Кто такие “украиноцентристы” и как они воюют против правды истории
В.В.Иваненко, В.К.Якунин

Многие отечественные историки в последние годы активно используют в качестве “новой” методологии исследований концепцию идеологического “украиноцентризма”. Наиболее ярко она проявляет свою сущность в трактовке истории Великой Отечественной войны. При этом преследуются две главные цели: 1) отрицание феномена массового героизма советского народа в войне; 2) дискредитация советского патриотизма как одного из основных факторов консолидации народов СССР в Великой Отечественной войне.

К сожалению, в нашей современной историографии “украиноцентристский” подход стал доминирующим прежде всего в оценке характера, движущих сил, национальной составляющей и последствий войны для украинского народа.

Исходя из этого, мы и попытались критически рассмотреть отдельные неадекватные характеристики минувшей войны, интерпретируемые творцами и носителями “украиноцентризма”.

На наш взгляд, сама война, ее ход, события искусственно разрываются по национально-территориальному признаку, игнорируя целостность явления. Это находит свое выражение в том, что битвы, проходившие за пределами Украины, лишь фиксируются хронологически, но не анализируются, не оцениваются, не определяется их значение для всего хода войны, не раскрываются причины и истоки побед. Так же поверхностно освещаются битвы на территории Украины. Авторы напрочь отрицают или по меньшей мере замалчивают позитивную организаторскую роль ВКП(б), И.Сталина, других руководителей Коммунистической партии и Советского правительства, Государственного Комитета Обороны, Ставки Верховного главнокомандования, Генерального штаба, командующих фронтами, армиями, командиров дивизий.

В центр повествования ставятся негативные факторы: ошибки и просчеты, факты растерянности и плохой управляемости войск, массовой “сдачи” военнослужащих в плен, массового дезертирства, преимущественно в начальный период войны в западных областях Украины и в Крыму [1]. Разумеется, все это в той или иной мере, имело место, но было преодолено. Командиры Красной армии быстро научились бить врага, а тыл восстановил и увеличил выпуск первоклассной боевой техники и оружия. Если допустить, что СССР воевал из рук вон плохо, то кто же тогда обеспечивал крупнейшие победы Красной армии, вошедшие в анналы мирового военного искусства, создал в кратчайший срок более эффективную, чем в Германии, военную экономику? Ведь победы пришли не сами собой, не стихийно, не с помощью пресловутой “русской зимы”, не в результате роковых ошибок Гитлера и не в результате только сталинских мер устрашения и наказания.

В соответствии с идеологическим “украиноцентризмом” в учебниках и научных исследованиях по истории минувшей войны практически нет имен советских, в том числе украинских, полководцев и военачальников, нет упоминаний ни об одном Герое Советского Союза, о городах-героях. Акция по дегероизации истории Великой Отечественной войны совершилась…


Украинские историки новой формации, рекрутируемые властями под эту акцию по определенным моральным критериям, пытаются отнять у народа память о Великой Победе, принизить и дискредитировать величие подвига народа – победителя, развенчать, облить грязью советский патриотизм. Они рабски заимствуют у оуновских идеологов понятийный аппарат и демонстративно не используют термин “Великая Отечественная война”, называя ее либо “Вторая мировая”, либо “німецько-радянська”. Отрицают ее характер как Отечественной, освободительной, справедливой, народной.

В подтверждение сказанного выше рассмотрим некоторые историографические факты. Но начнем с изданной в Киеве в 1999 г. книги одного из крупнейших исследователей данной проблемы в Украине М.В.Коваля “Україна в Другій світовій і Великій Вітчизняній війнах (1939–1945 рр.)”. “Переосмысливая эпоху Второй мировой войны, – полагает автор книги, – нелепо отрицать, что в массе своей украинский народ воспринял немецкую агрессию как страшную угрозу для себя. Именно потому эта война, которая началась для него с нападения Германии на Польшу и похода Красной армии в Западную Украину, сразу же после вторжения Германии на территорию Советского Союза стала освободительной, всенародной. В этой народной, по своей сути, войне миллионы украинцев защищали от иноземного порабощения не сталинский режим, а, прежде всего, собственную жизнь, свои семьи, дома, культуру, образ жизни, одним словом – Родину” [2]. И далее: “Борьба с агрессором была воспринята как всенародное дело. Война против германского фашизма получила определение освободительной, священной, Великой Отечественной. Эти простые, но наполненные глубоким содержанием слова отражали чувства многих миллионов патриотов” [3].

