farnabaz's Journal

Черныш об армиях постсоветских лимитрофов
Я от некоторых его выступлений не в восторге, но здесь почти со всем соглашаюсь-точно сказано :

Армия с лимитрофным, «зависимым» образом мышления в принципе неспособна долго противостоять хотя бы приблизительно равному по силам, уверенному в себе и агрессивному противнику. И никакая «мотивация» (в смысле националистической накачки или относительных материальных стимулов) и «жесткое руководство» не помогут. В условиях стресса и неопределенности, смертельного риска, неизбежных при серьезных боевых действиях, они осыпятся как шелуха и на поверхность вылезет гнилое шкурное нутро. Что проявилось во всей красе вечером 11 августа 2008 г. в Южной Осетии (и проявилось бы точно так же, замени грузинскую армию на азербайджанскую, украинскую или эстонскую).

Лимитроф по определению не уверен в собственных силах и полагается прежде всего на далекого и могущественного покровителя (в данном случае, США и НАТО). Мышление у него паразитическое; он надеется, что заокеанский дядя защитит его непосредственным образом и потому сам стоять насмерть не готов. Более того, в глубине его душонки живет подленькая мыслишка, что неплохо бы использовать сложившуюся ситуацию для получения политического убежища и щедрого пособия в богатой, спокойной и цивилизованной стране (собственная страна всегда представляется лимитрофу неполноценной по сравнению с настоящей «Европой» и «Америкой»), и потому достаточно имитации боевых действий для самооправдания перед покровителем. Причем чем выше чин, тем надежд на убежище и пособие больше. Что расхолаживает.

Положение усугубляется консьюмеризмом, неотъемлемым от идеологии всех проамериканских лимитрофов. Стержень этой идеологии отнюдь не национализм, не «демократия и свобода», а культ материального благополучия (именно оно представляется главной ценностью и доказательством превосходства страны-покровителя). С самопожертвованием консьюмеризм сочетается плохо.

Пропаганда всех стран-лимитрофов основана на дискредитации царского и советского периодов их истории, т.е. примерно 200 последних лет, причем чем ближе к нынешнему поколению, тем сильнее усилия по дискредитации. Этот период, наиболее значимый для общественного сознания, провозглашается временем русской оккупации, колонизации, культурно-цивилизационного изнасилования. Тем более мрачным и позорным, что оккупация происходила без существенного сопротивления и слишком многие известные деятели этих 200 лет поддавались «русификаторскому изнасилованию» с видимым удовольствием.

По сути, лимитрофная пропаганда вдалбливает в подсознание своих граждан, что они дети, внуки и правнуки рабов и трусов. Возможно, что вдалбливает не так уж и неумышленно – заокеанским хозяевам, так или иначе контролирующим эту пропаганду, выгодно воспитание колониального типа мышления у новых сателлитов, не пользующихся большим доверием; да и для местных компрадорских элит это не лишнее.

Ну а яблочко от яблони недалеко падает. Человек не может развить в себе чувство чести и достоинства без опоры на какие-то значимые и заслуживающие доверия символы из прошлого. К примеру, для российского солдата это имена Суворова или Кутузова и красное знамя над Рейхстагом; у лимитрофа же в прошлом сплошная пустота, где мелькают какие-то полупредатели-коллаборационисты (а кто еще Багратион или Цицианов для нынешнего грузина?). Пустота и глубокий комплекс собственной неполноценности. Не только целенаправленно выращиваемый комплекс перед «совершенным» Западом («богатым», «передовым», «свободным», «демократическим» и прочие штампы), но и неизбежный побочный комплекс перед Россией и русскими.

Поскольку если они много-много поколений оккупировали-аннексировали-депортировали, грабили-насиловали-руссифицировали и как только можно демонстрировали свой имперский шовинизм, а лимитроф только страдал и мечтал «о Европе», то кто такие выходят вечные насильники-русские и вечно-многострадальные лимитрофы в грубом и прямолинейном обывательском понимании? Первые – вечные победители, вторые – вечные лузеры. А вечному лузеру, в отличие от вечного победителя, не стыдно и задать стрекача в сложных обстоятельствах. Он этим никаких духовных предков не опозорит, репутацию своей страны не подмочит (куда уж её дальше мочить), и вина вроде как не на нём, а на не спасшем его далеком «хозяине».

