Thursday, October 28th, 2010

Time	Event
12:13a	Вадим Залесский Как я попал в русское патриотическое движение В июне 1992 г. из репортажа теленовостей я, будучи 14-летним подростком, узнал, что около телецентра «Останкино» устроен палаточный городок, где присутствуют и сторонники восстановления монархии в России. Поскольку я со школьных лет был сторонником монархии, а также выступал за возвращение России Аляски, то мне стало интересно познакомиться и пообщаться с людьми схожих взглядов. 12 июня 1992 г. я приехал в Останкино и пришёл в палаточный городок. Он представлял собой пешеходную дорожку, с одной стороны которой стояли палатки с развевающимися красными флагами, а с другой – палатки с развевающимися чёрно-злато-белыми флагами, лагерь с трёх сторон был огорожен. Поскольку идеи коммунизма меня никогда не увлекали, я отправился к палаткам, где находились люди в черной униформе и с чёрно-злато-белыми флагами. Указанные флаги я видел впервые и первым делом поинтересовался, что это за флаги, что они означают. Мне тут же объяснили, что это флаги имперской России и их используют сторонники Империи и монархии. Основной контингент палаточного лагеря монархистов составляли члены НПФ «Память», которые активно пропагандировали идеи монархии. Учитывая, что я был, в целом, идеологически не подкован, то слушал разговоры и ожесточенные споры и сторонников, и противников монархии, а также споры монархистов-легитимистов и монархистов-соборников. В какой-то момент ко мне подошел молодой человек, постарше меня лет на пять и, узнав, что я являюсь по убеждениям монархистом, безапелляционно заявил, что практически все монархисты, которые присутствуют здесь не настоящие монархисты и только он и его соратники являются истинными монархистами. После этих слов молодой человек представился Ильей Лазаренко, лидером Союза Русской Молодёжи (молодёжной организации Союза «Христианское Возрождение» (ХВ)) и предложил побеседовать о монархии. В течение трёх с половиной часов мы с И. Лазаренко, прохаживаясь туда и обратно вдоль забора останкинской телебашни, проговорили на указанную тему, кроме того он рассказал мне о разнице между легитимистами и соборниками, о деятельности возглавляемого им Союза и ХВ. Когда стало смеркаться, мы обменялись телефонами, и И. Лазаренко пообещал пригласит меня на одно из мероприятий, где будет принимать участие Союз Русской Молодёжи. Поскольку я был школьником и у меня начались каникулы, то я до 20-х чисел августа был на даче. Если Илья и пытался мне дозвониться, то получилось у него это только 25 августа 1992 г. Позвонив вечером, он пригласил меня прийти на следующий день на Триумфальную площадь то ли к 18, то ли к 19 часам для участия в шествии по Тверской улице и митинге на Манежной площади, которые организовывал Фронт национального спасения (ФНС). 26 августа я пришел к памятнику Маяковскому, где и встретился с И. Лазаренко. Он тут же познакомил меня со своими соратниками, среди которых были Рома Ланской, Костя Гусев, Антон Суслов, Николай Лямин, Саша Ходаков, Митя Бершкович, Михаил Махов, Сергей Пушкарёв и другие ребята, имена и фамилии которых я сейчас уже не помню. Почти все они были одеты в черные рубашку, галифе и хромовые сапоги, кто-то из них держал чёрно-злато-белый флаг. Тут же присутствовал пожилой мужчина в казачьей форме, которого звали Юрий Фёдорович и бородатый мужчина, которого мне с большой помпой представили как Алексея Алексеевича Широпаева, сказав, что это очень крупный писатель и поэт. Через некоторое время все собравшиеся на шествие и митинг стройной колонной прошли маршрутом, которым мне в предстоящие несколько лет пришлось пройти (с различными вариациями начала и окончания движения) не один десяток раз: по Тверской до Манежной площади. Во время движения люди с чёрно-злато-белыми флагами старались, дабы не утонуть в краснофлажии, держаться вместе и любили скандировать «Им-пе-ри-я!!!» Народу была тьма, митинг был длинным, поэтому было время для общения, и я узнал очень много нового и интересного от многочисленных новых знакомых. Они, видя, что я школьник, а потому уж точно не провокатор (коих все очень боялись), приняли меня хорошо, и общение наше проходило живо и непринуждённо. В конце митинга И. Лазаренко сообщил, что в первое воскресенье сентября он и его соратники едут в Бородино на празднование 180-летия Бородинского сражения и позвал меня поехать вместе с ними, на что я согласился. 6 сентября 1992 г., встретившись на вокзале, мы на битком набитой электричке поехали в Бородино. Прибыв на железнодорожную станцию, мы пешком отправились к месту, где планировалась историческая реконструкция сражения. Народу приехало много. Тогда я впервые видел шествие членов Союза «Христианское Возрождение», которых оказалось, на удивление, несколько тысяч человек. В то время это было действительно самое массовое движение право-монархического толка. Шествие ХВ сопровождалось пением молитв, впереди шли хоругвеносцы. Возглавляли это шествие В. Осипов и Вячеслав Дёмин, которых я тогда увидел впервые. Активно распространялась имевшая тогда сильное влияние на умы русских патриотов газета «Земщина». У одного из храмов по пути следования появились «наследники российского престола» Мария Владимировна и Георгий Михайлович Романовы. Люди стали сбегаться посмотреть на это диво дивное, к И. Лазаренко же подошла журналистка с радиостанции «Маяк» и записала интервью, в котором он подверг резкой критике как легитимистов, так и претензии Марии Владимировны и Георгия Михайловича на престол. Не дойдя немного до поля, где активно шла подготовка к началу реконструкции Бородинского сражения, члены СРМ устроили импровизированный стол в поле на расстеленной на земле скатерти: каждый выложил привезенные с собой продукты, в результате получилось весьма внушительное пиршество. На столе было всё, но собравшиеся старшие товарищи справедливо рассудили, что не хватает пива и отрядили, скинувшись по энной рублевой сумме, А. Суслова и С. Пушкарева за пенным напитком. Остальные же, начали трапезничать. Некоторые эпизоды нашей поездки А. Ходаков запечатлел на кинокамеру. Пленку с записью мне удалось получить только спустя 15 лет, но те шесть с небольшим минут, в которые уложились фрагменты нашей поездки, вызвали у меня при просмотре сильное чувство ностальгии по ушедшему времени. Однако вернёмся к «лазутчикам», посланным за пивом. Они отсутствовали часа два или два с половиной. Когда же они пришли, то лица их были красны, хоть прикуривай, они были не совсем трезвы, принесли же всего лишь четыре бутылки, и денег у них больше не было (хотя данная им денежная сумма предполагала что количество купленных бутылок беднт большим). Оказалось, они купили пиво в месте весьма отдаленном от нашего стола и пока шли – «уничтожили» основной запас пенного напитка. Подвергнутые обструкции они имели весьма жалкий вид и сильно раскаивались в содеянном. Закончив трапезу, мы отправились к месту действия и посмотрели Бородинское сражение. После него присутствовавшие зрители стали потихоньку собираться в обратный путь, тронулись и мы. Это была очень интересная и поучительная поездка, которая позволила мне, помимо всего прочего лучше узнать людей с которыми недавно познакомился. Через некоторое время И. Лазаренко, посчитав, что я уже стал членом СРМ, стал приглашать меня на еженедельные молебны у Закладного камня Храма Христа Спасителя, а также еженедельные собрания организации, которые проходили в здании ВООПИКа на Покровском бульваре, недалеко от станции метро «Китай-город». На этих собраниях, кроме членов СРМ присутствовали казак Юрий Фёдорович (который, как я помню, работал учителем рисования в школе) и А. Широпаев. На первых двух собраниях основная речь шла о том, что СРМ необходима своя газета, т.