| 3:59p |
текущее-дзуйхицу: Шемус Хини
Слушая вчера Шемуса Хини, обратил внимание на знакомую стилистику: ирония и самоирония у него на уровне рефлексов, как выпады фехтовальщика. Например, спрашивают его, повлияли ли на его творчество юные годы. Вопрос из пыльного шкафа и для публичного человека не слишком удобный. Он вышел из положения моментально: "да, даже я сам это замечаю".
Хини вырос в Северной Ирландии, которую во времена его юности активно обрабатывали английские солдатики и полиция отнюдь не шпагами и рапирами. С его слов, кстати, узнал, что ирландцы тогда мазали смолой и валяли в перьях любую женщину, осмелившуюся вести себя приветливо с английскими солдатами. В разговоре Хини отстранился от сказанного, но по стихам, которые он зачитал, понятно, что поза эта для внешнего употребления (стихотворение написано о трупе женщины, извлеченном из болота. По одной из версий, ее забили камнями за неверность и бросили в болото германские племена, жившие давно на территории Дании (я, к слову, слышал, что викинги неверных жен топили))... Хини стал известным поэтом, получил в 1995-ом году Нобелевскую премию по литературе, но ирония и самоирония остались и зарифмовались с интересом некрофилического толка к останкам давно умерших людей.
Не потому ли Йетса, Джойса и Беккета оценили в России, что ирония и самоирония вообще свойственна подавляемым народам? В случае ирландцев - практически уничтоженных, в случае русских - ... |