| 1:05a |
На горе Ахун смастерили терем-теремок под стеклом.
В аквариум набили мху, камней и мертвых деревьев, а среди камней расставили животных: черных лесных свиней, медведей, опускающих не по форме лапы, когда-то суетливых зайцев и когда-то спокойных ежей.
Когда-то спокойных, а сейчас просто невозмутимых.
На вершине башни сидит огромная кавказская пчела, известняковые блоки под ее лапами разъезжаются и крошатся.
Куски камня падают в залитый дождевой водой оставленный мангал.
За триста метров от башни останавливается автобус, люди бегут на ходу доставая фотоаппараты.
И переодетые в цыган осетины с гитарами бегут им навстречу. |
| 10:45a |
Живу как летний биоробот: семь утра , подъем, шелест сливы за занавеской, беспорядочные облака.
Детский сад, тактичные уговоры сына взять его на шею, лавирование между луж, маршрутка, в которой меня в отличие от Матвея никто не берет на колени, запах пригоревшего молока или тушеной капусты уже не пугает и не томит.
Дорога на работу: автобус - или жирафье перетаптывание и сон кадыком кверху.
В среду - Литературная Газета у метро, в четверг - ExLibris.
На работе слегка просыпаюсь. Бодрствую до обеда.
Потом опять сон. Заканчивается остановкой маршрутки У церкви.
Пешая прогулка вдоль забора, боязнь собаки, бегающий взгляд по ручью - не промелькнет ли водяная крыса.
Ужин, купание сына, кальян, битва с чертями, половина фильма.
В два часа ночи я засыпаю в свете молний и грохоте небес. |