| 1:02p |
на майдани коло церкви революция иде
Я ничего не понимаю в современной Украине. Но в семидесятые годы, когда меня, второклассницу, привезли туда из Новосибирска, существовало три Украины. Одна, восточная, где жила я, тянулась к Москве и говорила по-русски - с неизбывным местным акцентом. Новосибирск мне снился еще несколько лет. Большой город на востоке Украины был русскоязычен, но говорил "гэ" и "шо". Первый год меня дразнили за чуждую орфоэпику. На школьном уровне я выучила украинский язык - родители не стали меня от него "освобождать" - а такое было в ту пору возможно.
Другая, западная Украина говорила по-украински и изумляла меня до чрезвычайности. Когда мне приходилось встречать людей, говорящих по-украински, я думала, что они прикидываются. Украинский язык, которым пользовались лишь дикторы радио и телевидения, казался мне искусственным конструктом, созданным специально для того, чтобы жизнь не казалась мне малиной. Гораздо позже, в девяностых, я побывала во Львове и Тернополе, мне понравилось звучание мовы, меня очаровала вежливость говорящих, которые переходили на русский, если им казалось, что кто-нибудь из собеседников может их не понять. Я также напрягала все свои музыкально-языковые способности, чтобы не ударить в грязь лицом.
Киев и Полтавщина были связующими звеньями между чуждыми друг другу цивилизациями.
В городских книжных магазинах тогда невозможно было найти зарубежной и даже отечественной классики на русском языке - однако она в изобилии лежала, переведенная на украинский. "Алые паруса" Грина я впервые прочла по-украински - так они и остались в моей памяти. "Пурпуровi вiтрила". Перемирия с украинским языком происходили на литературных шедеврах - таких в известной мне украинской литературе было немного: стихи Владимира Сосюры и "Лiсова пicня" Леси Украинки. Остальной литературный груз школьной программы был тяжек и мутен.
Я окончила школу и, наконец, вернулась в Россию, поступив в московский вуз. Некоторое время мне тоже делали замечания за чуждую орфоэпику. Мои родители, которым за шестьдесят, до сих пор живут в большом городе на восточной Украине. Мы - граждане разных стран. Они так и не смогли выучить украинский язык. Отец до сих пор преподает радиотехнику в вузе - хотя каждый год его пугают, что преподавание на русском языке запретят.
Мне, в общем, немного надо от новой Украины. Но кое-что надо. Чтобы не было виз между нашими странами. Чтобы не было гражданской войны в самой Украине. Чтобы моим родителям разрешали говорить по-русски. Кто это может сделать - Ященко или Юныкович - я не знаю. Один из них похож на бандита, другой на вампира, на которого случайно попал солнечный свет.
Конец блокбастера мы увидим в новостях. Наверное, очень быстро. Теперь очень скоро сказываются сказки. |