Thursday, March 8th, 2007

Time	Event
10:36a	Немного лирики Шорох бесплотных шагов. Все относительно. Бессилие и твердый стержень воли сплелись воедино в одном организме. В одном органическом носителе. Скажи мне, как тебя зовут. Дай мне твою руку. Мы будем вместе. Я буду рядом. Кто-то плачет, а кто-то смеется. Все относительно. Ты уходишь, я остаюсь. Ты с другим, я один. А помнишь: «Мы будем вместе. Я буду рядом…» Вновь теряю покой. Скажи мне, как тебя зовут… Сигарета дрожит между пальцев. Сизый дымок вьется тонкой ниточкой, лезет в глаза. Мы будем вместе. Сколько слов. Так глупо сейчас. Вся правда превращается в ложь. У каждой правды – свой срок годности. Любая правда со временем превращается в ложь. Когда ты убиваешь свои мозги таблетками и алкоголем, любая ложь кажется правдой. Чаще всего ты врешь сам себе, придумывая светлые дали, сказочные страны и воздушные замки. В это проще всего поверить. Когда ты пьешь или глотаешь таблетки. Когда ты убиваешь свои мозги… Все относительно. Жизнь и смерть. Ненависть и любовь. Скажи мне, как тебя зовут. Назови свое имя. Влажный след поцелуя на щеке, на губах. Тепло твоего тела. Дождь за окном. Первый весенний дождь. Первая осенняя любовь, которой нет еще и года. Кроваво-красная роса в винном бокале, окурки в пепельнице. Засыпаешь у меня на плече. Мой ангел. Мое счастье. Где ты сейчас? С кем ты сейчас? Мы будем вместе. Пальцы скользят по струнам. Что ты слышишь? Звуки сплетаются в кружево, звуки плывут, струятся, перетекают из плоскости в плоскость. И наши тела следуют этой музыке. Они вливаются в эту музыку. В музыку тел. Чувствовать себя Создателем – не грех. Все мы – боги, творцы реальности. Боги без храмов и жрецов. Свободные и одинокие, слепые и беспощадные – именно такие, какими и положено быть богам. А вокруг толпятся люди. Бесполезные маски, жестокие игры, бессмысленные взгляды, тупые ухмылки на тупых лицах. Стадо, которому нужен личный пастух. Которому нужен Отец и Вождь в одном лице. Пастырь, которого можно любить и ненавидеть. Который будет решать все за всех. Карать или миловать; лечить или калечить; поднимать из мертвых или лишать жизни… Скажи мне, как тебя зовут. Тот, кто верит в реальность происходящего – либо святой, либо сумасшедший. Одной для всех реальности не существует. Все относительно. Ты улыбаешься. Глаза говорят: «Я тебя люблю». Мы будем вместе. Губы шепчут: «Я тебя люблю». Это было в другой реальности. Сейчас в твоем сердце зима и идет снег. Говорить слова и читать молитвы, петь псалмы и проклинать Богов. «Доколе, о Господи, милый, терпеть твои игры, не смея подняться с колен и оскалить клыки?!» Что может быть глупее? Слова – это всего лишь информация. Ели информация не материализуется, значит, она бесполезна. И если ты говоришь «люблю», то как ты себе представляешь материальное воплощение этого слова? Бестолковая абстракция. Ты лжешь. С кем ты сейчас? Пальцы скользят по струнам. По клавишам телефона. Набирают номер. Извлекают звуки. И ты снова не отвечаешь. Где ты сейчас? Голос дрожит и срывается – хронический бронхит. Горло забито слизью. Красные глаза – расплата за бессонные ночи с крепким чаем и сигаретами. Сижу на грязном подоконнике, закутавшись в плед. Окурки в пепельнице, наушники в плеере. Или диск в плеере, а наушники в ушах? «За окном живут люди, идут праздники и войны, а тебе плевать – у тебя свои проблемы»[1] За окном – снова дождь. Мое любимое состояние души. Дождь – это отсутствие снега, отсутствие зимы. Листья на деревьях – они либо есть, либо их нет. Но это ничего не меняет. С кем ты сейчас? Скажи мне, как тебя зовут. Я так и не узнал. Знающий имя – да владеет им до