к. есть что сказать людям, можно найти небольшие средства, но почему-то никак не могли найти типографию. Послушав пару раз эту оживлённую дискуссию, я решил взять инициативу в свои руки. Будучи уже взрослым 14-летним мальчиком я после школы пошёл в Реутовскую типографию и без всякого стеснения направился в кабинет директора. Директор типографии внимательно выслушала меня, поинтересовалась направленностью планирующейся газеты и сказала, что, в принципе, газету напечатать типография может. Я выяснил примерную цену и с этими данными явился на следующее собрание. Когда началось обсуждение о необходимости газеты и отсутствии типографии, я впервые попросил слово и рассказал собравшимся о своём визите в типографию, возможности напечатать газету и сумме, в которую это обойдётся. Присутствующие с большим удивлением выслушали меня. Обсудив затем вопрос о том, что цена, в которую обойдётся газета приемлема, был поднят главный вопрос – о названии газеты. Собравшиеся, в том числе Юрий Фёдорович и А. Широпаев, выдвигали множество вариантов: «Русский порядок» (тогда газеты РНЕ еще не было), «Имперский порядок» (такое название было отвергнуто из-за большого пафоса для не небольшой газеты), «Железный порядок», «Железный марш», «Имперский марш», «Русский марш», предлагалось и взять название партийной газеты какой-то (мне тогда не известной) ВФП – «Наш Путь». Учитывая, что И. Лазаренко и А. Широпаев стали в то время «дрейфовать» в сторону православного монархо-фашизма и считали целесообразным всячески «раскручивать» идеи Всероссийской фашистской партии К.В. Родзаевского (чему поначалу противились некоторые члены СРМ), название получилось синтезированное из предложенных вариантов и названия газеты ВФП. Поняв, что спорящие о названии не договорятся, И. Лазаренко, поинтересовавшись мнением А. Широпаев, единолично принял решение и заявил, что газета будет называться «Наш Марш». На мой взгляд, это было неудачное название. Также как и все другие варианты названия газеты, где фигурировало слово «марш», что высказывали многие члены СРМ: такое наименование могло быть связано с газетой, посвящённой музыке. Но И. Лазаренко безапелляционно заявил, что им решение принято, он его не изменит, и газета будет называться так, как он решил. Остальным ничего не оставалось, как, поворчав, принять его решение (с которым был согласен и А. Широпаев). Сказано – сделано. Юрия Фёдоровича, как художника, попросили нарисовать «шапку» с названием газеты, что он в течение, кажется, недели и сделал. На «шапке» имелось название газеты, марширующие русские солдаты в касках времен Второй мировой войны, слева от названия – одноглавый орёл с расправленными крыльями держал в лапах пучок (фасцию), а в правом верхнем углу был нарисован крест с Константиновой монограммой. Над названием имелся лозунг «К объединению, к оздоровлению, к пробуждению!», который был несколько двусмысленным и немного веселил членов СРМ. Сразу никто не заметил одной промашки Юрия Фёдоровича: он нарисовал солдат так, что если хорошо присмотреться, будто все они прыгают на одной ноге. Позже мы очень много смеялись и шутили по этому поводу, но газета уже вышла и менять сразу же «шапку» не стали. В результате газета «Наш Марш» до самого своего закрытия выходила с этой «шапкой», хотя перед самым закрытием С. Пушкарёв нарисовал новый вариант «шапки», где имелся тот же орел, но более грозный и сидящий, развивался имперский флаг и другим шрифтом было нарисовано название. Напечатать газету с новой «шапкой» так и не успели из-за запрета ее министром печати РФ Шумейко. Первый номер газеты вышел в октябре 1992 года форматом А4 и имел всего лишь четыре полосы на одном листе. Газета вышла на неделю раньше первого номера газеты «Русский порядок», но массово обе газеты впервые продавались на митинге на Октябрьской площади (на торговых точках же «Наш Марш» появился раньше). На митингах распространением газеты сначала занимались почти все члены СРМ (за исключением разве что И. Лазаренко), развоз же тиража по торговым точкам был поручен мне. Если не считать митингов, лучше всего газета расходилась на торговых точках на выходе станции метро «Арбатская», в переходе между станциями метро «Пушкинская» и «Тверская», на выходе станции «Пушкинская» (в так называемой «трубе») ну и, конечно, у бывшего музея Ленина («у Бланка»). Первый номер, напечатанный тиражом 999 экземпляров (для этого не требовалась регистрация), быстро был распродан. Уже в ноябре вышел второй номер (изначально планировалось выпускать газету ежемесячно, что удалось соблюсти только для первых трёх номеров), который был объемом в два раза больше. На первой полосе третьего номера вместо надписи, что это орган Союза Русской Молодёжи, появилась надпись, сообщавшая о новом названии организации: Союз Русской Молодёжи – национал-революционное действие. Изначально хорошее отношение к нам и нашим идеям директора типографии дало ряд преимуществ: при издании первых трех номеров мы оплачивали только стоимость бумаги, на которой печаталась газета, второй и третий номера был изданы трехтысячными тиражами, хотя регистрацию газета получить не успела и больше чем 999 экземпляров издать официально мы не могли. Мне же это один раз вышло боком. Обычно номер приезжали и забирали несколько человек, но третий номер приехать и помочь забрать не смог никто. В результате я один, погрузив на санки сложенный в рюкзак весь тираж газеты, потащил его домой. И все бы ничего, но как назло был отключен лифт и мне пришлось санки и рюкзак с тиражом, который весил прямо скажем немало, поднимать на седьмой этаж пешком. К январю 1993 г. газета была зарегистрирована, но Союз Русской Молодёжи был к этому времени переименован во Фронт Национал-Революционного действия (ФНРД). Как мне помнится, к моменту переименования членом СРМ был уже Михаил Моисеев, но точное время его вступления сейчас вспомнить не могу. Из-за переименования СРМ в ФНРД у газеты опять поменялся подзаголовок, а Константинову монограмму, путём приклеивания, заменил Кельтский крест в новгородской версии, который нарисовал А. Широпаев. К изданию газеты подключился студент журфака Стас Стремидловский (позднее он работал в «Комсомольской правде» и вел какую-то передачу на российском телевидении), а также появившийся Макс Шмырёв. Они, а также А. Широпаев, С. Пушкарёв и И. Лазаренко в первый и последний раз все вместе (а не по одиночке) приехали в Реутовскую типографию для правки и редактирования четвертого номера «Нашего Марша». После окончания редактирования я провел всех по городу, с гордостью показал свой дом и школу. Номер получился «забойным». Группа товарищей решила поместить на первую полосу фотографию с празднования 100-летия генералиссимуса Ф.Франко, где над толпой гордо реял военно-морской флаг Третьего рейха со свастикой. Этого было мало, и на третьей полосе была напечатана обложка журнала ВФП «Нация», где рабочий молотом бьёт по голове змею с надписью «иудокоммунизм», а над ним встаёт солнце, в которое врисована свастика. Газета вместо января впервые опоздала и вышла накануне 23 февраля 1993 года. Впервые мы ее распространяли на митинге, посвященном этому дню на Манежной площади. Номер шел очень хорошо, но, учитывая, что он вышел пятитысячным тиражом, не так хорошо, чтобы быстро распространить весь тираж. К этому времени у нас появились распространители газеты в других регионах страны, причем и в таких отдаленных, как, например, Кемеровская область, и именно они в конце концов помогли распродать номер газеты. В начале 1993 г. ФНРД также издало брошюру «Слава России!», посвященную ВФП, в которой были опубликованы статьи А. Широпаева и В. Прусакова. Однако эту брошюру мы уже печатали в другой типографии: из-за экспериментов с публикацией изображений свастики работники типографии заявили директору, что отказываются в дальнейшем печатать нашу газету и пригрозили написать «куда следует» письмо. В результате директор сказала, что, к сожалению, она вынуждена нам отказать в дальнейшем сотрудничестве по печати газеты, т.к. не пойдет против мнения коллектива. Мы тепло попрощались с ней (через несколько лет она напечатала нам подписные листы для выдвижения кандидата в депутаты Государственной Думы) и уехали. В течение двух или трех месяцев газета не выходила. И. Лазаренко нашел какую-то типографию в Москве и вышел пятый номер газеты, уже форматом А3. Правда бумага была плотной, а краска смазывалась и очень сильно пачкала руки. Из-за этого от услуг этой типографии пришлось отказаться. Последний номер (№6) «Нашего Марша» вышел в конце лета 1993 года. Чтобы его забрать, И. Лазаренко, А. Широпаев, К. Гусев и я ездили с чемоданами и рюкзаками на электричке в г. Обнинск Калужской области. Ближе типографии, видимо, найти не удалось. Номер остался формата А3, но бумага была газетной. К этому времени я стал главным распространителем газеты. Впрочем, это освобождало меня от необходимости носить на шествиях и держать на митингах появившиеся к тому времени флаги ФНРД – это делали другие соратники. Флаг представлял из себя желтое полотнище, черный крест (аналогичный крестам на военно-морских флагах Второго и Третьего Рейхов), в белом круге был изображен кельтский крест в новгородском варианте. Распространяя шестой номер газеты «Наш Марш», ФНРД встретил сентябрьско-октябрьские события 1993 года. В сентябре 1993 г. удалось продать почти все запасы газеты. Так что, когда Шумейко после расстрела танками Белого Дома своим приказом запретил «Наш Марш» вместе с другими оппозиционными газетами, продавать было уже нечего, а газета превратилась в раритет. В 1994 году вместо «Нашего Марша» ФНРД выпустил номер газеты «Народный Строй» (как приложение). Через небольшой промежуток времени ФНРД был переименован в Партию Национальный Фронт (ПНФ), которая выпустила еще два номера газеты «Народный Строй» уже как самостоятельную газету, но это уже другая история: СРМ-ФНРД и газета «Наш Марш» перестали существовать, а состав организации и редколлегии сильно изменился, идеологией же ПНФ стал национальный социализм. При этом само русское патриотическое движение (учитывая запрет и разгон ФНС) перестало быть таким, каким оно было до октября 1993 г., т.е. таким в которое я пришел в июне 1992 г. В. Залесский (1 Comment | Comment on this)
