день второй
Feb. 4th, 2014 | 11:54 am
From:: enoch
в котором выясняется, что хулин не так страшен, как его жена.
первая половина дня была посвящена съемкам в местной молдавской школе, где за каким-то хуем сохранилися предмет "русский язык". лично мне этот лицей был известен по началу 2000-х, когда его ученики на волне национализма ходили в соседнюю русскую школу пиздить русофонов. шагая по школьным коридорам, синий злорадно просипел:
-наконец-то учителя будут плясать под мою дудку.
обещание он сдержал, несколько раз заставив их выходить и входить в класс, раз за разом повторять одни и те же фразы и царапать на доске слова. бородатая училка задала школоте накатать сочинение о русском, и пока молдаванчики скрепя мозгами придумывали, зачем же они учат русский, синий шатался по классу с камерой, а я сидел под столом. обычно, вся кодла лишних людей, чтобы не попадать в обьектив, хвостиком ходит за спиной оператора. меня хватило только на первые 10 минут, после чего я решил тихо переждать под задней партой. когда молдаванчики созрели, меня оттуда извлекли вместе с микрофоном и мы начали писать крайне увлекательные монологи, вроде: "на русском языуке можна смотреть русскиые и дажуэ америкаунские фильмы". когда прозвенел звонок, наташу вынесло в коридор, а вместе с ней там оказалось еще штук сто вопящих детей. пока камера пыталась снимать общий план, каждая личинка пыталась влезть в кадр, но стоило обьективу сфокусироваться на отдельной роже - как ее обладатель тут же стремился съебаться (подобную аномалию я видел еще раз, на экзамене получения российского гражданства, но об этом позже). ната быстро выработала стратегию интервью - с хищным видом она вцеплялась в некого ребенка, и старалась его удержать на месте, пока синий спешил к ней с треножником. я уже подзабыл, какими шумными бывают дети, и с трудом подавлял желание ебнуть кого-нибудь из них по голове удочкой.
дальше было довольно унылое застолье, с какой-то там "традицией русского чаепития". духовность, вся хуйня. к машине я ушел с полным рюкзаком выпечки, которую мне туда напихали местные училки (а у меня большой рюкзак). директор школы выклянчил у синего телефон и обещание поделиться записью. потом поинтересовался, не снимает ли синий свадьбы.
- 300 евро, - заученно ответил синий, и нас оставили. свадьбы он не снимал, но озвучивание суммы помогало лучше отказа.
в шесть вечера нас занесло к семье хулиных, однако, главным злодеем на этот раз была его жена - олеся. олеся чрезвычайно колоритный персонаж, от которого отделаться нам до самого конца съемок так и не удалось, так что на ней надо остановиться подробнее.
олеся была мамой, бабушкой, поэтом, преподавателем журналистики, работником телевидения, главой общества русских поэтов, воцерковленной православной, постоянным клиентов россотрудничества, автором статей, постов и чуть ли не почетным пожарником. выглядела она как баба, что коня на скаку остановит, с косой до жопы. штаны в семье носила она, а при общении с окружающими норовила померить и их кальсоны. перепиздеть смогла наташу. хулин был ее вторым мужом. от первого была старшая дочь - телка лет 25-ти, изрядно заебанная маминой богемой, а потому выскочившая замуж за типичного поцыка 228 и быстро сделавшая маму бабушкой. от хулина была младшая - сексуальная для своих юных лет веселая инвалидка (хулин был чернобылец), унаследовавшая от мамы фигуру, шило в жопе и язык без костей. жили они в центре города, на земле, в столетней хате, помнившей еще котовского. так как оба родителя были творческие люди, срач был страшный. хулин решил сделать к нашему приезду ремонт, но я так и не понял - он уже был сделан, или мы прибыли в самый разгар. на двухметровой кухне олеся пиздела и готовила жрат, под боком втиснулась наташа, собака олеси, младшая дочь, камера и звук. хулин