Иисус отверг Тему

Иисус отверг Тему

Шансонье Дима Даннер

[	website	\|	Полин Квітне	]
[	userinfo	\|	ljr userinfo	]
[	archive	\|	journal archive	]

Голем XIV	[Dec. 1st, 2008\|01:12 pm]
Оказывается, "альтернативный" роман "Чужие-4 Контакт" (Алекс Ривендж) и новеллизация первого и второго "Фантазма" (Мэри Флауэрс), которыми я зачитывался в четырнадцать лет, написаны одним человеком, Мариной Наумовой (Цветковой), ныне специализирующейся на нравоучительной подростковой фантастике (не удивлюсь, если где-то там обнаружатся еще и напечатанные некогда в Пионерской правде "Космические демоны"). "Контакт" помню уже плохо, но основная идея его идентична "Воскрешению" Жана-Пьера Жене - материнство как встреча с Другим, и состояние самой матери после такой встречи. В "Воскрешении" Рипли практически перестает быть человеком, в "Контакте" - становится мессией, "послом мира". Расширив эту метафору, мы получим образ человечества, создавшего Другое в ткани самого себя, и болезненно переживающего это событие - "Волны гасят ветер" Стругацких, "Снова и снова" Саймака, "Голем XIV" Лема. Левая фантастика крайне оптимистична относительно реакции человечества на приход "другого" знания. Разрушение философских, религиозных, психологических "мифов" описывается с пылом, достойным лучшего приложения - интервью Космоцикла у Артура Кларка, учение Судьбы у Саймака, лекции Голема у Лема падают в благодатную почву и антропоцентризм со всеми его метафизическими спекуляциями рушится за один день (месяц, год, век), как карточный домик. Не углубляясь в вопросы о том, реально ли такое единодушное принятие Другого, равносильное отказу от самого себя (все-таки реакция западной культуры а-ля "Глас Господа" кажется более вероятной, а вот постколониальную реакцию на Другое показал только Саймак и только в полузабытых 1950х), не углубляясь в вопрос о том, что приобретет и что потеряет человек в результате такого "освобождения" от самого себя, не углубляясь в вопрос о том, будет ли идентичной реакция на Другое-инопланетное (Кларк) и Другое-созданное (Лем), скажу только, в чем я вижу принципиальную логическую ошибку всех этих построений. Сейчас (западный) человек существует в более-менее стойкой уверенности, что он один по крайней мере в проявленной вселенной (концепции бога/богов в расчет не берем). Соответственно, человек оказывается "мерой всех вещей", носителем универсального знания. С появлением Другого человек перестает быть мерой всего, однако фантастика ошибается, наделяя теперь универсальным знанием Другого. Как писал Азимов, "число два бессмысленно и существовать не может" - можно считать, что Человек одинок и всегда будет одиноким, но нельзя считать, что существует только Человек и Голем, или Отправители, или Создатели Космоцикла. Не может быть двух вселенных, двух несхожих Разумов, двух истин. Более формально, если Другое опровергает гипотезу о существовании универсального философского знания, то возвращаться к этой гипотезе, прилагая ее теперь к Другому, нельзя - в таком виде ее уже опровергли мы сами, собственным существованием. В этом смысле религиозный экстаз вокруг лекций Голема XIV - пережиток тех самых мифов, которые он, как утверждается, разрушил. Love's great adventure.
Link	45 comments\|Leave a comment

громче свирели

[Nov. 24th, 2008|02:21 pm]

[

Current Music

спря-чу-владонь, наваро-жден-ный, агонь!..

]

Времени нет. Оно иллюзорно. Экзистенциалисты говорят, что личность порождается осознанием наступающего безвременья и бытие ее составляет обратный отсчет к смерти. На самом деле вариантов здесь больше.

Можно существовать в настоящем моменте, выполнять полезную, экологически оправданную работу, но это положение будет ложным, и ложь здесь сильна настолько, что подобно концентрированной массе-энергии создает собственное пространство, где информация уничтожается, где нет целей и нет даже выгод. Ложь, диалектически перепрыгнувшая в правду, создает не только собственное пространство, но и собственное маленькое время, текущее смешным искусственным водопадом.

Можно выйти за пределы текущего момента, осознав ход времени, но при этом остается доступным только путь постепенной деградации - от Богини-Эйриномы до деспотичной Великой Матери и далее до практики божественной любви на индивидуальных семинарах. Время однонаправленно; можно перенестись в будущее самому или перенести другого, но вернуться назад невозможно, невозможно даже мысленно - плывя по течению времени, мы смотрим вперед, но не видим прошлого. Однонаправленность времени диктует смену наших ролей, но каждая последующая роль слабее предыдущей, актер стареет, впадает в депрессию и в конце концов погибает от удара, нанесенного рукой ребенка.

Охватив одним взглядом и прошлое, и будущее, человек отменяет время, отказывается от смены ролей. С этого момента роль перестает быть составляющей личности, все бесконечные маски разом отделяются от лица и падают на землю. В этот момент человек перестает знать самого себя - если в это время его никто не видит, он исчезнет. Но так никогда не происходит. Тебя всегда видят.

И потом, ведь нельзя вырваться из времени, не найдя новой точки отсчета взамен приближающейся смерти, и этой точкой оказывается другой человек. Тот, кто тебя видит сейчас и всегда, твой последний, важнейший зритель, или актер, играющий свою последнюю, величайшую роль только для тебя. А потом сцена и зрительный зал растворяются друг в друге, ломая законы жанра, спектакль прекращается и вы вместе идете домой.

А начинается все просто: вот безработный демобилизованный офицер, вот его жена Цинтия, вот их сын, подписывающий школьные тетради: Октавиан Гней Сервилий Сципион.