|
May. 23rd, 2007|11:41 pm |
Купил возле метро удельная кило самой мелкой корюшки, какая только нашлась. Не из жадности (хотя и из неё тоже), а потому что как настоящий петербуржец я кое-что понимаю в корюшке.
Понаехавший бездуховный москвич, который про корюшку что-то такое слышал краем уха, купит конечно же самую большую корюшку, которая есть в продаже, но даже и от неё будет морщиться: маловата. Маловата будет! У них там считается, что чем больше, тем лучше: если памятник петру первому - так в пять этажей, если храм - так на целый квартал, если пробка - так на семьдесят километров. А в Петербурге считается наоборот. То есть раньше считалось, до того, как газпром из москвы не понаехал.
Но на корюшку газпром не распространяется - не всё подвластно грязным нефтедолларам. Поэтому корюшка - она чем мельче, тем лучше (самая вкусная корюшка - это икра).
Во-первых, её не нужно потрошить. Обвалял кое-как в муке и хуяк на сковородку! И жарится она пять минут. А потом обкусал её со всех сторон - вот и всё. А во-вторых, в четыре раза дешевле. Москвичам этого, впрочем не понять - они всю страну ограбили и теперь сами не знают, куда деньжища девать.
Да. Но есть всё же в мелкой корюшке один-единственный недостаток: переворячивать её на сковородке очень уж сложно - разваливается. Какой-нибудь ловкий повар подбросил бы её в воздух и она бы там перевернулась, но в моём исполнении такой фокус закончился бы тяжёлыми ожогами всего туловища.
Поэтому мне вот что удивительно: в Петербурге ведь живёт множество разнообразных гениев. Почему ни один из них до сих пор не изобрёл простейший корюшкопереворачиватель? Это же для гения минутное дело. Так нет! Желающих доказывать какую-то идиотскую теорему целые тысячи, а про корюшку никто не думает.
Конечно, за такое устройство вряд ли сразу дадут миллион долларов. Но зато благодарные петербуржцы после смерти гения непременно поставят ему памятник где-нибудь на брегах Невы. И до самого Страшного Суда будет он каждую весну смотреть, как любимая им корюшка плывёт в атлантический океан на нерест, и улыбаться в гранитные свои усы. |
|