12:18a	Вадим Залесский МЫ ПОМНИМ… Мы запомним суровую осень, Скрежет танков и отблеск штыков… Гимн Москвы – песня «Моя Москва» Более пятнадцати лет минуло с того времени, о котором здесь пойдет рассказ. Основные моменты были записаны мной (15-летним) тогда в двух школьных тетрадях на 12 и 18 листах. Сейчас пришло время изложить впечатления о пережитом более развёрнуто, основываясь на записях пятнадцатилетней давности, и познакомить с воспоминаниями о тех исторических событиях, произошедших в сентябре-октябре 1993 года, читателей, интересующихся их подробностями. В моих воспоминаниях пойдёт речь о том, что я пережил сам, и основное место в нём будет посвящено не лидерам противоборствующих сторон, а тому, в чём я сам участвовал, что видел, и тем, с кем пережил те дни… Это воспоминания одного человека из тысяч участников тех событий. * * * ПЕРИОД С 21.09.1993 ПО 01.10.1993 21.09.1993 президент РФ Ельцин подписал свой знаменитый неконституционный указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», распустив Верховный Совет РФ и Съезд народных депутатов и прервав их работу. Данный указ Ельцин объявил самолично в 20.00 по телевидению. В связи с тем, что домашний телефон был сломан, а мобильных телефонов тогда не было, то я только на следующий день связался с лидером Фронта национал-революционного действия (ФНРД) Ильей Лазаренко. В то время я был членом той, теперь уже легендарной, организации, возникшей в январе 1993 г. из Союза Русской Молодёжи – молодёжного крыла Союза «Христианское Возрождение». И. Лазаренко попросил приехать к Белому Дому к 17.00. В то время я занимался распространением литературы, в т.ч. и издававшейся ФНРД, чтобы заработать небольшое количество карманных денег. Распространение в основном производилось у бывшего музея Ленина или на различных митингах, где оно шло бойко. Много литературы я захватил и к Белому Дома, однако сначала собравшиеся, в т.ч. и члены ФНРД, занимались возведением баррикад, а после их сооружения я начал торговать литературой. Все дни с 21 по 26.09.1993 на том месте, где стояли члены ФНРД реял его партийный флаг. Вплоть до 25.09.1993 время у Белого Дома мы проводили в строительстве и укреплении баррикад, жжении костров для «сугрева» и распространении литературы. В один из вечеров мы с Володькой «Шайбой» пошли за дровами в соседний с Белым Домом двор. Дрова эти представляли из себя разобранную детскую песочницу из бревен. Водрузив бревно на плечи, как Ленин на субботнике, мы направились в обратный путь. Неожиданно из темноты появилось несколько сотрудников правоохранительных органов в штатском и один в милицейской форме, которые были вооружены автоматами АКСУ. Шедшему впереди «Шайбе» один из них упёр автомат в живот и приказал поднять руки и бросить бревно. Мы с «Шайбой» выполнили требование. Огромный «Шайба», понимая, что если бы не автоматы, он бы их всех уложил играючи, сделав невинное лицо, фальшиво, тонюсеньким голоском сказал сотрудникам: «Дяденьки, вы не волнуйтесь, как только Вы сказали, я тут же бревно кинул и поднял руки». Зная «Шайбу», я стоял сзади него и, пользуясь тем, что он меня загораживает, а также тем, что уже смеркалось, улыбался, очень сильно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос: уж больно нелепа была наблюдаемая мной сцена. Наигранно кроткое поведение «Шайбы» сыграло свое роль: минут через пять нас отпустили, правда, без бревна. Ночь с 25 на 26.09.1993 почти все члены ФНРД провели у Белого Дома. Ходили упорные слухи о намечавшемся ночью штурме Белого Дома. К 5 часам утра стало очень некомфортно даже у костра в связи с тем, что одной стороне тела было невыносимо жарко, другой – очень холодно. Имевшаяся в небольшом запасе водка согреться помогала не сильно. Примерно в 7 часов утра мы разъехались, чтобы к 17 часам приехать вновь. Прибыв в указанное время, мы неожиданно попали в живое кольцо, окружавшее Руцкого, который совершал ежедневный обход милицейского оцепления. С криками «Руцкой президент!» огромная масса людей обошла Белый Дом. У каждого более или менее большого скопления сотрудников милиции Руцкой останавливался и через мегафон призывал переходить милиционеров на его сторону. Желающих в стане милиции не находилось. Т.к. я очутился в живом кольце чуть впереди Руцкого, то волей-неволей пришлось вместе со всеми расталкивать собравшихся впереди журналистов. В одном месте дорога сильно сузилась, и наш «вождь» Руцкой, положив руку мне на плечо попросил идти побыстрее. Пришлось чуть сильнее поработать локтями. В ходе этого импровизированного «объезда войск» случился казус. Несмотря на то, что живое кольцо состояло из простых людей, тем не менее штатные охранники дали указание никого в кольцо к Руцкому не пускать. В ходе движения к последнему начал пробираться некий мужчина в очках, одетый в штатское. Сколько он не пытался пройти – прохода ему не давали, пока сам Руцкой не сказал, чтобы к нему пропустили министра внутренних дел. Оказалось, что этот мужичок был министром внутренних дел Дунаевым. Обход продолжался примерно минут двадцать. Пробыв у Белого Дома до позднего вечера члены ФНРД разъехались по домам, на ночь остались Максим Шмырёв и новоиспеченный член ФНРД Герасим (Гера). Когда на следующий день (27.09.1993 к 17.30) я приехал в назначенное место сбора, то увидел, что проход к Белому Дому перегорожен водомётами, поливальными машинами, колючей проволокой и ОМОНом в полной выкладке. К Белому Дому не пропускали, и у машин собралась порядочная толпа. Как нам было известно, М. Шмырёв и Гера накануне остались у Белого Дома и уходить не собирались. Примерно через час ОМОН стал вытеснять людей к станции метро «Баррикадная», пустив перед собой солдат-«дзержинцев», а вылезший откуда-то депутат Аксючиц бесперебойно через мегафон стал умолять не поддаваться на провокации. Спрятавшись за свои щиты и спины солдат, омоновцы исподтишка наносили людям удары резиновыми дубинками. Через какое-то время разозлённые люди стали кидать в омоновцев камни, одному из них камень угодил в нос, из которого хлынула кровь. Опустив забрала своих касок, омоновцы продолжали наносить удары дубинками по головам людей, в т.ч. стариков и старух. Тут и там происходили маленькие стычки. Во время одной из них мне удалось сорвать фуражку у одного из сотрудников милиции; сломав козырёк и сорвав с неё в качестве трофея кокарду, я кинул фуражку обратно. Людей оттеснили к зоопарку, а затем продолжали оттеснять к станции метро «Баррикадная» и дальше к Садовому кольцу. Под руководством И. Константинова люди перекрыли Садовое кольцо, поставив поперёк дороги троллейбус. Сотрудники милиции, подогнав грузовую автомашину, стали его оттаскивать, в результате чего под эту автомашину случайно попал полковник ГАИ, который прогиб. Это была вторая жертва противостояния, после гибели сержанта милиции при штурме 23.09.1993 штаба ОВС СНГ, но далеко не последняя… 28.09.1993 был сделан перерыв, а 29.09.1993 мы с Михаилом Моисеевым решили во чтобы то ни стало прорваться в Белый Дом. Первую попытку мы предприняли через стадион «Красная Пресня». Пробравшись на территорию стадиона, мы дошли до самого последнего забора (до него оставалась буквально пара метров), но там нас поймали трое сотрудников милиции. Задержание было забавным. С нами шёл третьим бородатый мужик лет 40. Дойдя почти до забора и увидев очередной пост милиции, мы спрятались за кустами и кучей бетонных плит. Подойти к забору незаметно было невозможно, и мы, остановившись, стали