катамнез

Не могу удержаться от ссылки

Разница между искусством и фишкингом вполне очевидна. Искусство всегда было плодом мастерства и души, жаждущей выразить что-то очень, очень важное. Если творил гений, произведение его искусства становилось великим. Если гением творец не был, но работал на совесть, -- произведение всё же охотно смотрели в театрах или вешали на стену.

Не таков фишкинг. Суть его в том, что вместо произведений души и мастерства люди, считающие себя деятелями искусства, стали упаковывать и продавать т.н. "фишки" или "мульки" -- то есть обычные неожиданности. Этот род произведений действует так же, как анекдот или внезапная хлопушка перед носом: человек смеется либо подпрыгивает на месте. "Есть отклик, есть реакция" -- довольно констатируют фишкисты и начинают думать, с чем бы еще засесть в засаде на беспечного зрителя.

Пагубная мода выдавать неожиданности за идеи распространилась в последнее столетие по всему Земному шару, и мы можем наблюдать ее последствия во всей красе. Принцип "подкараулить и удивить" стал главным движущим принципом масс-культуры. Из рояля вылезает внезапная балерина, и это называется песней. Простой рассказ о простых людях неожиданно завершается свальным грехом с трупами, и это называется литературой.

Фишкинг бывает что глупым, что крайне интеллектуальным -- оставаясь все той же гнусной подделкой под искусство. Режиссер "не для всех", заставляющий своих персонажей внезапно съедать друг друга заживо -- делает ровно то же, что режиссер, ставящий певцов на коньки. Возможно, он даже хуже -- потому что отчаявшиеся люди начинают верить, будто во внезапном, беспричинном поедании героя интеллектуальное искусство и состоит.

Фишкинг опасен тем, что прогоняет из нашего досуга чувство и смысл. Обработанное фишками сознание, подобно героинщику, начинает ждать от любого искусства прежде всего физиологического воздействия: испуга, эрекции, хохота или отвращения (ибо "подсесть" можно на любое сильное ощущение). Такое сознание остается диким и вскоре теряет способность по-настоящему сопереживать -- а в сопереживании и был смысл искусства настоящего.

В результате мы живем при тоталитарной диктатуре фишкинга. Сегодня тем, кто желает по-старинке выразить что-то очень, очень важное, трудясь над этим долго и кропотливо -- приходится нацеплять на свое произведение перья и блёстки, маскируя его под фрика. В мире победившего фишкинга проповедь вынужденно начинают с наркоманского анекдота, а оперу "Фауст" -- со сцены орального секса. Космосу страшно даже представить, чем всё это закончится, если фишкистам не давать по шаловливым рукам.