Профессор М.В.Коваль убедительно опровергает тезис скандально известного фальсификатора истории В.Суворова (Резуна) о якобы “превентивной” войне Германии против СССР, последовавшей как реакция на воинственные устремления последнего, справедливо называя это мифом [4]. Надо отметить, что в российской литературе также опровергается злобная фальсификация предателя – “квазиисторика”, которого, к нашему стыду, украинское телевидение приглашает в качестве “эксперта” на свои передачи. Еще в 1996 г. в книге “Другая война. 1939–1945” в главе “Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 году?” на основе анализа оперативного плана войны, который впервые опубликован в данном издании под названием “Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками” (май 1941 г.), автор (Ю.А.Горьков) заключил: “...Все документы оперативного плана – от Генштаба до армий включительно – позволяют сделать вывод о том, что Советский Союз не готовился к нападению на Германию первым... Рассматривая майский план 1941 г., некоторые авторы делают вывод о “подготовке Красной армии к наступлению”. Но общая стратегическая идея этого плана не носила агрессивного характера. Ведь по плану предусматривалась оборона на 90% всей протяженности фронта в течение почти месяца, и только затем в зависимости от условий предполагались наступательные боевые действия...

Все это говорит о том, что Советский Союз не готовился к агрессии против Германии в 1941 г. Подтверждением того же является отсутствие решения на начало войны со стороны советского политического руководства и правительства... Вместе с тем известно, что политическое решение о подготовке нападения на СССР Гитлером было принято 31 июля 1940 г.” [5].

Другой автор, Александр Помогайбо, в книге “Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны” также убедительно опровергает злобные измышления фальсификатора [6].

Достойный ответ историку-предателю дал в Украине полковник запаса Владимир Безрученко в статье “Разведчик – предателю: “честь имею!” Письмо Виктору Суворову” [7].

М.В.Коваль в указанной выше книге обстоятельно и аргументировано отстоял вывод советской историографии о том, что освобождение Украины от немецко-фашистских захватчиков было настоящим, реальным, а не являлось чем-то вроде ее “новой оккупации” теперь уже наступающими советскими войсками, как об этом тупо талдычат политики и историки от интегрального национализма. Он отметил: “На наш взгляд, нельзя считать научно обоснованным тезис об оккупации в 1943–1944 гг. территории Украины Красной армией. Тезис этот не выдерживает никакой критики ни с позиций международного права, ни с точки зрения этики. Ведь в то время реально существовало унитарное государство – Советский Союз, в состав которого входила, наряду с другими национальными республиками, и Украина. Западные границы этого государства, признанного международным сообществом, были подтверждены в феврале 1945 г. специальным решением Крымской конференции, а впоследствии и Парижской конференцией. Сегодня это границы Украинского независимого государства. Поднимать вопрос об оккупации Советским Союзом то ли всей Украины, то ли отдельных ее земель означает умышленно или невольно ставить под сомнение легитимность границ современной Украины, другими словами – делать подкоп под ее соборность. Упомянутый выше тезис кажется сомнительным и с позиций элементарной логики. Если допустить, что западноукраинские земли были оккупированы Советским Союзом, то непроизвольно возникает вопрос: а какой стране они принадлежали, у кого были захвачены? Сторонников версии “оккупации” Украины Красной армией ожидает еще один алогизм: Украину 1943-1944 гг. освобождали миллионы украинцев, сражавшихся против фашистов именно в составе Красной армии. По искаженной логике: “оккупанты собственной земли?” [8].

Среди объективных и в то же время новаторских работ о Великой Отечественной войне важное место занимают труды П.В.Доброва. Его докторская диссертация и монографии по-новому, на основе современной научной методологии освещают региональные проблемы времен Великой Отечественной войны [9]. При этом исследователь бережно сохранил достижения советской историографии. Заслуживает уважения его позиция в отношении характера войны. Он обоснованно утверждает: “Великая Отечественная война, которую вели народы Советского Союза против гитлеровской Германии, называется Великой – потому, что необычайно широк был ее пространственный размах, от Заполярья до Черного моря и огромная численность вовлеченных в сражение людей. А Отечественной – потому, что весь народ, вся страна поднялись на борьбу за свободу и независимость своей Родины.