думать, что делать дальше. Тут трое сотрудников милиции вдруг пошли в нашу сторону, и мы укрылись с другой стороны кучи бетонных плит. Когда же они пошли обратно, мужик стал обходить плиты, чтобы видеть, как они уходят. Один из сотрудников милиции резко вернулся и увидел мужика, а потом и нас с Мишей. Тут же подошли и двое других сотрудников милиции. На их вопрос «Что вы тут делаете?», мужик невозмутимо ответил, что ждёт будущего. Проверив документы, одни из сотрудников порывался отправить нас в отделение милиции, но двое других нас отпустили. Обратно по стадиону мы шли не таясь (по всему стадиону были расставлены посты милиции, но пробираясь к забору, нам удалось все их обойти). Когда мы вышли со стадиона, то пошли в сторону станции метро «Улица 1905 года». Мы шли и смотрели, нельзя ли где пройти дворами к Белому Дому. Но лазейки не было. Милиция была везде: даже в детском саду и церкви были милицейские посты. Мы с Мишей решили выйти на набережную, обогнув «Трёхгорную мануфактуру». Может, там удастся пройти? На набережной также всё было перекрыто. Пошел сильный дождь, и, чтобы спрятаться от него, мы зашли в подъезд дома и поднялись на восьмой этаж – подальше от милиции, прочесывающей подъезды. Вдруг мы увидели, что Белый Дом всего лишь в 100 м от нас. Мы были в сквозном подъезде, правда, вторая дверь, выходящая во двор, была заколочена. Эта дверь вела во двор, далее был аналогичный дом. Мы решили, что в том доме тоже есть сквозной подъезд. Мы вышли из подъезда, но во двор пройти было нельзя: всё было перекрыто. Тогда мы вошли в следующий подъезд и обнаружили, что там вторая дверь открыта. Мы приблизились к двери и осмотрели двор через окно в ней. Вдалеке был виден пост милиции, но к этому времени стемнело, а двор не освещался, и в нём было много деревьев: можно было попробовать пройти двор незамеченными. Мы вышли во двор и прошли через него (как оказалось это были не два разных дома, а один, стоящий кругом). Мы достигли подъезда с противоположенной стороны. Уже будучи у двери, мы услышали голоса и подумали, что там расположен очередной пост, но всё-таки решили войти. Внутри мы обнаружили таких же, как мы, 12 человек, жаждущих прорваться к Белому Дому. Подъезд действительно был сквозной, но вторая дверь была снаружи подпёрта старой батареей отопления. В окно двери мы видели, что вдалеке стоит полковник милиции с автоматом АКСУ, щитом и дубинкой. От Белого Дома нас отделяли дорога и росший вокруг Белого Дома кустарник. На «раз, два, три» мы навалились на дверь и, открыв её, побежали. Полковник с распростёртыми объятиями кинулся на нас, пытаясь затолкать всех обратно в подъезд. Семерых ему вернуть удалось, но семь первых (в т.ч. и мы с Мишей) успели перебежать дорогу. Когда мы уже были у своих, то увидели, что дверь подъезда снова подпёрли батареей, а к ней поставили постового. Стоявшие со стороны Белого Дома коммунисты тут же всех нас задержали, посчитав за провокаторов-диверсантов. Один из прибежавших был баркашовец, о чём он и сказал. Его тут же пропустили. На вопрос нам, кто мы, мы ответили, что тоже баркашовцы, и т.к. у Миши на куртке был значок со свастикой, нас тоже пропустили. С остальными стали разбираться с проверкой документов и долгими объяснениями. Проходя по площади у Белого Дома с противоположенной стороны от набережной, мы обратили внимание, что по сравнению с предыдущими днями она была пустой – людей почти не было. Мы прошлись по баррикадам, поспрашивали о М. Шмырёве и Гере, однако ничего о них выяснить не удалось. По площади разъезжали пять автомашин ГАЗ-31029 «Волга» чёрного цвета без регистрационных знаков, но с проблесковыми маячками и громкоговорителями. Они подъезжали поочередно к баррикадам со всех сторон и, направив громкоговорители в сторону солдат, врубали русские и советские песни и марши. С другой стороны баррикад были видны солдаты с автоматами в касках. В районе гостиницы «Мир» стоял БТР жёлтого (!) цвета с более мощным «матюгальником», чем у «Волг», из которого без конца зачитывали указ Ельцина, а также давали обещания о том, что те депутаты, которые выйдут из здания парламента, получат 3 млн. рублей, квартиру, машину, дачу и т.д. На одной из баррикад мы всё-таки нашли трёх ребят, знавших М. Шмырёва и Геру. Нам сообщили, что утром они ушли от Белого Дома. С ребятами мы прошли внутрь Белого Дома (забегая чуть вперёд, скажу, что одного из них я встретил 03.10.1993 при поездке к «Останкино»). Нам удалось увидеть, каковы были условия обитания защитников Белого Дома: электричества не было, лифты не работали, из еды были колбаса, хлеб и «Кока-кола», курили все сигареты «Дымок», спали на полу на картоне. Ребята проводили нас пешком по тёмным лестницам на 16 этаж (только при входе на лестницу на 1-ом этаже была охрана). Там мы с Мишей остались стоять у окна: было видно, что город жил своей жизнью. Ребята же пошли получать какие-то пропуска у депутата Плотникова, который, впрочем, их им не дал по непонятным причинам. Попытки прорваться в Белый Дом мы начали в 17.00, прорвались в 18.30 и находились в Белом Доме до 21.00. Ребята проводили нас до баррикад. Мы прошли сквозь них и попали в лапы милиции. Нас обыскали, переписали анкетные данные и ехидно так спросили: «Назащищались?». На что мы ответили, что придём на следующий день. Нам едко сообщили, что ничего у нас не выйдет. На это мы сказали: «Что сегодня получилось, получится и завтра». Сотрудники милиции были весьма удивлены тому факту, что мы смогли прорваться в Белый Дом, и заявили, что мы молодцы, раз смогли это сделать. Правда, на наше прощание «До завтра!» они заскрипели зубами. Вместе с Мишей мы спокойно шли между зданием СЭВ и американским посольством. На этой улице было штук 50 грузовиков ЗИЛ-131 с солдатами и два БТРа (плюс стоявший недалеко жёлтый с «матюгальником»). Мы дошли до ограждения, выходившего на Садовое кольцо, вышли к фасаду задания американского посольства и направились в метро. На следующий день, 30.09.1993, примерно в 14.00 я приехал к станции метро «Баррикадная», где у меня была деловая встреча с К. Гусевым. Выйдя из метро, мы не смогли пройти, т.к. нас (как и всех случайных прохожих) тут же насильно загнали в него обратно омоновцы, вооружённые автоматами, дубинками и щитами в касках и бронежилетах. Когда же мы снова вышли, нас снова загнали в метро. Кое-как нам удалось пройти. Придя к станции метро «Баррикадная» позже (примерно в 17.00), я случайно встретил М. Шмырёва. Мы постояли и послушали нескончаемые речи на проходившем здесь же, уже какой вечер, митинге. Примерно минут через 30 пожаловал ОМОН, который дубинками стал опять загонять всех в метро. Загоняя людей в метро, омоновские громилы крушили турникеты, будку контролера, плафоны эскалатора. Спустившись на платформу, они запихали всех, кто был на платформе, без разбора в вагоны. Люди доехали до станции метро «Пушкинская» и вышли на Тверскую улицу и перегородили её троллейбусами. Через 20 минут ОМОН подъехал и сюда, опять загнал всех в метро, снова громя всё, что под руку попадалось. Но этого было мало: когда демонстранты спускались по эскалаторам, ОМОН применил слезоточивый газ. Эскалаторы встали, возникла паника и давка, а ОМОН при этом бил всех, находящихся на эскалаторах, чем придётся. Многие спасались тем, что взбирались на межэскалаторное пространство и сбегали или съезжали вниз. Приехав на станцию метро «Баррикадная» на следующий день, я видел те же самые избиения, что были накануне. Как потом оказалось, подобные избиения мирных граждан происходили ежедневно с 27.09.1993 по 02.10.1993. Подобное обращение уставшие люди, приезжавшие после работы к Белому Дому, долго терпеть не стали да и не могли. Приезжавших постоянно били (кого и не один раз), потому 2 и 3.10.1993 народ дал отпор пьяным омоновцам, охамевшим от той безнаказанности, с которой они били стариков, детей и женщин. Народ разозли так, что его пришлось давить танками и стрелять из орудий и крупнокалиберных пулемётов, дабы подавить протест. СОБЫТИЯ 2.10.1993 НА СМОЛЕНСКОЙ ПЛОЩАДИ … 1.10.1993 примерно в 23.30 мне позвонил И. Лазаренко, и попросил прийти на следующий день на митинг на Смоленской площади. Главная наша цель с К. Гусевым и М. Моисеевым – распространение литературы ФНРД. При этом он потребовал не ввязываться в столкновения с ОМОНом и при возникновении таковых уезжать по домам… С К. Гусевым и М. Моисеевым мы договорились встретиться в 13.00 в центре зала станции метро «Смоленская» Филёвской линии. На следующий день я приехал в назначенное место, но опоздал на 10 минут. Т.