умывальников начальник
и мочалок командир
знает, где лежит печальник,
запелёнутый в мундир.

умудрённый рукомойник
ходит по полю во мгле.
в чистом поле спит покойник
в героическом чехле.

много лет остывший воин
песню горькую поёт.
из в груди его пробоин
мёд нетварный птица пьёт.

чёрный ворон, чёрный ворон
на продавленной груди.
чей-то страшный приговор он —
человеческий, поди.

иль того, кто враг для homo,
но представился как друг,
тот, который невесомо
и невидимо вокруг.

умывальников начальник
полон солнечной воды.
в чистом поле спит печальник —
с бородой, без бороды,

с лучезарными глазами,
но как будто бы без глаз.
рукомойник с образами
в травах по уши увяз.

тщится он своей водою
птицу гнать со страшных ран,
но, склонившись над едою,
«кар! кар! кар!» — смеётся вран.

«не фонтан ты, рукомойник!
не достать тебе врага.
ты — слабак!» — кричит разбойник —
«поцелуй меня в рога.

скоро кончится нетварный
из груди солдата мёд —
вот тогда-то бес коварный
мертвеца к себе возьмёт!»

злая птица боком скачет,
клювом бьёт в покойный лоб.
умывальник тихо плачет:
«надо же! в траве утоп…»

баю-баюшки-баю —
вран издохнет, зуб даю.
спи, мой милый умывальник,
спи, а я тебе спою:

баю-баюшки-баю —
от тебя не утаю:
в рай отправится печальник
и останется в раю.

там речка горит,
там душа говорит:
«родной, привет!
родина — свет,

бесконечно живое сияние».