| Виргиния Министрова и своевременные желания. |
[15 Dec 2005|02:39pm] |
Виргиния Министрова сидела и грызла конфету.
Она грызла конфету соверешенно без удовольствия.
Грызла и думала:
- Ну вот, что такое? Я три дня хотела эту конфету. Купила ее и теперь грызу ее без малейшего удовольствия и хочу печенья.
А где гарантия, что купив печенья, я не захочу что-нибудь другого?
А может мне сразу захотеть что-нибудь другого? Тогда мне удастся обмануть себя и получу удовольствие.
Виргиния так вдохновилась этой мыслью, что даже не заметила, как конфета стала более вкусной.
- Вот что бы я захотела, будь у меня печенье? Наверное селедку... Да! Значит мне надо купить селедку...
Она даже запела от радости предвкушения селедки, но тут же остановилась:
- Нееет! Ее надо будет чистить, вынимать косточки, резать... Пока я буду это делать, я обязательно захочу что-нибудь другое. Может я захочу сок? А какой? Столько вопросов! Ну почему столько вопросов?
Тут Виргиния поняла, то она уже доела конфету и даже не заметила.
И как только она поняла это, она тут же захотела именно конфету.
Но больше конфет у нее не было.
- Ну когда же я начну радоваться тому, что у меня есть?
Надо начать прямо сейчас - пойду посмотрю, что у меня есть и буду этому радоваться.
Виргиния стала бродить по дому и смотреть, что у нее есть, но ничего этого она не хотела.
Она перерыла весь шкаф, заглянула под кровать, посмотрела на антресолях - ей стало совсем грустно - она хотела конфету.
Совершенно машинально, она стала смотреть, что там лежит.
И вдруг, в самом дальнем кормашке, она нашла конфету.
Ту самую, которую так хотела.
Виргиния, обреченно вздохнула и стала грызть конфету, думая о том, как несовершенен мир, она сама и ее желания.
|
|
| Про детство и войну. |
[15 Dec 2005|05:33pm] |
В детстве у меня было очень сильное переживание - плохие фашисты, которые пытались победить всех.
Фильмы про войну, рассказы дедушки и папы, праздник 9 Мая.
Я читала книжки про пионеров-героев. Помните, такие тоненькие - одна книжка - один герой. И плакала.
И еще я очень любила читать лет в семь-двенадцать "Васек Трубачев и его товарищи". Оранжевая такая, из библиотеки пионера что-ли. И тоже плакала.
Среди моих сверстников очень популярным вопросом был: "А ты смог бы?"
Я отвечала: "Да", но сама себе не верила, вернее недоверяла.
И поэтому решила себя проверять.
Для начала я решила научиться владеть левой рукой, на случай, если враги отрубят мне правую, а я не смогу написать записку партизанам. Научилась.
Потом подумала, что врагов нельзя недооценивать - они могут отрубить мне две руки. И тогда я пробовала писать держа карандашь в зубах, и ногами.
Летом, с друзьями мы связывали друг другу нитками руки-ноги и прыгали с моста в реку - надо было доплыть до берега и показать другим целые нитки. Потом усложняли задачу различным грузом.
Так я первый раз сломала ногу.
Мы собирались во дворе и держали ладонь над спичками. Хорошо, что спичка быстро сгорала и никто не пострадал, а зажигалок тогда не было.
Мы разрабатывали шрифты и условные сигналы.
Закапывали НЗ в землю, но видимо собаки съедали - не находили потом.
Следили за особо подозрительными соседями.
У нас была клятва и устав. И оружие - брызгалки, сделанные из бутылочек супер модного шампуня "Кря-кря".
Потом мы играли в Штирлица - доставая раз в неделю из шапки жребий, мечтали, что бы крестик достался именно тебе.
Тогда ты - Штирлиц и должен выполнить секретное задание, написанное на бумажке, а остальные тебя пытаются вычислить.
Я сегодня смотрела на играющих детей и думала:
в какую они играют войну?
и играют ли?
надо ли играть в войну?
Ни разу за всю жизнь у меня не возникала мысль, что у меня было неправильное детство.
Со всей пионерией, пропагандой, игрой в войну и прочим.
Наверное потому, что детство и все эти вещи, не смотря ни на что, очень далеки друг от друга.
Детство - оно честное в любое время.
Но все-таки пусть война будет игрой, чем правдой.
|
|