Памятник Богдану Идея установить памятник мудрому деятелю Малороссии возникла еще в 1850-е годы. В 1869 г. Император Александр II подписал об этом указ. Однако освящен и открыт он был лишь 11 июля 1888 г., в дни празднования 900-летия Крещения Руси. Памятник установили у Софийского собора, алтарная стена которого по помещенному там изображению Матери Божией именовалась «Нерушимой Стеной».
По недостатку средств пришлось отказаться от первоначально задуманных скульптур: покрытого рваным польским знаменем убитого ляха, бегущих от грозного гетмана жида-арендатора с награбленном церковным добром в руках и иезуита и соответствующей надписи:
Та не буде луче, та не буде краще,
Як в нас на Вкраини,
Що немае жыда, що немае ляха,
Не буде й унии.
По сравнению с первоначальным замыслом скульптуру развернули: гетман стал указывать булавой на Москву. Вначале она была обращена на Польшу, которой гетман должен был постоянно грозить…
На постаменте были помещены надписи: «Волим под Царя Восточного Православного» и «Богдану Хмельницкому – Единая Неделимая Россия». Терпеть эти слова после революции, понятно, не было никаких сил. Эти «тенденцiйно-москалефiльскi надписи» постарались убрать в первую очередь. Во время «Украинской манифестации» 30 сентября/13 октября 1918 г. (еще при гетмане) «щирые» пытались выковырять первые две буквы в слове «Неделимая».
После того, как Киев был захвачен петлюровцами, прилегающая к памятнику гетману Богдану Хмельницкому территория стала местом расправ «при попытке к бегству» с русскими патриотами, главным образом монархистами. В ночь с 7/20 на 8/21 декабря 1918 г. около него был убит оставшийся до последней минуты верным своему Государю Свиты Его Величества генерал от кавалерии граф Федор Артурович Келлер. Вместе с ним от врагов русского народа приняли смерть в ту ночь два преданных ему замечательных офицера – полковник Л.-Гв. Кавалергардского полка Андрей Андреевич Пантелеев и киевлянин штабс-ротмистр Николай Николаевич Иванов.
В теле Федора Артуровича насчитали потом одиннадцать пулевых ран.
«…Оттепель, – свидетельствовал очевидец, – сохраняла долго следы крови на месте убийства Келлера, что породило легенду, что кровь Келлера не высохнет и ляжет на голову Украины» [xxiii].
Этот рыцарь без страха и упрека, погиб, оставив в постыжение современникам и в завет нам нетленные слова: «Я христианин и думаю, что грешно менять присягу» [xxiv].
Сначала при петлюровцах, а потом при большевиках вообще уничтожили всю надпись на памятнике Великому Богдану, сломали решетку, сняли фонари, срезали деревья и кустарники [xxv].
http://www.pravaya.ru/look/5310?print=1======================
Уточнение
"
...Картинку утвердил Александр II в 1869-м. Содержание проекта сам Микешин излагал так: "Конная статуя гетмана изображена взлетевшею на верх необделанной гранитной скалы. В правой, высоко поднятой руке его - булава, которою он указывает по направлению к северо-востоку, т.е.к Москве. Левой рукой он крепко осадил своего дикого коня.
Под копытами лошади распростерт труп иезуита, покрытый изорванным польским знаменем; тут же и обрывки разорванных цепей. На пути Хмельницкого, за конем его, помещается сброшенная копытом коня, падающая со скалы, фигура польского пана. Еще ниже - труп еврея-арендатора, руки которого судорожно закостенели на просфорах, пасхах и награбленной им церковной утвари... Гранитная скала эта. со всеми названными фигурами, должна была стоять на четырехгранном конической формы (это он хотел сказать "пирамидальном"! - М_К) пьедестале из киевского лабрадора, а ниже его, к земле, спускались бы гранитные ступени. На трех сторонах пьедестала - три бронзовых барельефа: 1) Збаражская битва, 2) Переяславская рада и 3) торжественная встреча атамана-освободителя в Киеве, у Софийского храма, духовенством и народом.
На переднем плане памятника, ниже Хмельницкого, имела быть помещена группа из пяти фигур: в центре ее, под навесом скалы, сидит малороссийский кобзарь, поющий славу народному герою, а его задумчиво слушают - с одной стороны великоросс и белорусс, а с другой малоросс и червонорусс (галичанин - М_К)".
В 1872 году в Киев привезли бронзовую модель памятника, изготовленную Микешиным. Она встретила противоречивое отношение. Больше всего обеспокоила здравомыслящих киевлян вопиющая "неполиткорректность" проекта. Сложилось мнение, которое разделял и генерал-губернатор князь Александр Дондуков-Корсаков, что поверженные фигуры, с одной стороны, будут провоцировать межнациональные трения, а с другой, мало способствуют художественному впечатлению и понапрасну удорожают проект. Последний фактор был тем более существенным, что по смете Микешина памятник должен был обойтись в 145200 руб. и строился на средства, собранные по всероссийской подписке, но за все время сбора пожертвований удалось наскрести от силы треть сметной суммы.
Микешин не желал уступать. Он прибегал к демагогии, прикрывался "высочайшим утверждением". В одном из писем он так комментировал мнение специально созванного для сбора средств Комитета насчет урезания проекта: "Да ведь если смотреть только в экономическое стекло на памятники, то то и самые памятники окажутся роскошью и излишеством, без которых можно обойтись, как обходились наши предки не только без монументов, но и без школ и пр. общественных сооружений и учреждений. Одно из известных лиц, прочтя показанный мною отзыв Комитета, нашло, что Комитет и дальше мог бы идти по дороге экономии и сокращения в смете и мог бы предложить спЕшить фигуру гетмана, да уж кстати и без булавы, на которую может пойти от 1 1/2 до 2-х пуд. металла... Я считаю обязательным сообщить, что какое бы то ни было изменение в сочинении этого памятника я делать без Высочайшей на то воли Государя - не вправе". Автор проекта даже исхитрился сделать существенную сбавку, раза в полтора уменьшив смету. За это Микешин высочайше был пожалован имением в 1000 десятин в Екатеринославской губернии.
Время, однако, работало против него. Всякие нескладухи, как нарочно, затягивали начало отливки скульптурной части монумента: медь со складов Морского ведомства была отпущена для этой цели в 1873 году, а изготовить гипсовые оригиналы для перевода в металл Микешин сумел лишь в 1878-м, и после этого от него требовали дополнительных переделок (в частности, царь велел все же ограничиться только конной статуей)"
http://www.interesniy.kiev.ua/old/architecture/monuments/bohdan/hmel