к. ни Кости, ни Миши не было, то решил, что они меня не дождались и ушли на митинг (Костя, в отличие от Миши и меня, всегда отличался пунктуальностью и приходил раньше назначенного времени). Я решил подняться из метро на площадь. Выйдя наверх, я узнал, что информация о начале митинга была неверная, и он начался в 12 часов, так что к 13.15 уже приехал ОМОН и вовсю гонял по площади митингующих. От сквера у здания МИДа толпу оттеснили к универсаму «Смоленский» и улице Старый Арбат, где к празднику «500 лет Арбату» была сооружена из металлических конструкций сцена для концерта. Когда толпу оттеснили к ней щитами и дубинками, мужики стали разбирать эту сцену, а так как она состояла из металлических труб и палок, а также деревянных щитов, то из этого всего получились неплохие баррикады и орудия самообороны. Толпа была приличная, мужиков крепких было достаточно, и поэтому они быстро сложили баррикады, а на омоновцев, пытавшихся перепрыгнуть через неё, посыпался град ударов железными трубками. На моих глазах одному омоновцу пришелся удар трубой по шее. Кровь брызнула фонтаном, и он упал. Остальные омоновцы отступили, явно не ожидая, что «бабульки и психи», которые, как утверждало лживое телевидение, были у Белого Дома, вдруг дали отпор. Замешательство омоновцев было недолгим, и они, озверев, покидали дубинки и щиты, схватили трубы и пошли вперёд, чтобы подойти к своему собрату, валявшемуся в луже крови. Несмотря на такую решительность, атака омоновцев захлебнулась, омоновцы еле успели схватить и оттащить своего товарища (как потом выяснилось из теленовостей, у него был перелом основания черепа, дальнейшая судьба этого омоновца мне не известна). После этого мужики спокойно, без ярости, погнали омоновцев назад, и те, испугавшись, стали стрелять в воздух из пистолетов Макарова, чтобы остановить вошедших во вкус русских ребят. Около сцены имелась стопка металлических ограждений, используемых милицией при проведении различных массовых мероприятий. Народ использовал их в качестве материала для баррикады, которой стали перекрывать Садовое кольцо. В качестве стройматериала для баррикады пошли также остатки сцены, деревянно-металлический переход на тротуаре возле стройплощадки. Неожиданно откуда-то появилось орудие пролетариата – булыжники. В этот момент с булыжниками в руках появились К. Гусев и М. Моисеев. Оказалось, что они опоздали еще минут на 15. Вместе с ним был и примкнувший к ним А. Соловьёв. Последний не нашел ничего лучше, как прийти в сером камуфляже, который был идентичен камуфляжу ОМОНа. Как результат – он почёсывал ухо, в которое ему, перепутав с омоновцем, треснул кто-то из мужичков. Пришлось ему снять куртку и повязать на пояс, дабы его еще раз не спутали с противником. … Через некоторое время неугомонные омоновцы снова двинулись в наступление. Для его отражения в ход пошло орудие пролетариата: булыжники летели градом. Первая волна атаки была отбита, но и противник не хотел уступать: он подтянул водомёт – обыкновенную пожарную машину цвета хаки с решетками на окнах. В этот момент, как чёрт из табакерки, откуда-то вынырнул Анпилов. Он в этой обстановке чувствовал себя как рыба в воде: ему, видимо, всегда хотелось совершить что-то подобное октябрьскому перевороту 1917 года. Он решительно направился к ближайшей коммерческой палатке и реквизировал у несопротивлявшихся коммерсантов три ящика пепси-колы. Бутылки были ещё советского образца – стеклянные, объемом 0,33л. Нерастерявшийся К. Гусев тут же схватил четыре бутылки и раздал по одной каждому из нас. Все, кроме меня, сразу же покидали их в ОМОН, который при поддержке водомёта вновь пошёл в атаку. Я же решил немного промочить горло и выпил содержимое бутылки, а уж потом она улетела в атакующих (уже более 15 лет из-за этого мне приходится терпеть насмешки М. Моисеева, периодически напоминающего об этом эпизоде). ОМОН в это время закрылся от летевших камней и бутылок двумя рядами щитов (сверху и снизу) так называемой «черепахой» и всё ближе подходил к баррикаде. Моя пустая бутылка от пепси угодила в смотровую щель в нижнем ряду щитов. Послышался крик и матерная брань омоновцев. Но в этот момент сражения наше внимание больше занимал уже водомёт, который подъехал довольно близко, но работал весьма странно: вместо того, чтобы лить воду в сторону баррикад, он поливал жалкие остатки сцены, где кроме журналистов никого не было. Направление струи воды регулировал омоновец, высунувшийся из люка в крыше кабины. Пока он поливал сцену, кто-то умудрился засветить ему кирпичом в ухо. Омоновцу это явно пришлось не по душе, он залез в кабину и закрыл люк, после чего водомёт развернулся и уехал в противоположную сторону, видимо, для перегруппировки. На водомёт обрушился град камней. Вместе с водомётом отступили и омоновцы, опять стреляя в воздух. Вторая волна атаки была отбита. Она оказалась последней. Минут через пятнадцать водомёт в одиночестве (без поддержки омоновцев) подъехал к баррикаде настолько близко, что струя летела над головами людей, спрятавшихся за баррикадой. Омоновцу, занимавшемуся регулировкой направления струи воды, вновь не повезло: на сей раз кирпич угодил ему в лицо. Водомёт тут же развернулся и под прощальный град камней уехал и больше в этот день не появлялся. ОМОН и подъехавшие ещё 7 водомётов тоже, видимо, решили, что с них на сегодня хватит. И это несмотря на то, что с тыла появился ОМОН, где народом также были построены баррикады. ОМОН встал с двух сторон в выжидательной позиции. У людей же сохранился путь отхода: в этом небольшом отрезке между баррикадами располагался вход на станцию метро «Смоленская» Арбатско-Покровской линии. После этого под вдохновляющую речь Анпилова о том, что надо жечь костры, «чтобы в Доме Советов по дыму видели, что их поддерживают», народ и запалил их на проезжей части. Жгли костры на протяжении восьми часов. Нам уже сильно хотелось есть. Война войной, но обед-то по расписанию. В контролируемом народом пространстве располагалась всего одна коммерческая палатка, но после славного рейда Анпилова и конфискации пепси-колы коммерсанты закрыли палатку и куда-то исчезли. Однако на витрине лежала огромная копчёная свиная нога. М. Моисеев ходил, как кот, кругами вокруг палатки и всё предлагал заняться грабежом и, разбив стекло витрины, отведать свиную ногу. Есть хотелось отчаянно, но совесть не позволяла это сделать. М. Моисеев долго склонял нас стащить эту ногу. Когда мы было уже согласились – голод-то не тётка, пришли коммерсанты и закрыли витрины палатки металлическими ставнями. Вобщем, свиной ноги мы так и не отведали. В 19.15 голод окончательно победил, и мы решили расходиться по домам. Неутомимый М. Моисеев решил, что просто так он уйти не может: если не получилось в качестве трофея заполучить свиную ногу, то надо хотя бы со столба снять имперский флаг. Ему это удалось и, насколько мне известно, он до сих пор его хранит как память. 3.10.1993 3.10.1993 примерно в 12 часов, я встретился у бывшего музея Ленина с Алексеем Алексеевичем Широпаевым, Михаилом Маховым, М. Моисеевым и К. Гусевым. И. Лазаренко так и не появился, хотя обещал. Постояв примерно час и не дождавшись Илью, мы решили поехать на Октябрьскую площадь, где, как нам было известно, должен был проходить митинг. Поскольку все митинги за последнюю неделю не обходились без столкновений с ОМОНом, А. Широпаев, как самый старший среди нас, колебался, стоит ли ехать. Коллективное мнение победило, и мы поехали… Приехав на Октябрьскую площадь, мы узнали, что большая часть людей ушла по Садовому кольцу в направлении Крымского моста, но меньшая часть осталась и продолжала митинг. Площадь была огорожена двумя кольцами ОМОНа, а здание МВД – аж в четыре, но был оставлен коридор для прохода в сторону Крымского моста. К нашей компании подошёл А. Дугин и его помощник А. Карагодин. Собравшиеся решили поехать на Смоленскую площадь. Но т.