Ничто не принадлежит т.н. «истине», потому что истина – лишь метафора идеализируемого и недостижимого горизонта; этакий частный маячок, бросаемый каждым в далекую темноту. Следует понимать, что истины как территории не существует, не будет момента всех ответов, впереди не случиться заглавному заключению, ничто не поймется «как оно есть на самом деле». Понятие истины возникает как образ из самой сути эволюционного стремления к трансформации. Всё остальное – этическая надстройка и социальные комментарии. Стремиться – значит стремиться «к лучшему», а «лучшее» - оно всегда впереди. Истина имеется лишь постольку, поскольку человек обречен на движение и роман с будущим. В качестве призрака, которого, казалось бы, вот-вот схватишь за шиворот, истина – причина того, что мы продолжаем задавать вопросы, искать ответы, развиваться и встречать перемены. Призрак всегда ускользает и это прекрасно, потому что каждое его ускользание обозначает неизбежность интриги завтрашнего дня. Почему бы не принять истину как нечто, чему должно быть, но чем невозможно владеть, и что невозможно обрести? Истина бесконечно непостигаема, и только таким образом и в таком состоянии имеет смысл ей быть и её желать. Потому, собственно, я лишен сомнений в отношении принятия той или иной религии. Там, где возникает учитель, - возникает эксплуатация. Там, где вокруг поисков всех ответов возникает организация, течение, и очередной бородач, с загадочным прищуром утверждающий «Я знаю истину», - там мракобесие, регресс, спекулянты и корпорация. Нет религии, которая бы не была противником истины как самого стремления. Нет идеи, знания, учения и гуру, который мог бы достичь того самого другого берега. Духовная территория – не место для стадного шествия. Это всегда интимно, а значит – там стоит путешествовать в одиночестве. Всякий авторитет полагается отвергнуть. Всякое знание – мимолетно. Всякая церковь – насильник. Вера же – форма невежества и слепоты. За верой как таковой не стоит ничего, кроме хамской гордыни, сокрытой камуфляжем иллюзорной благости.