поставил табуретку, поодаль мольберт. на эти две шатающиеся опоры положил плашмя дверь и накрыл скатертью. праздничный стол был готов. под него тут же залезла их псина, и стала ужасно выть, что не лучшим образом действовало на боящегося собак синего. я с ужасом взирал на клавиатуру в целофане, за которой сидела старшая, читающая womanru. и если собаку удалось таки выгнать на улицу, то с хулиным было все куда сложнее. видимо, он считал, что когда-нибудь в будущем потомки по достоинству оценят вклад хулиных в историю мира, а потому кропотливо документировал историю своего семейства. он лез во все дыры со своей мыльницей и все время щелкал вспышкой. синий снимал хулиных, хулины снимали синего. олеся отмела робкое предложение наташи сначала поработать, а затем уже пожрать, и бодро накрыла стол. синий быстро нашел в лице зятя единомышленника, и принялся с тем за бутылку водки. я попросил вина, но усталость дала себя знать, и я поплыл от одного стакана. слух выцепил фразу олеси из разговора про "да оставайтесь у нас ночевать". я не смог контролировать чувства, и мой ужас был с удовольствием подмечен олесей. было часов 11 вечера, когда мы наконец начали запись. в отличие от профессора, олеся была не столь политкорректна, и смело называла говно говном, а алкоголь добавил в ее речь красок. под многими ее словами я и сам смело подписался бы, а вот наташа здорово подхуела. нацонец, когда орудия олеся отгрохотали, к синему снова подкрался хулин, и как паук муху, потянул в свой уголок, к своим ебучим картинам. саша честно заснял пару пикч, затем с тоской посмотрел на пришедшего в возбуждение хулина, принявшегося тащить из темных углов все новые и новые холсты, и отключив запись принялся за вчерашний фокус "да-да, я снимаю". вырваться мы смогли лишь в 12, когда синий сказал, что у него кончилось место. и то, съебали лишь мы. наташа так и осталась у этой творческой семейки. нам пришлось на свои деньги оплачивать два такси, дома я был в час ночи. кулек со жратвой мы кстати выкинули нахуй.
первая половина дня была посвящена съемкам в местной молдавской школе, где за каким-то хуем сохранилися предмет "русский язык". лично мне этот лицей был известен по началу 2000-х, когда его ученики на волне национализма ходили в соседнюю русскую школу пиздить русофонов. шагая по школьным коридорам, синий злорадно просипел:
-наконец-то учителя будут плясать под мою дудку.
обещание он сдержал, несколько раз заставив их выходить и входить в класс, раз за разом повторять одни и те же фразы и царапать на доске слова. бородатая училка задала школоте накатать сочинение о русском, и пока молдаванчики скрепя мозгами придумывали, зачем же они учат русский, синий шатался по классу с камерой, а я сидел под столом. обычно, вся кодла лишних людей, чтобы не попадать в обьектив, хвостиком ходит за спиной оператора. меня хватило только на первые 10 минут, после чего я решил тихо переждать под задней партой. когда молдаванчики созрели, меня оттуда извлекли вместе с микрофоном и мы начали писать крайне увлекательные монологи, вроде: "на русском языуке можна смотреть русскиые и дажуэ америкаунские фильмы". когда прозвенел звонок, наташу вынесло в коридор, а вместе с ней там оказалось еще штук сто вопящих детей. пока камера пыталась снимать общий план, каждая личинка пыталась влезть в кадр, но стоило обьективу сфокусироваться на отдельной роже - как ее обладатель тут же стремился съебаться (подобную аномалию я видел еще раз, на экзамене получения российского гражданства, но об этом позже). ната быстро выработала стратегию интервью - с хищным видом она вцеплялась в некого ребенка, и старалась его удержать на месте, пока синий спешил к ней с треножником. я уже подзабыл, какими шумными бывают дети, и с трудом подавлял желание ебнуть кого-нибудь из них по голове удочкой.
