dm_krylov's Journal

война с Турцией у Петра Алексеевича и у Гришки Отрепьева
к главке о последствия денежной реформы при Петре
Вернемся на некоторое время к военным планам Петра до и после его первой поездки в Европу. Влекомый рассказами Лефорта и Гордона, а возможно и теми яркими впечатлениями, которые он вынес из общения с дочерью виноторговца в Немецкой слободе, Петр устремляется на Запад. Так называемое "Великое посольство", впрочем, не всем казалось таким уж великим. Вот мнения немекцих курфюрстин, Ганноверской и Бранденбургской, встретившихся с Петром в начале его путеществия:

У него прекрасныя черты лица и благородная осанка, он обладает большою живостью ума; ответы его быстры и верны. Но при всех достоинствах, которыми одарила его природа, желательно было бы, чтобы в нем было поменьше грубости. Это государь очень хороший и вместе очень дурной; в нравственном отношении он полный представитель своей страны. Если бы он получил лучшее воспитание, то из него вышел бы человек совершенный, потому что у него много достоинств и необыкновенный ум.
Это одна. А вот вторая: Видно также, что его не выучили есть опрятно.

Есть свидетельство и о том, что Петр, вошедши к ним, закрыл лицо руками от стыда, и сконфузился совсем как гоголевский жених (известно, что Петр был подвержен сильнейшему тику, думается, не без последствий близкого знакомства со стрельцам).

Вот такое было начало у "Великого посольства". И продолжение подстать. Побывали в Англии, а в догонку:

после трехмесячного жительства царь и его свита уехали, домовладелец подал, куда следовало, счет повреждений, произведенных уехавшими гостями. Ужас охватывает, когда читаешь эту опись, едва ли преувеличенную. Полы и стены были заплеваны, запачканы следами веселья, мебель поломана, занавески оборваны, картины на стенах прорваны, так как служили мишенью для стрельбы, газоны в саду так затоптаны, словно там маршировал целый полк в железных сапогах. Всех повреждений было насчитано на 350 фунтов стерлингов, до 5 тысяч рублей на наши деньги по тогдашнему отношению московского рубля к фунту стерлингов.
Кл 59

Итак, "Великим" это посольство никак не назвать. Приехали, опозорились, насвинничали. А главное - оставили у европейской знати впечатление простаков и дикарей с царем, собственноручно дававшим залпы из пушки и строгавшим деревяхи, во главе.

Теперь к войне с Турцией. Петр ехал искать союзников для войны с турками. Естественно, при таких особенностях "посольства" никаких союзников не нашлось (их конечное же искать нужно было через послов, через долгие переговоры, ни в коему случае не выезжая самому просителем). Откуда же вообще взялась эта идея воевать с Турцией? Сам Петр выражался "за Честной Крест".

Отступим назад на век и вспомним совершенно другой персонаж (вот именно - персонаж!) из истории Смутного Времени. "Вор", как называл его Алексей Михайлови, расстрига, страшило, чудак и дикарь, но и не без хитрой подлинки, "государь", разгуливавший по Москве эдаким туристом, после того как умудрился убедить, с польской помощью, людей в том, что он наследник русского престола... Гришка Отрепьев. Он тоже хотел воевать с Турцией. Это был его прожект, из рязряда тех сладостно-бредовых планов, которыми упиваются натуры смелые, но мелко плавающие.

Вот и у Петра то же самое. Откуда же эти планы? Да вот откуда: и Петр и Лжедмитрий хотели произвести на европейцев хорошее впечатление. Понравиться. И первое что им пришло в голову - воевать для этого с турками. Мол, русские христиане и европейцы христиане - побъем вместе турок и будем друзьями. Разница только в том, что Отрепьев хотел понравится своей жене из ляхов, не больно-то спешившей на встречу с ним в Москву, да еще Болеславу, Сигизмунду и панам, а Петр желал снискать уважение в глазах Лефорта, винной шлюшки из слободы, а заодно уже и у курфюрстин, если повезет, да и вообще - у Запада. И в случае с Петром, добавим, тоже замешаны поляки, единственные из европейцев, принявшие Петра хоть как-то всерьез и тут же направившие его воевать со Швецией. Конечное же, из выгоды себе и Дании, которая, впрочем, скоро сдалась Карлу и вышла целиком из польской игры.

Вот фанфаронство немыслимое, вот глупейшее желание понравиться Западу, который, к тому времени уже представлял собой жесткое общество, прибывавшее, в результате вековых склок и дележки власти, в форме, по выражение Шпенглера. И все это на глазах у верного, терпеливого, любящего и сильного русского народа, который ждал царя крепкого, каким был Ивана IV, чтобы строить свою жизнь по своему, русскому, обычаю.