэн-кэнз (1995)!
- Мерде! - говорил я, - Же сюи трo вье пур туа, мон ами! (я слишком стар для тебя, мой друг). Сэтэ а миль-неф-сан-катро-вэн-сеньк! (это было в 1985-м).
-Собачкин холод! - Жозефин говорила по-русски.
-Собачий! Собачий холод!
Мы принялись хохотать.
-Жозефин, - закричал я, - ты тоже играла в этом спектакле? Почему я тебя не запомнил? Я должен был тебя запомнить! Запомнил же я как Филип ездил на велосипеде туда-сюда? Ты на чем ездила?
-Я не ездила. Я сидела под столом!
-Собачкин холод! - кричал Филипп.
Мы снова шли в бар, который назывался "Сумасшествие в голову".
french fuite, Alexandre Steiger