к. М. Моисеев испарился куда-то в поисках пива, пришлось разделится: все, кроме меня и К. Гусева, уехали, а мы остались ждать Мишу. Минут через 15 он пришёл и виновато сказал, что пива не нашёл, но взамен принёс нам по горячей сосиске. Ну по сосиске так по сосиске… Пока ели, оставшаяся часть собравшихся вдруг решила, что им тоже необходимо идти в сторону Крымского моста за первой колонной. Мы втроём решили идти вместе с колонной, а не на метро догонять уехавших товарищей. Шли мы в первых рядах колонны. По дороге встречали военные грузовики с разбитыми стёклами, на которых привозили ОМОН и солдат для оцепления Белого Дома. Проходя по Смоленской площади, увидели, что все баррикады, построенные накануне, уже разобраны, на асфальте не было ни кирпичика, ни стёклышка, милицейскую будку, которую мы с К. Гусевым притащили на баррикады, вернули на место; только оплавившийся асфальт указывал на места, где горели самые большие костры. Пройдя чуть дальше, мы увидели вынырнувшего откуда-то Анпилова. Он через мегафон сообщил, что по его последним данным мэрия взята и блокада Белого Дома прорвана. В это время навстречу из-под моста на огромной скорости вылетели два грузовика и один автобус с восставшими. Как стало понятно позже, автотранспорт был конфискован у внутренних войск. Машины развернулись, и пассажиры крикнули, что мэрия взята и все едут штурмовать Останкино. Люди побежали к машинам, но в грузовик удалось влезть только И. Константинову, мне же удалось залезть в открытую дверь автобуса. Тут колонна машин тронулась, и я с сожалением увидел, что Костя и Миша остались и в машины не влезли. Автобус и грузовики приехали к мэрии и Белому Дому и встали в колонну других машин, собиравшихся ехать в Останкино. Мы медленно ехали мимо мэрии. Было видно, что с милиции и солдат снимают бронежилеты и каски, забирают щиты и дубинки. Также они снимали шинели и бушлаты. Воспользовавшись ситуацией (я стоял на нижней подножке автобуса, и дверь была приоткрыта) и не удержавшись от мальчишеского соблазна захватить небольшой трофей, я на ходу снял фуражку с головы кого-то сотрудника милиции. Милиционер, стоявший спиной, даже не повернулся. Пока мы на небольшой скорости объезжали мэрию, вдруг в здании что-то грохнуло (видимо, кто-то пальнул из гранатомёта), потом раздалось несколько выстрелов, после чего из мэрии выбежала группа автоматчиков и сдалась в плен. Досмотреть эпизод не удалось, т.к. в этот момент автобус резко набрал скорость, и мы помчались в Останкино. В автобусе я раздобыл щит, каску и дубинку. Часть дороги нашу огромную колонну из автобусов и грузовиков сопровождали БТРы с людьми в масках, одетыми в камуфляж и с автоматами. Над БТРами на антеннах развевались красные флаги. Как потом выяснилось, это был отряд «Витязь». Колонна неслась по улицам Москвы на бешеной скорости. Из машин во все стороны развевались красные и имперские флаги. Люди скандировали «Ельцина долой!» и «Остан-кин-но!». Прохожие на улицах в основном приветствовали колонну, но вышедшие из палаток торговцы с юга стояли хмурые, некоторые показывали жест из поднятого среднего пальца руки. Когда колонна стала сворачивать с проспекта Мира, часть БТРов поехала прямо, а часть, резко набрав скорость, пошла на обгон колонны. Люди на броне стали показывать римский жест смерти. Наконец колонна приехала в Останкино. Обогнавшие колонну БТРы уже рассредоточились вокруг Останкинского телецентра. После этого все пошли к телецентру. В окна входа в д. 12 по ул. Академика Королёва было видно, что люди в масках баррикадируют здание изнутри. Один из входов снаружи охраняли солдаты внутренних войск. На крыльце центрального входа в дом 12 Анпилов и А. Макашов (он был в бронежилете, чёрном берете и с автоматом) организовали митинг. Как понято сейчас, это был неверный ход. Если уж приняли решение брать Останкино, надо было штурмовать здание сразу, а не устраивать митинг, давая тем самым обороняющимся время для организации обороны. Справедливости ради надо сказать, что генерал Макашов предпринимал кое-какие действия направленные на организацию штурма: так, я сам слышал, как он послал двух человек разведать обстановку у телебашни. Постояв немного и, решив, что нескончаемые бестолковые речи Анпилова мне надоели, я пошёл искать своих. Не найдя никого, решил съездить поискать их у Белого Дома – автомашины ездили постоянно туда и обратно, перевозя людей. Я подошёл к автомашине ЗИЛ-131 и попросил шофёра взять меня к Белому Дому. Шофёр ответил, что-то невразумительное, и я пошёл к следующей автомашине. Там мужик был более сговорчив. Он согласился, но попросил посмотреть сначала, пустой ли кузов. Проверив, что в кузове никого нет, я залез в кабину. Наш ЗИЛ-131 и другие автомашины стали выстраивать небольшую колонну, которая должна была ехать к Белому Дому. Впереди встал «Форд» с синим проблесковым маячком, потом мы на ЗИЛе, затем поставили автобус, замыкал колонну ЗИЛ с вышеуказанным водителем, который ответил мне что-то невразумительное. Минут через пять колонна тронулась в путь. Ехали мы со скоростью 80-100 км/ч, не останавливаясь на светофорах; «Форд» ехал, включив маячок и сирену. Больше всего меня забавлял вид шофёра (он был в серой кепке в черную крапинку – типично советской – поверх которой была одета каска, в зубах он зажал папиросу «Казбек») и надпись на приборной доске: «Приказ: Больше 40 км/ч не выжимать» (это при нашей-то скорости!). По всему пути мы не встретили ни одного милиционера, даже в «стаканах», которые тогда ещё были. На обратном пути, правда, видели одну автомашину ГАИ и двух милиционеров. Оказалось, что последний ЗИЛ в нашей колонне не то кого-то сбил, не то в кого-то врезался на светофоре, вот они и разбирались. Прибыв к Белому Дому, мы подъехали к балкону, где стояли звуковые колонки и транслировали речь Хасбулатова, который заявил, что «Останкино» уже взято. Темнело, и здание Белого Дома, впервые за несколько дней, было ярко освещено. Люди, узнав, что мы из Останкина, спрашивали, как там обстоят дела. Я отвечал, что в телецентре засел спецназ и когда мы уезжали, то телецентр взят не был. Я предлагал людям садиться в кузов и ехать в Останкино на подмогу. Через 5-7 минут кузов был заполнен. Как потом выяснилось, в кузове ехал и И. Константинов, успевший из Останкина вернуться в Белый Дом и теперь опять ехавший туда. Снова начали формировать колонну. Неожиданно возникли проблемы. Ехавший впереди «Форд» окружили бабки из «Трудовой России» и, крича, что это буржуи, предлагали побить всех, кто находился в машине. Последовало долгое разбирательство. Нам с шофёром пришлось убеждать бабок, что буржуев там нет и машина нам нужна в качестве сопровождения для автоколонны. Люди в кузове стали уже волноваться и спрашивать, сколько их будут томить в кузове. Наконец, бабки угомонились и расступились. Колонна была теперь побольше: впереди поставили «Форд», затем наш ЗИЛ, три автобуса ЛиАЗ и машина ГАИ, замыкавшая колонну. С криками «Ельцина долой!», раздававшихся из кузова, мы долетели до Останкина. На подъезде колонна сбавила скорость. Я снял каску, т.к. она была тяжелая и надел милицейскую фуражку. Бабки из «Трудовой России» были и здесь. Одна из них, увидев меня в фуражке, начала орать на всю улицу: «Сбежались, мусора пархатые!» Только увидев, кто едет в кузове, она успокоилась и стала аплодировать. Подъехав к крыльцу, где раньше шёл митинг, мы увидели, что там никого нет. Да и рядом народу было не особо много. Приехавшие стали вылезать из автомашин. Вдалеке раздавался треск, похожий на автоматный, но это не удивляло, т.к. когда мы уезжали, он тоже был. Люди обступили нашу автомашину и стали расспрашивать, что творится в Белом Доме. Мы стали рассказывать, что народ гуляет, песни поёт, рассказали и про слова Хасбулатова. Водитель, спросив, останусь ли я в кабине, ушёл по делам. В это время ко мне подбежали откуда-то М. Моисеев и А. Широпаев, которые стали ругаться. Я не мог ничего не понять. Тут они всё объяснили. Оказалось, буквально 5 минут назад они стояли со всеми нашими ребятами и с А.Дугиным у входа в телецентр. Вдруг раздался взрыв, видимо, заряда гранатомёта. Все легли на землю. Началась беглая сумасшедшая автоматная стрельба, и они оказались в её центре, пули летели буквально над головой. В результате все расползлись кто куда и потерялись. А. Широпаев и М. Моисеев друг друга нашли. Тут Миша увидел, что из кузова приехавшего грузовика вылез И. Константинов. Случайно посмотрев на кабину, М. Моисеев увидел меня. Миша заявил, что думал, что я как всегда влез в эпицентр и погиб, вспоминая, как днём я от них уехал на автобусе. Мы отошли от грузовика к ограде парка и стали искать ребят. В это время с крыши телецентра раздалась очередь трассирующими пулями. Часть пуль угодила в грузовик, на котором я недавно приехал. Он заполыхал как спичка. Широпаев стал сокрушаться по поводу того, что он, мол, дурак, согласился, чтобы мы пошли на митинг, и что если с кем-то что-то случится, то это его вина. В тот вечер, несмотря на долгие поиски, в т.