"Ни страны, ни погоста не хочу выбирать..."

Этот вроде б вовсе незатейливый снимок сделан Александром Ивановичем Бродским. На обороте надпись: «Гости с моря (фотоэтюд)». И – ниже: Фото А. И. Бродского. А если вспомнить, что Иосиф Александрович не раз вспоминал, как он помогал отцу печатать фотографии – может быть, и этого этюда касались руки будущего нобелиата.
У меня этот снимок сохранился совсем случайно.
Суть дела в том, что довелось мне встречаться с А. И. Бродским при этом я тогда не знал, что он это – он!

Году так в 77-м вознамерились в газете «Вечерний Ленинград» вести периодически подборку на морскую тему, или как ее называли «морской клуб», хотя официально рубрика именовалась «Город и море». Все произошло с подачи морского офицера Сергея Николаевича Литвака, он пришел к редакционному начальству, начальство развело руками: как же это мы сами не додумались! И послало морского офицера ко мне – назначенному ведущим того самого клуба.

Тогда-то и привел Литвак Бродского.
– Вот фотограф, он будет помогать с иллюстрациями.
Я даже не помню, чтобы он что-нибудь говорил – просто выложил на стол штук пять снимков, в основном – этюды. Бухты канатов, силуэты судов, закаты и рассветы. Он был немногословен и тем более ничего не говорил о сыне-поэте, тем более время, как теперь ясно, было для него нелегкое.

Но почти никакие его снимки в газету не попали. Во-первых, они оказались, что называется, не созвучны эпохе, Нужно было рапортовать о достижениях правофланговых социалистического соревнования на кубинском направлении – целый район порта денно и нощно снаряжал суда к острову Свободы. К тому же место для подборки все время урезали, да и конкуренция... Приходили, скажем, из многотиражек «Моряк Балтики» и «Ленинградский речник» фотокоры:
– Бродский сто лет в порту не бывал – чего же его печатать будем?
Короче: ничего не прошло у фотографа Бродского.
Мне говорили: ничего особенного в этом этюде нет. Как знать? Безотносительно к тому, чья именно эта работа – мне кажется, волнует это запечатленное мгновение. Год, похоже, этак 57-й. И корабли не военные, что, как правило, по праздникам заходили в Неву, а какие-то траулеры... Вот так они, быть может, быть и шли - не траулеры, а оба Бродских. Гуляли, может, с сыном, и тут – за Дворцовым мостом – обнажили хищный объектив трофейной «лейки» и щелкнули. Делов-то...

И ведь он пришел в «вечорку» отец поэта – ту, где за десять лет до того тиснули пасквильную статэечку «Окололитературный трутень» о поэте-тунеядце... Но не срослось...
И если продолжать про «странные сближенья», скажу еще об одной детали. В университете я учился в одной группе с будущим редактором газеты «Коношская правда» Альбертом Забалуевым. Точнее он уже тогда стал этим редактором – помню в зимнюю сессию 1965-го года – встречаю его на филфаке, и он рассказал, что переводится на заочное отделение, поскольку вот предложили ему пойти в эту газету. Я спросил одну девицу из Архангельска, что это за Коноша?
– Дыра жуткая.

И рядом с этой дырой – в деревне Норенская – отбывал ссылку Бродский.
Через много лет смотрю по телевизору показывают Альберта – на вид он мало изменился, и он рассказывает, как печатал стихи Бродского...
Надо же!


Пожелание Конецкого - эти строчки Виктор Викторович записал в мой блокнот.

Вот почему жгучий ностальгический интерес представлял для меня фильм «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие».
Во-первых – аура. Бродский жил в 28-доме по Литейному, а я – в 60-м. У него там в обойме – Мережковские, Чуковский, упоминается Блок. А у меня – Салтыков, который Щедрин, бывший градоначальник Трепов, в которого стреляла Засулич, сама Засулич, а также всякие народовольцы и прочие бунтовщики, в т.ч. и самолично тов. Ленин. Ну а уж его старший брат с сестрицей, вообще два раза приходили к Щедрину (который Салтыков). Опричь, по правую руку – в 58-м доме – была типография, где подвергли тиснению «Что делать?», а – ошуюю – жил-поживал сам Константин Петрович Победоносцев, как было сказано в нашем учебнике истории махровый реакционер, воспитатель Николая II. В его трехэтажную «квартирку» мы приходили голосовать за наших всенародных избранников.

Словом, ясен, пень, если не победа – то хотя бы ничья по очкам за домом № 60. Но интересен нам и дом Мурузи , т.е. № 28, поскольку всякая пядь Литейного истаптывалась неоднократно, в различных состояниях души и туловища, и столь же неоднократно подвергалась аналитическому осмыслению..
Как там справились со всем этим режиссер Хржановский и автор сценария Арабов? Не подкачали ли они?
Так что пошел я в это кино сознательно – хотя и не без опасения – а не подкачал ли артист Юрский?

Не извратил ли он образ Александра Ивановича Бродского – отца поэта? Понятно, народный артист извратить ничего не может, у него даже исказить светлый образ не получится – это ведь все наветы, но вот создать адекватный образ – это вопрос.
Смешно сказать, я даже поворчал на кассиршу, спрашивавшую, какое место мне предоставить?
– Да у вас там будет полтора человека – не все ли равно...
Оказалось – не все.

Пришло множество посетителей кинотеатра – и что характерно: юноши и, естественно, девушки. Кстати, это был вечер пасхального воскресенья. Ну они, конечно, хрустели своим попкорном и потягивали всякую жижу из бутылочек, но – и это ощущалось – зрелище их увлекло.
Хржановский и Арабов – блестяще справились с поставленной ими самим себе творческой задачей. Забегая вперед скажу, что фильм, конечно, блистательный, и весь арсенал предпринятых приемов любопытен, авангарден и составляет целостный ансамбль.

Дом, собор, ограды и река – все это играет, без этого непредставим сам фильм. Какое пиршество для зрителей эта киноинтерпретация книги о вкусной и здоровой пище! А эпизоды, когда Иосиф приводит девочек... Хотя, конечно, ближе к завершению – нет-нет да и покажется, что фильм затянут и некоторыми изобразительными приемами творцы, возможно, и злоупотребили... Скажем, эти навязчивые птицы, гламурно увиденные эпизоды 53-го... Кстати, не мог так питерсикй пацан пижонски накидывать на шею шарф, его завязывали так, что концы его оставались за спиной. Не мог и рыболов сидеть у стрелки на льду Невы. Да и школьной формы в 53-м, кажется, еще не было...

А Юрский, равно как и Алиса Бруновна, оказались, как и весь актерский состав на должной высоте. Употреблю сей штамп, чтоб не зацикливаться на очевидном, ибо сказать хочу ведь о другом.
Сегодня Бродский не узнал бы сразу родных мест...