дальше было довольно унылое застолье, с какой-то там "традицией русского чаепития". духовность, вся хуйня. к машине я ушел с полным рюкзаком выпечки, которую мне туда напихали местные училки (а у меня большой рюкзак). директор школы выклянчил у синего телефон и обещание поделиться записью. потом поинтересовался, не снимает ли синий свадьбы.
- 300 евро, - заученно ответил синий, и нас оставили. свадьбы он не снимал, но озвучивание суммы помогало лучше отказа.
в шесть вечера нас занесло к семье хулиных, однако, главным злодеем на этот раз была его жена - олеся. олеся чрезвычайно колоритный персонаж, от которого отделаться нам до самого конца съемок так и не удалось, так что на ней надо остановиться подробнее.
олеся была мамой, бабушкой, поэтом, преподавателем журналистики, работником телевидения, главой общества русских поэтов, воцерковленной православной, постоянным клиентов россотрудничества, автором статей, постов и чуть ли не почетным пожарником. выглядела она как баба, что коня на скаку остановит, с косой до жопы. штаны в семье носила она, а при общении с окружающими норовила померить и их кальсоны. перепиздеть смогла наташу. хулин был ее вторым мужом. от первого была старшая дочь - телка лет 25-ти, изрядно заебанная маминой богемой, а потому выскочившая замуж за типичного поцыка 228 и быстро сделавшая маму бабушкой. от хулина была младшая - сексуальная для своих юных лет веселая инвалидка (хулин был чернобылец), унаследовавшая от мамы фигуру, шило в жопе и язык без костей. жили они в центре города, на земле, в столетней хате, помнившей еще котовского. так как оба родителя были творческие люди, срач был страшный. хулин решил сделать к нашему приезду ремонт, но я так и не понял - он уже был сделан, или мы прибыли в самый разгар. на двухметровой кухне олеся пиздела и готовила жрат, под боком втиснулась наташа, собака олеси, младшая дочь, камера и звук. хулин поставил табуретку, поодаль мольберт. на эти две шатающиеся опоры положил плашмя дверь и накрыл скатертью. праздничный стол был готов. под него тут же залезла их псина, и стала ужасно выть, что не лучшим образом действовало на боящегося собак синего. я с ужасом взирал на клавиатуру в целофане, за которой сидела старшая, читающая womanru. и если собаку удалось таки выгнать на улицу, то с хулиным было все куда сложнее. видимо, он считал, что когда-нибудь в будущем потомки по достоинству оценят вклад хулиных в историю мира, а потому кропотливо документировал историю своего семейства. он лез во все дыры со своей мыльницей и все время щелкал вспышкой. синий снимал хулиных, хулины снимали синего. олеся отмела робкое предложение наташи сначала поработать, а затем уже пожрать, и бодро накрыла стол. синий быстро нашел в лице зятя единомышленника, и принялся с тем за бутылку водки. я попросил вина, но усталость дала себя знать, и я поплыл от одного стакана. слух выцепил фразу олеси из разговора про "да оставайтесь у нас ночевать". я не смог контролировать чувства, и мой ужас был с удовольствием подмечен олесей. было часов 11 вечера, когда мы наконец начали запись. в отличие от профессора, олеся была не столь политкорректна, и смело называла говно говном, а алкоголь добавил в ее речь красок. под многими ее словами я и сам смело подписался бы, а вот наташа здорово подхуела. нацонец, когда орудия олеся отгрохотали, к синему снова подкрался хулин, и как паук муху, потянул в свой уголок, к своим ебучим картинам. саша честно заснял пару пикч, затем с тоской посмотрел на пришедшего в возбуждение хулина, принявшегося тащить из темных углов все новые и новые холсты, и отключив запись принялся за вчерашний фокус "да-да, я снимаю". вырваться мы смогли лишь в 12, когда синий сказал, что у него кончилось место. и то, съебали лишь мы. наташа так и осталась у этой творческой семейки. нам пришлось на свои деньги оплачивать два такси, дома я был в час ночи. кулек со жратвой мы кстати выкинули нахуй.