ч. и под огнём, найти никого не удалось. Мы решили перебежать к ограде территории телебашни. Неожиданно БТР, стоявший у входа в телецентр со стороны Останкинского пруда, направил в нашу сторону свой прожектор. Луч скользнул и по нам. Мы легли. Через несколько секунд раздалась пулемётная очередь. Пули зазвенели, ударяясь об ограду, располагавшуюся сзади нас. Мужчину в 5-6 м от нас ранило рикошетом в ногу. Его унесли. Мы лежали и видели, как кто-то стрелял с крыши телецентра трассирующими пулями в мостовую, пули рикошетили и уходили в небо (как бы это ни звучало, – зрелище было красивое). После этого пули попали в грузовик ЗИЛ-131, таранивший вход в технический центр «Останкино» (АЗС-3) и грузовик загорелся. Первый этаж здания и росшие рядом с ним ёлки уже горели после того, как туда выстрелили из гранатомёта. Недалеко от нашего местонахождения кто-то подорвал два взрывпакета, и нас ослепило яркими вспышками. От центрального входа телецентра к зданию АЗС-3 поехали два БТРа. Люди залегли. Позже по телевизору я видел, что эти БТРы стали расстреливать трассирующими пулями кусты у здания АЗС-3. Пока БТРы разъезжали у здания АЗС-3, кто-то из водителей влез в кабины автобусов ЛиАЗ из приехавшей от Белого Дома автоколонны и перегородил ими обе стороны дороги (одним – одну сторону, другим – другую), при этом на разделительной полосе между ними стоял массивный рекламный щит из металла с основанием, залитым бетоном. Таким образом, когда БТРы решили вернуться к телецентру, дорога оказалась закрытой. Они остановились, и один из БТРов стал в упор расстреливать автобус. Результата не было. Тогда БТР дал очередь по небольшой роще, откуда послышались крики. БТР отъехал чуть назад и с разгона врезался в заднюю часть автобуса. Автобус с искорёженным задом, превратившийся в груду металла, отбросило в сторону. БТРы поехали к входу в телецентр со стороны пруда. Едущий вторым БТР, перед тем как свернуть, дал ещё одну очередь по толпе. В 10 м от меня упал мужчина с тремя дырами от крупнокалиберных трассирующих пуль в животе и груди. Тут А. Широпаев потребовал, чтобы я бросил щит, т.к. от пуль он не спасёт, а в свете уличных фонарей он отражает свет, как зеркало, и я был хорошей мишенью. Пришлось бросить щит на дорогу. После этого мы стали сперва отползать, а потом и отходить по ул. Академика Королёва к станции метро «ВДНХ». Проходя мимо одного из светофоров, мы увидели, что там стояло примерно 20 автомашин. Те, что стояли спереди, успели развернуться, а сзади – нет. В эти автомашины на полной скорости врезался БТР, за ним ехало ещё три БТРа. На их броне сидели автоматчики в масках. Двое или трое из них дали автоматные очереди в сторону шедших людей. Мы залегли. Не успели мы подняться, как в ту же сторону, куда они уехали, проехал грузовик ЗИЛ-131. Из брезентового окна грузовика также раздалась автоматная очередь. Мы снова залегли. Неподалеку от нас ранило старушку (кажется, в плечо или в руку). Текст полностью: http://community.livejournal.com/war_web_comm/91411.html (Comment on this)
12:30a	Владимир Озёрный Вечерний дозор. В тот вечер (22.09.93.) я зашёл в Детский мир, там у меня была назначена встреча с одним знакомым. Знакомый оказался в состоянии глубокого алкогольного опьянения, что для него не было характерно. «Петрович, чего случилось?» – начал я допрашивать его, потому что обычно он алкоголем не злоупотреблял. «Ельцин нас всех отъимел! Отменил конституцию! Народ собирается у Белого дома!» – сказал Петрович и упал. Без меня такое мероприятие не может пройти – решил я и пошёл к Белому дому. Шёл я мимо здания СЭВ и увидел какого-то батюшку крупных размеров. Потом, когда прошли года, я узнал, что это был отец Никон (Белавенец). У Белого дома была огромная масса людей, и я подумал, что найти близких мне по Духу будет проблемно в такой толпе. Вдруг увидел какой-то жёлтый флаг с интересной символикой. «Наверное, мне туда» - подумал я, подошёл, посмотрел на людей. Тут же познакомился с бородатым человеком, поэтом Алексеем Алексеевичем Широпаевым, который сразу изложил мне доктрину партии и свои взгляды на текущей момент. Эта группировка (ФНРД) по составу была молодёжная и объединяла ребят вполне интеллектуального вида, с нормальными лицами – ни алкашей, ни маргиналов. В ФНРД постоянно вливались новые люди – ребята, которые, так же как и я, пришли к БД и сразу выделили из толпы именно эту группировку. Таким образом, ряды наши росли. До этого я не ходил на оппозиционные мероприятия – работал, отдыхал, снова работал, - и вдруг неожиданно даже для себя оказался в рядах множества своих единомышленников. Потом появился с Герасим, с которым мы сдружились. Он пришёл в песочного цвета плаще с портфелем и сразу стал чего-то проповедовать. Всем, вобщем-то, понравилось, и мы позвали его присоединится к ФНРД. + + + В один из дней я был дома и уже ложился спать, как вдруг раздался телефонный звонок. Звонила мама Макса – одного из наших ребят, волновалась за сына, который ушёл к Белому дому и не вернулся. Совесть мне не позволяла больше спать, поэтому я оделся и поехал к БД. У Баррикадной шли люди, которые говорили, что Белый дом оцеплен и пройти туда не возможно. Однако я подумал, что где-нибудь должна быть лазейка и пошёл за киноцентр и дальше по переулкам. Там было много каких-то заводиков, непонятных автобаз, я ходил, блуждал, везде встречал других людей, группками по 2-3 человека и тоже искавших проход. С одними мы обменивались информацией и расходились, другие объединялись в более крупные отряды. До сих пор я не знаю, где то место – я потом пытался его найти, но это не удалось. Там были огромные кусты верхушки которых соединялись, образовывая навес над землёй. В тумане и сумраке мы лезли там на карачках, видно ничего не было, и я воткнулся головой в спину Коле Болгарину. «Я уже 2 часа тут лазаю» - сказал Болгарин, - «Я нашёл проходы. Пойдём». Коля провёл наш отряд к зданию школы, за которой стояла бытовка. Вдруг появились ОМОНовцы в шлемах и плащ-палатках. Мы спрятались в кустах, а ОМОНовцы прошли мимо и забились в бытовку. В этот момент все наши пробежали, а я не успел –половина ОМОНовцев вывалила обратно – кто-то из бытовки орал, что дышать нечем. Пришлось ползти, чтобы они меня не заметили. Мы подползли к зданию школы, за ней был бассейн без воды – залезли туда. Здесь было посветлее, и появилась возможность осмотреться: а кто вообще с нами-то идёт? Оказалось – я, Коля Болгарин, ещё какие-то ребята помладше, а один с огромным рюкзаком, который сказал, что несёт еду защитникам БД. Мы проползли через бассейн и выползли как раз рядом с дыркой в заборе. Сзади было 3 заслона милиции, а около дырки ходил один милиционер. Мы решили действовать по наглому – вышли в открытую и сказали милиционеру, что на предыдущих блок постах нас пропустили, что мы, якобы, тут живём. «А это кто?» - спросил милиционер о парне с рюкзаком. «А этот в поход ходил» - сказали мы. Милиционер поверил, ведь действительно как-то нам удалось миновать 3 блок-поста.. Он нас пропусти, и мы хотели немного отойти за угол и прошмыгнуть к Белому дому так, что бы милиции этого не было видно, но только прошли шагов 15, как парень с рюкзаком устремился к ближайшей баррикаде с криком «Ребята! Я оружие принёс!!!». Это была баррикада «Трудовой России», там анпиловцы стояли в жёлтых строительных касках. Они опешили от такого расклада. Мент начал чего-то орать в рацию, и нам ничего не оставалось, как бежать вслед за парнем с рюкзаком. Анпиловцы люди простые. «Это подосланные провокаторы!» - сказали они и арестовали нас. Нас провели через спортзал - там было много людей, многие спали прямо на полу, а нас затолкали в подвал. Мне запомнились двери, как в метро, которые закрываются по направляющим – этот подвал мог использоваться как бомбоубежище. Потом пришёл худощавый мужик, метр семьдесят ростом, седые волосы, одет в камуфляж, на рукаве нашит шеврон – АКМ зажатый в кулаке (это толи «Вымпел», толи ещё чего, вобщем, он ветеран какого-то спецподразделения). Коля Болгарин отмазался сразу: «Я иностранец, я болгарин» - сказал Коля, и его сразу увели. Мы остались и говорим друг другу: «Всё как в сказке про Левшу, сейчас Болгарина отпустят, а нас будут бить и пытать». Седой мужик развёл нас по разным комнатам и начал по очереди допрашивать, потом сказал, что наши показания совпадают и, вроде как, мы не подосланные. А Болгарин – так вообще находка – он архитектор, он всё разведал и профессионально начертил схемы расположения вражеских блок-постов и оцепления. Вобщем, нас отпустили. Потом подошла девочка (не помню, как её зовут) ей