|
|
Thursday, February 22nd, 2007
|
2:55p - "Как бы ни был мой приговор строг..."
Чтение стихов помогает не только приобщиться к прекрасному, но и определить вышедшие из употребления архаичные нормы орфоэпии, или, по-простому, понять, как люди раньше говорили.
Вот, например, слово "приговор". Сейчас все произносят его с ударением на последнем слоге - "приговор". А ежели кто скажет "приговор", то, значит, или прокурор, или сидел, или звезда русского шансона, или все это вместе. А между тем менее ста лет назад, в 1926 году, Борис Пастернак вот так рифмовал это слово:
Как вы, я - часть великого
Перемещенья сроков,
И я приму ваш приговор
Без гнева и упрека.
Тут однозначный "приговор", и тогда это было нормой русского языка образованного класса. А сейчас правильное произношение сохранилось только у людей, стоящих вблизи колючей проволоки, хоть и с разных сторон.
Кстати, если "приговор" сто лет назад был литературной нормой, то песня про институтку, дочь камергера, немедленно выдает свою неаутентичность. Настоящая институтка произносила бы это слово с ударением на первом слоге, а не так:
Мой отец в октябре убежать не успел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел, и холодное слово "расстрел" -
Прозвучал приговор трибунала.
Автор этой песни явно не только не учился в институте благородных девиц, но и писал ее уже во второй половине 20 века.
(15 comments |comment on this)
|
|
|
|