скончания веков. То, что я отдал тебе, никогда не вернется обратно. Теперь ты – полноправная хозяйка почти всей моей души. Хозяйка, которой не нужна такая бесполезная мелочь. Мы будем вместе. Наполняю легкие влажным воздухом из раскрытой форточки. Кислород смешался с кровью, кровь пробежала по венам. Я живу. Существую. Созидаю. Создаю. Почти гениальный, но так и не вышедший в тираж. Сижу «на грязном подоконнике в позе лотоса»[2] Такой маленький и нелепый. Позвольте представиться: почти Бог. Усмешка, кривая и несимметричная. Звериный оскал – не больше не меньше… Где ты сейчас? Когда мы были вместе, ты любила меня. Сейчас в твоем сердце зима и идет снег. Эмболия. Это когда в кровь попадает воздух. Сердце взрывается от перепада давления. Стопроцентная смерть… Человек, который смеется – либо дурак, либо Гуинплен. С кем ты сейчас? Мы расстались. В этой реальности. То, что случается со всеми. То, что может случиться с каждым. Сигарета дрожит между пальцев. «Ни капли никотина тридцать минут».[3] Такая штука жизнь. Грязная. Нелепая. Жестокая… Твои глаза говорят «я тебя люблю». Я люблю твои глаза. Я до сих пор люблю тебя. Мы будем вместе. С кем ты сейчас? Где ты сейчас? В час Дракона. В год Уходящей Любви. Мы все стремимся к яркому свету далеких звезд. Холодной Луны. Глупые гигантские мотыльки. Никому не нужные одинокие боги. Творцы самих себя. Расправляем крылья навстречу голодному огню. Кара за стремление стать выше, чем есть. Сгореть в собственном пламени, что горячее, чем жар сотни солнц. Пламя, что бьет через край невостребованной, непонятой души. Мы будем вместе. Я и Ты. Лед и Пламя. День и Ночь. Все относительно… [1] Рабы Лампы «Одиночка» [2] Депутат Балтики «Последний Житель Земли» [3] Земфира «Рассветы» Current Mood: Весеннее обострение Current Music: Химера - Графин (3 Comments | Comment on this)
3:46p	Куда идти? Мы безнадежны. Мы неизлечимы…. Пока живо человечество, оно не перестанет жить прошлым, переигрывать сотни тысяч раз варианты, возможности, пути. Те самые сотни тысяч вариантов, возможностей, путей, которые МОГЛИ БЫТЬ. Но не были. Мы самые гениальные плакальщики по волосам. Те самые плакальщики, у которых сняли голову. Лишь тот, кто смотрит вперед, способен выжить. Все остальные – тупиковая ветвь развития. Все остальные – это мы. Те самые бестолковые обезьяны, которые не догадались взять в руки палку и пойти лупить ею более развитых, более сообразительных и удачливых сородичей, дабы еще в зародыше истребить стремящихся вперед. Мы вообще очень слабые существа. Мы боимся холода и болезней. Наши собственные эмоции способны убить нас. Мы целиком и полностью зависим от общества, которое нас породило, превратив в малую часть огромного целого. Гигантского муравейника. Человек – скотина общественная. Такая же скотина, как пчела или муравей. Нам трудно выживать в одиночку. И в первую очередь не оттого, что мы не можем в одиночку преодолеть какие-то трудности, а всецело от одиночества. От отсутствия контактов с себе подобными не выдерживает наш слабый мозг, начинает жить отдельно от тела, а разум и вовсе растворяется в равнодушной Вселенской гармонии. Банальное одиночество способно убить нас. Мы – отбросы, испорченные продукты; отработанный материал, тысячелетиями гниющий на задворках глобальных процессов, великих эволюций, этапов развитий и прочих, непостижимых нам смертным, наук. Current Mood: Задумчивое Current Music: Музыка Тел - Остатки портвейна (2 Comments | Comment on this)
