The time is out of joint...
А вот в 64-м приехал Шекспировский театр. В Ленинград он привез «Короля Лира» и «Комедию ошибок», трагедию шесть раз давали, комедию – четыре. Ой, что творилось, и в оркестровой яме народ сидел – я там даже нашу англичанку видел, а сам все десять вечеров проторчал за кулисами. Просто я служил там бойцом пожарно-сторожевой охраны…



Пол Скофилд в роли Лира – нечто громоподобное. Вообще сценография была особенно брутальна – железо, грубая мебель, сундуки… Мне дали подержать кожаный плащ Дайяны Ригг, игравшей Корделию. “It`s rather heavy,” – мне казалось, что я это им сказал по-английски, но они, наверное, не поняли, насколько, на мой взгляд, тяжело одеяние их мономахини.
Там был забавный случай. Под конец одного вечера мне поручили окарауливать вход на сцену – чтоб зрители не рвались за автографами. Но один мужик так жалобно просил, чтоб я сходил к Скофилду, что я вынужден был уступить, взял его программку, отошел за колонну и самолично начертал: “Pol Scofild” и только лишь потом сообразил, что пишется-то не Pol, а – Paul. Прости меня, грешного, зато человеку было приятно.

И когда все разошлись, с особым удовлетворением, делал отметку в сторожевом журнале «Железный занавес опущен».
(Не все знают, что на театре, между сценой и залом таится скрученный в вал гофрированный железный занавес – его и опускают на ночь, чтоб огонь (чур меня, чур!) поменьше распространялся).

Тогда же дан ответ был Чемберлену – Козинцев экранизировал «Гамлета». Я четыре часа отстоял за билетами в «Великан». И когда потом нам доводилось ездить в Таллин, то по дороге то и дело натыкались потом на воспоминания о тех съемках, кто-то работал в той экспедиции: мне, например, показывали придорожный каменный крест, достаточно древний на вид, с отломанной "рукой" - грешили на Смоктуновского, он якобы взгромоздился ногами на крест, чтобы сфотографироваться, а тут и облом... Смоктуновскому платили сорок рублей за съемочный день. Это казалось запредельным, ведь в массовке давали трёху.
Конечно – событие, хотя, честно скажу, особого восторга в тот год фильм не вызвал. И никогда не хотелось все это пересматривать - что-то вымученное, чересчур залакированное, бутафория и павильон в Сосновой поляне - так и выпирали из каждого кадра. Хотя и Шостакович там вроде музыку написал...
А вот как-то ночью (???) показали «Гамлета» английского – Кеннета Браны, и перевод был – Лозинского. Наше садистское ТВ и тут на высоте, днём гоняют один хлам, а истинный шедевр – почему-то лишь глубокой ночью.

Но кто укажет почему вам Козинцев-то не угодил? Да угодил, угодил! Только вот что-то удерживает от окончательного восторга. Я пока в этом для себя не разобрался (да в общем-то и не напрягался по сему поводу, смешно только вспомнить, что стоял в такой дикой очередище), хотя и не скажу, что постоянно об этом с утра до вечера размышляю. Но порой случайно делаешь маленькие открытия.

Вот пример, Давали как-то «Мадам с собачкой» режиссера по фамилии Хейфец. Думаю, отчего же под конец фильма так все занудно, бездарно, пошло, как-то плакатно – в стиле “боевого карандаша” – высмеивается то, что и впрямь пошло, бездарно и занудно. Так ведь рассказ-то коротенький, а тут – полотно. Открыл томик: здравствуйте, а я ваш Хейфец! Он диалоги надергал из авторских фраз, перемежив их занудными затяжными планами в той самой стилистике, что была в ходу.
И все умиляются - ах, вот так и надо экранизации делать.

Все со временем может переоцениться. Когда-то гвоздь сезона пырьевский «Идиот» - теперь смотрится как гламурная пародия. Недавно обратил внимание даже на такую ранее незамечаемую деталь: у генерала Иволгина в кабинете – в пол-первого дня! – стоят… початые бутылки вина, и когда с Ганей стряслась истерика, то опрокидывается одна из них и бурая жижица - будто б какая-нибудь бормотуха! – полилась на бумаги… И все это на фоне истерического переигрывания всех персонажей…

А почему все это промелькнуло, А промелькнуло все это от того, что «Гамлет» Кеннета Браны (с закадровым переводом Лозинского) никогда не даст успокоиться…