ЗАПИСКИ ОБЫВАТЕЛЯ

Шоу группы FEMEN в Ганновере с привычной демонстрацией груди — на этот раз лидерам Германии и России — доказало то же самое, что годом раньше акция Pussy Riot: в «обществе спектакля» главными выразителями политики становятся художественные акции. В этот раз украинским девушкам удалось сформулировать суть и метафизику российского протеста. Они были написаны на спине одной из участниц: это лозунг «Иди на ..., Путин».

Жанр посыла Путина следует признать ключевым в арсенале методов российской оппозиции.

Ползучие репрессии власти — законы о шествиях, митингах, об оскорблении чувств верующих — ограничивают карнавальную стихию.

Но самым репрессивным здесь является закон, запрещающий публичное употребление мата, который вторгается в самую толщу народной жизни, в русскую свободу слова.

Подобно ленинскому захвату мостов, почты и телеграфа, государство захватывает пространство вербальной оппозиции, изымая из сердцевины народной речи (и, скажем прямо, русской культуры) пласт лексики, который несет в себе мощный заряд протеста, тот самый «фак», который русский человек испокон века показывает власти. Вслед за правом на мигалки, воровство и безнаказанность власть хочет присвоить себе исключительное право на фаллические символы, наделив ими одного только суверена.

Поэтому не исключено, что чекисты захотят вернуть на Лубянскую площадь главный фаллический символ страны, железного Феликса. В 1991 году это место подверглось символической кастрации, Дзержинского сняли и положили плашмя в парк скульптур, а в центре Лубянской площади воцарилась пустота (в 1990-е там отдыхали бродячие собаки). По логике реванша наших доблестных органов и отстраивания вертикали власти чекисты снова должны попытаться восставить его перпендикуляром к горизонтальной российской стихии.

Но народная правда все равно прорастет по весне поверх запретов и репрессий, подобно «посеву ..ев» из одноименной «заветной сказки» Афанасьева. Борьба за свободу соленого слова, за карнавальный протест, за право на посыл Путина продолжается.

Право послать: почему власть боится употребления мата