Великая Отечественная война воистину стала народной. Грозная опасность, нависшая над Родиной, еще теснее сплотила советских людей. Кто с оружием в руках на полях сражений, кто, стоя у станка, или у мартена, или же идя за плугом, – все вместе, сообща, добывали победу” [10].

Остановится на некоторых вопросах освещения Великой Отечественной войны в 6-ти томном издании “Політична історія України ХХ століття” (т.4).

Раздел о войне (написан В.Гриневичем) состоит из семи глав: Нападение Германии на СССР и кризис лояльности в отношении сталинского режима в Украине; Украинский вопрос в контексте сепаратных контактов между СССР и Германией в годы Второй мировой войны; “Националистический нэп”: метаморфозы сталинской политики и идеологии в годы войны; Антигерманская пропаганда и депортация немцев из Украины; Партократия и интеллигенция: в поисках украинского советского патриотизма; Возвращение в Украину сталинского режима: легитимизация власти; Конституционные преобразования 1944 г.: украинское измерение.

Уже из самой структуры раздела видно, что его название не соответствует содержанию. Точнее было бы, как нам кажется, озаглавить его примерно так: “Некоторые вопросы политической истории Украины эпохи Великой Отечественной войны”, поскольку о самой войне речь в разделе вообще не идет, кроме одного ее аспекта – влияния ошибочных решений высшего руководства СССР и поражений Красной армии в 1941–1942 гг. на политическую обстановку на Украине и морально-психологический климат в украинском обществе. Автор добросовестно собрал и ввел в оборот материал о тяжелейших поражениях Красной армии летом и осенью 1941 г., потерях наших войск, неумении военачальников и сталинского окружения адекватно оценивать быстро менявшуюся обстановку на фронте, коллаборационизме и массовом пленении красноармейцев и т. д. В то же время обходится молчанием вопрос о том, каким образом устойчивость тыла и победы Красной армии на фронтах влияли на политическую обстановку в стране и в мире в целом, на моральный настрой народов СССР, в том числе украинского. Не делает чести автору раздела и то, что он пошел даже на искажение исторического документа. На это обратил внимание известный историк Ю.В.Шиловцев [11].

Автор раздела отмечает провал мобилизационной кампании в западных областях Украины, где значительная часть молодежи присоединилась к восставшей против советской власти ОУН. Особенно тщательно прописан вопрос об эвакуации, хотя цифры взяты из “Малого словника історії України”, а не из более солидных изданий – таких, к примеру, как уже упоминавшийся выше 3-томник “Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941–1945 гг.”, 7-й, “военный” том синтетической многотомной “Історії Української РСР” (1977) или соответствующий раздел в московском энциклопедическом издании “Великая Отечественная война. 1941–1945” (1985). И сделано это, думается, не случайно, а потому, что названная литература вышла в свет в советское время. Вместе с тем только в ней конкретные данные об эвакуации подкреплены ссылками на архивные источники, а в “Малом словнике” таких ссылок нет. Обратим, однако, внимание на любопытные выводы автора: “Специфической особенностью советской эвакуационной политики начального периода войны было то, что главным ее приоритетом признавались не люди, а техника, оборудование, сырье – то есть гуманитарный фактор был подчинен материальному” [12]. Что можно сказать по поводу этих версий? Совершенно очевидно, что гуманных способов оперативного решения всего вороха навалившихся на страну проблем социального и хозяйственного плана у власти тогда не было. Вопрос стоял так: либо вывозить только людей, спасая их от оккупации, либо вывозить материальные средства ведения войны и часть населения, в первую очередь специалистов и управленцев. Действительно, из Украины было эвакуировано не более 10% ее населения, но обвинять советскую власть в том, что ее эвакуационная политика была негуманной, значит спекулировать на тех трагических событиях, которые разворачивались в первые месяцы войны. Нам представляется, что здесь автор соответствующей главы впадает в абстрактный гуманизм, причем, по-видимому, только для того, чтобы лишний раз показать античеловечный характер социалистической системы. Такие упрощенно прямолинейные выводы носят политизированный, а не научный характер. Эвакуация, осуществленная в беспрецедентных масштабах и в исключительно сжатые сроки, как раз подтвердила высокий уровень организации и ответственности советских властных структур. Не случайно Г.К. Жуков об этом писал: “Народная трудовая эпопея по эвакуации и восстановлению производственных мощностей в годы войны, проведенная в связи с этим колоссальная организаторская работа партии по размаху и значению своему для судьбы нашей Родины равны величайшим битвам Второй мировой войны” [13].

Полностью