dm_krylov's Journal

деньги в русской системе ценностей: Екатерина II, дворянский банк
подлоги после выпуска ассигнаций

Посмотрим, как вообще шло банковское дело при Екатерине II. Известно, что до Ассигнационного был учреждены дворянские банки, занимавшиеся выдачей ссуд дворянам. Ссуды выдавались под низкие проценты, залогом служили имения. На словах хорошо, а как на деле? Екатерининский Сенат получил от дворянского банка донесение о злоупотреблениях, с которыми бороться не имел средств. Дворяне закладывали несуществующие души и делали это не по одному разу. Николай Васильевич, еще не родившись, уже имел в запасе гениальный сюжет, за которым и к Пушкину ехать в Петербург не надо было. Тот же Котляревский мог рассказать ему все необходимое, а нет, так добраться ему до Киева и там уж дворяне, из тех кто поразговорчивее, могли все нужное для "Мертвых душ" Гоголю выложить. Но вернемся к Сенату и донесению от дворянского банка. Банк просил, чтобы Камер-коллегия предоставила ему сказку с перечислением всех душ по уездам, по которой банк намеревался сделать указатель по именам дворян, сколько и где за кем числится крепостных и, имея таким образом независимый и предположительно надежный источник информации, принимать закладные, исходя только из реальных цифр. Сенат было и согласился - предписал Камер-коллегии такой список составить, но сделал это, видимо, не предвидя все трудности предприятия, которые не замедлили сказаться. Через несколько недель Сенат был вынужден отступиться -ведь речь шла фактически о новой переписи населения, пусть и не полной, - и вынести новое решение. Дворянскому банку было велено продолжать дело без независимых сказок по душам. То есть фактически продолжать выдывать деньги под несуществующие имения и делать это не по одному разу, ведь ясно, что банк не стал бы обращаться в Сенат, если бы не столкнулся со сложностями в изъятии заложенных, но на деле не существующих имений. Так некоторое время, надо полагать, и продолжалось.
(ССол 29-2)

Итак, и здесь банковское дело шло не без некоторых, скажем так, несоответствий. Сказаное не стоит, однако, понимать так, что вор сидел на воре в Российской Империи и вором погонял. Это же относится в равной мере и к выпуску ассигнаций. Но из приведенных сведений вырисывается другой вывод: государственные дела вершились людьми неопытными, не умевшими сочетать свои (совсем без них никак) и государственные интересы. Иначе, если задуматься, и быть не могло. Страна едва начала оправляться от немецкого засилия, царившего при Анне Иоанновне, и русские деятели только-только начинали появляться при Елизавете. Топорность ее времени сменилась видимой утонченностью нравов при Екатерине и последняя всячески подчеркивала свое превосходство над первой, а екатерининские поданные по поводу и без повода плакали (Вот, кстати, интереснейшая вещь - плач екатерининских людей. Плакали при чтении "Наказа", это самое начало царствования, плакали по смерти, как утверждает С.Т. Аксаков о своих родителях - провинциальных дворянах. Что же это за плач, что их так пробирало? Да все просто - после Бирона и Миниха одно то, что Екатерина не гнала русских и не везде ставила немцев воспринималось дворянами как великое благодеяние. Настал час обетованный, императрица заявила в наказе, что желает своим русским поданным счастья. А тут еще военные успехи, Польша там, Турция, в Европе отметились. Этого было более чем достаточно.) Так вот, при Екатерине стали появлять первые русские государственные люди, но и они не могли, после стольких десятилетий насильственного онемечивания, мыслить независимо. Их клонило к Западу, да и сами они уже были не вполне русскими. Вот поэтому и не удивляет то, что в своем государстве они действовали неумело и непредусмотрительно, так сказать, не чувствуя материала и проявляя утонченность более во французской философии и литературе, чем в своем непосредственном деле управления государством. (Вот две крайности: французские опусы Шувалова и "выдать, еб мать" Потемкина.)

Впоследствии, к слову сказать, дворянские банки будут реформированы по проекту все того же А.П. Шувалова, стихотворца и французского литератора. Эта реформа, последовавшая за Жалованной грамотой дворянству от 1785-ого года, ознаменовала появление Заемного банка, кредитовавшего дворянство и купечество под залог имений (или имущества в случае купцов) и ссуживавший под 5% процентов, что было много ниже того, что просили ростовщики. Главой нового Заемного банка сделался Петр Васильевич Завадовский, ревизовавший до этого дворянский банк и нашедший его недостатки. Впрочем, не понятно, как Заемный банк мог эти недостатки преодолеть, не в названии же было дело, в конце концов. Можно подумать, что тем, что на деле он кредитовал только столичных дворян, а провинции ничего не давал, а это было именно так. Но ведь имения столичных дворян, как и дела столичных купцов, были в том числе и в провинции, зачастую далеко от Петербурга, если вспомнить того же Потемкина, по слухам владевшего 200 000 душ. Поэтому напрашивается другое объяснение Заемному банку - он стал делить казенные деньги между более узким кругом лиц. Не всем дворянством, а только его высшим светом, т.е. теми, кто жил в столице.

Чем не нынешняя Москва.