Конечно, лимитрофные начальники пытаются найти какие-то идеологические подпорки в этой двухвековой исторической пустоте. Выискивают разных средневековых воителей, но получается неубедительно – уж слишком давно и неправда (слишком далеки от нынешнего простого человека какие-нибудь Давид-Строитель или Гедиминас). Пытаются раздуть в героев мелких подонков вроде боевиков УПА, всяких фашистских легионов или эфемерных военных деятелей эфемерных межвоенных республик. Тоже получается какая-то шелуха вместо прочной основы – уж очень неоднозначны эти деятели, и масштаб уж очень не тот, да и закончили почти все печально для себя. Пытаются примазаться к военным традициям стран НАТО, однако самому тупому грузину ясно, что напяленная на себя псевдо-американская форма дешевого турецкого пошива еще не делает его американцем. И что к американским военным победам и достижениям грузин имеет такое же нулевое отношение, как азербайджанец к турецким. Получаются одни дешевые понты, которые сносит первым же артобстрелом.

Вот потому-то для лимитрофной армии норма – поупираться пару деньков против сильного противника, для вида, а потом врассыпную и стремглав «на оборону Тбилиси» (который, на самом деле, только промежуточный этап вожделенного пути в Париж, Лондон или Нью-Йорк). Бросая всю свою современную технику и выкидывая из головы всю науку американо-израильских инструкторов. Не нужны лимитрофу никакая свобода и независимость, ему нужно теплое место у корыта на благословенном Западе. И никак этого не побороть, пока он остается лимитрофом.

Другое дело, что приобретение лимитрофной психологии - процесс постепенный, динамический. Каждая отдельная страна находится на своей стадии в этом процессе.
Грузинская армия почти достигла его конца (не случайно "политологи" определенного толка провозглашали её лучшей армией на пост-советском пространстве - она действительно была лучшей, со специфической американской точки зрения, то есть законченно "гондурасской" по своему духу). Азербайджанская где-то приближается, украинская все еще в переходе от советской психологии к лимитрофной, но уже перевалила середину, увы. Из прибалтийской наименее лимитрофной я бы назвал литовскую. Но общие чмошные черты уже присутствуют у всех, разница лишь в густоте.

И ещё :

Операция в Южной Осетии, безусловно, является второстепенным и незначительным эпизодом российской военной истории. Она интересна как почти лабораторный пример столкновения двух типов военной психологии, при близости прочих составляющих - численности, вооружения, подготовки. Эти типы можно условно назвать "консистентным", или самостоятельным, и "лимитрофным", или зависимым, менталитетом. В случае российской армии "консистентность" (самостоятельность и опора на длительную и непрерывную "успешную" традицию) усугубляется вековым российским статусом европейского Outlaw (то есть лица, находящегося вне закона), глубоко въевшимся в русскую психологию. Причем Outlaw "успешного", сумевшего пережить множество своих преследователей.

Как следствие, российский солдат может быть посредственно руководим, вооружен, подготовлен, но он ни от кого не ждет помощи и убежища, не рассчитывает на пощаду от врагов, и потому сражается упорно, преодолевает трудности своими силами. Заложенная глубоко в подсознание череда героических символов (имен, дат, образов) даже чмошного солдата (каких в любой армии большинство) заставляет в решающий момент упираться, порой неожиданно для самого себя. Вроде как наследнику победителей Наполеона и Гитлера не пристало бегать от каких-то жалких грызунов, подпиндосских холуев.
А вот у солдата-лимитрофа в критический момент из подсознания вылезают совсем другие мыслишки и чувства, которые я вкратце обрисовал в начале ветки.

Были опасения, что "консистентная" (или даже "имперско-шовинистическая") психология повыветрилась из российской армии за гнусные 1990-е гг. (да и 80-е с 2000-ми были скорее в минусе), ведь общественное сознание в России подвергалось воздействию тех же факторов, что и в ГУАМо-балтийских государствах. Но конфликт в Южной Осетии продемонстрировал, что это высокоценное умонастроение не исчезло. И это обнадеживает.