5:01p	Возвращение Очередной вечер в очередном городе. Каждый город начинается с вокзала. А каждый пригород с автостанции… Старухи, торгующие семечками и сигаретами, бомжи и опойки, менты и бандиты, проститутки и попрошайки. Ужин в вонючей забегаловке. Пропахшие табаком и дешевым вином стареющие бляди, размалеванные и грязные. Ловлю такси, еду по центральной улице. Где-то меня ждут. Нас всегда кто-то ждет, мы всегда к кому-то едем. Извечная схема «работа-дом», без промежутков и лирических отступлений. Фонари зажглись и теперь нагло заглядывают в тонированные стекла пижонской красной «девятки», символа достатка и процветания в любом провинциальном городке. Водитель скалится, глядя на девок, стоящих вдоль дороги. Водитель – этакий шакалисто-гиенистый гоблин с бритым черепом и зековскими замашками. В магнитоле – на редкость бездарный и безобразный «гоп-стоп-хит», дешевые печатки на пальцах, огромная цепь из позолоченного алюминия. Закуриваю. Водитель сразу же обращает внимание на дорогие по здешним меркам сигареты, просит угостить. Без проблем. Он сразу же располагается ко мне и начинает что-то быстро и невнятно рассказывать про свои проблемы, про «кидалово» и «попадалово». Изображаю на лице живейший интерес. Колесим еще полчаса. Вежливо намекаю на то, что я «не лох» и знаю город. Водитель говорит что-то типа «ну, извини, брат», и через десять минут я на месте. Расплачиваюсь, выхожу. Гоблин довольно скалится, пряча деньги в карман. Вечер близится к ночи. Теплое нынче лето. Во дворе тусуется молодежь. Пьяные и агрессивные гопники. Поднимаюсь на третий этаж, жму кнопку звонка. Здравствуй, родная, я вернулся… Сколько бессонных ночей было проведено на кухнях старых «хрущевок» в тумане сигаретного дыма и винных паров. В спорах и мечтах, с пьяным смехом и объяснениями в любви, в признаниях, слезах и ругани. Каждый раз в муках рождая истину, известную только нам, творя и созидая свой собственный мир, погружаясь с головой в свой личный микрокосмос, в атмосферу сообщничества и страшных тайн. Каждый раз мы чувствовали себя заговорщиками, хранящими великие секреты вечной жизни, познавшими таинства сотворения мира и рождения звезд. Все, что было снаружи, все, что было вокруг – все это не имело значения. Целую ночь, пытаясь отсрочить наступление следующего дня, веря в то, что завтра все будет иначе. Но приходило утро, а вместе с ним начинались повседневные дела, мелкие проблемы, ссоры, головная боль и опухшие красные от бессонных ночей глаза. И все, о чем говорилось ДО, превращалось в дым, который тихонько просачивался в открытую форточку и разносился вольным ветром по всему свету. Мы бежали на работу или на учебу; или оставались дома прибираться и готовить; или вообще ничем не занимались, лежа на расправленной постели и глядя в телевизор или рассматривая трещины на потолке. Волшебство первой сигареты, первой чашки кофе или чая, первого поцелуя или первого секса. Волшебство ночи, утра или нового дня. Все это сливалось в одно короткое слово «жизнь». Настолько короткое, что никто из нас не замечал, как скоро наступала смерть. И когда на кухонных собраниях стали все чаще и чаще пить не чокаясь, когда наши ряды изрядно поредели – лишь тогда мы поняли, что молодость прошла, уступив место приближающемуся закату… Здравствуй, родная, я вернулся. Ты улыбаешься. Такая красивая и такая родная. Только сейчас я могу забыть все, что тревожило меня ДО. Ты обнимаешь меня, и я забываю все слова, что хотел сказать. Слова больше не нужны, мы слились в едином танце, в единой мелодии музыки тел. Я вернулся. Вернулся к тебе, моя любимая женщина. И вот опять ночь на кухне, и так здорово, что завтра суббота… Current Mood: optimistic Current Music: Музыка Тел - Хроники первого снега (Comment on this)

<< Previous Day

2007/03/08 [Calendar]

Next Day >>