было тогда 16 лет. Она была в синем комбинизоне, вся перепачканная мелом – они лазали на разведку по теплотрассам. Она рассказала, что они пролезли аж почти до гостиницы «Украина», вышли, разведали вражьи посты, а когда лезли обратно, ели успели – милиция всё заняла. Эта девочка 4.10.93. погибнет вместе со своим парнем, с которым они познакомились и полюбили друг друга на баррикадах у Белого дома.. Нас отпустили, мы подошли к месту, где раньше был наш лагерь. Но вместо наших там были какие-то бабы. «Где ФНРД?» - спрашиваю у них. «Они посидели и домой уехали» - говорят быбы. Думаю – не может такого быть, ни фига, чего-то врёте вы. Пошёл к другой группе, те говорят: «А они вот в палатке греются». Подошёл к палатке – и там наших нет. Вдруг вижу – на баррикаде стоит Макс, живописно выставив ногу вперёд. Я сказал, что его мама разыскивает. Макс отказался ехать домой, сказал, что здесь будет ночевать, и чтобы я передал маме, что мы сидим в Белом доме, нам тепло и нам кушать дали горячее. Это слабо соответствовало действительности, но маму надо было успокоить. Выполнив цель своего визита, я вышел из Белого дома – подошёл к ментам, они спросили «Ты куда?», я сказал: «Домой», они сказали «Иди». + + + Какие-то коммунистические группировки стали на нас наезжать, говорили, чтобы мы убрали наш флаг, а то они его сейчас выкинут. Мы ответили, что скорее мы выкинем их. Тем не менее, у флага решили установить круглосуточное дежурство, чтобы избежать провокаций от красных. Первым флаг охранял Сергей Пушкарёв – крепкий, невысокого роста студент Бауманки. После него на пост заступил я. Герасим пообещал меня сменить и ушёл под Горбатый мост. Пруд под Горбатым мостом был осушен, поэтому там народ отсыпался, горел костёр, а иногда люди там выпивали. Вообще надо начать с того, что я принёс литр водки, Герасим принёс бутылку спирта «Рояль», остальные тоже не поскупились. Я стою на посту, смеркается, Герасима нет. Пошёл дождь, потом дождь со снегом, Герасима нет. Промокли ноги, темно, холодно, Герасима нет. Как человек, служивший в армии, я не могу отойти и бросить знамя. Вдруг кто-то из наших только добравшихся до БД проходит мимо. Попросил встать на пост вместо меня, спускаюсь под Горбатый мост, - там вакханалия, все готовые, а Герасим говорит заплетающимся языком: «Честнслово, три раза шёл тебя менять! Вот до кустарника дойду и падаю.. Что со мной такое – не знаю..» Ребята подтвердили, говорят, что действительно 3 раза выходил и падал. После этого случая Герасим любил повторять: «Спирт «Рояль» - враг мой!» + + + Помню как-то все ожидали штурма, оружия нам не давали и я притащил охотничий нож. Надо было обычный кухонный брать, но «ума хватило» - притащил охотничий, с номером, на меня зарегистрированный. И ещё кто-то пришёл с ножом, с огромным как меч. Кажется, это был Костя Гусев. Лазоренко как всё это увидал, кричит: «Вы чего офигели? Вас сейчас тут повяжут!». А там действительно менты ходили с металлоискателем. Мы пошли в то место, где сейчас новый дом выстроили, и там ножи спрятали – я выкопал яму, да камнем здоровым её прикрыл. Это было, где-то, числа 2-го. А потом, когда оцепление сняли, мы пошли с Вадиком Залесским наш тайник проверить, а там нет ничего. Злые языки говорят, что это Вадик украл. Я не верю, но говорят. А Поршень пришёл с ножом для разделки мяса и спрятал его в куст около светофора, где теперь магазинчик стоит. Теперь на Годовщине всем говорю, что этот дом построен на деньги, вырученные от продажи наших с Костей Гусевым ножей, а из ножа Михалыча палатка с бухлом выросла. + + + 04.10.93. Приехал, когда уже было всё оцеплено. Приехал с одним чуваком. Напротив гостиницы «Украина» стоит троллейбус, и какие-то мужики подходят, собираются рядом с ним распить бутылку. Только подошли – очередь по стёклам. Видел, как приехал «Паша-мерседес» (т.е. Павел Грачёв – в то время министр обороны РФ) - выступал, деловой. Сразу за «Украиной» здание, где раньше был «Дом игрушки», туда приехали 600-ых, целая вереница. Грачёв вылез, чего-то: «Да мы, там, вот их щас, мы ваще, датадатада» - потом сел и уехал. Народ на это смотрит – а чего вообще приезжал-то? Шокировали эти уроды, которые 4-го стояли на крышах и глазели как расстреливают БД – это явно какие-то люди «с рынка» были, судя по их лицам. Это было тяжко видеть и слушать их разговоры. (В.Озёрный опубликовал этот текст к 15-летию Событий, потом удалил по непонятным причинам) (Comment on this)
6:04a	Алексей ШИРОПАЕВ Голос Русской Правды По страницам журнала «Нация» и газеты «Фашист» С этими изданиями Русского Зарубежья времен 30-х годов связаны имена Константина Родзаевского и Анастасия Вонсяцкого — вождей русского фашизма: глубоко самобытного православно-патриотического движения, которое на новом историческом этапе качественно развило русские черносотенные традиции в духе своего рода «монархофашизма», русского варианта Третьего пути. Журнал «Нация» издавался в Шанхае руководимой К. Родзаевским Всероссийской фашистской партией (ВФП). Газета «Фашист» выходила в США как «руководящий орган Всероссийской национал-революционной трудовой и рабоче-крестьянской партии фашистов», возглавлявшейся А. Вонсяцким. В то время, как, впрочем, и сейчас, бескомпромиссная правда об истинной природе коммунизма, о положении в оккупированной России и мире в целом, о вселенском противоборстве Добра и зла раздавалась лишь со страниц подобных «одиозных» изданий. Личность К. Родзаевского, наиболее полно воплотившая в себе дух движения, окружена особым ореолом героической жертвенности. Он родился 11 августа 1907 года в Благовещенске. Как и братья Солоневичи, он вырвался из превращенной в концлагерь России для ведения боя во имя ее освобождения: в 1925 году он тайно ушел в Манчжурию, где вскоре возглавил самое многочисленное и мощное движение Русского Зарубежья — фашистское. Надо отметить, что в те годы слово «фашизм» звучало для всех людей доброй воли вполне позитивно — оно означало активный, наступательный антибольшевизм, неприятие либерализма и волю к Порядку, основанному на новом осмыслении Традиции. В течение двадцати лет русские фашисты вели героическую борьбу за освобождение России. В 1946 году К. Родзаевский, подобно генералам Краснову, Шкуро, Семенову, Власову принял мученическую смерть в застенке НКВД. ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ ГЕРОЯМ РУССКОЙ НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ БОРЬБЫ! X X X В постановлениях 3-го съезда Всероссийской фашистской партии (1935) подчеркивалось: «Продолжать строить впредь идеологические основы Фашизма на началах российских исторических традиций, на идеалах Православия как сущности духовного содержания Российской Нации, российской национальной культуры и фашистских принципов, не считаясь с бесполезными протестантскими происками противников русского фашизма, с учетом научной мысли и выводов социологии» («Нация» № 8,1935). Н. Иванов в статье «Российский фашизм — глубоко национальное движение» («Нация» № 1, 1936), отмечая особое почитание русскими фашистами Св. Владимира, пишет, что «одним из основных лозунгов Российских Фашистов является слово «БОГ», слово, которое в момент Национальной Революции послужит мощным призывом к возрождению и объединению всего русского народа», и далее: «…фашизм, как Российский, так и другой, характеризует такое движение, которое построено на началах религиозных, национальных и трудовых», причем указывается, что в каждой стране фашизм получает национальную окраску. Очевидно, что приведенная характеристика — «религиозный, национальный, трудовой» — вполне приложима к Союзу Русского Народа, который, по сути, был первой массовой фашистской организацией, основанной на самобытных русских христианских началах. Отсюда следует, что термин «фашизм» нельзя связывать исключительно с итальянскими или германскими образцами. «Фашизм» — общий термин, обозначающий необходимую радикально-консервативную мобилизацию национальных организмов в кризисный, нигилистический период мировой истории. Не случайно, что понятия «черная сотня» и «фашина» («связка») по смыслу означают одно и то же: собирание, мобилизация. «СВЯТАЯ РУСЬ» — так определяли свой идеал русские фашисты. И зримый образ этого идеала предстает на страницах крещенского номера дальневосточной фашистской газеты «Русский авангард» от 19 января 1940 года: «В тот же день, в недавнее великое и славное наше прошлое на Крещенском параде войск в нашей Величавой Северной столице, в блистательном Санкт-Петербурге, пред взорами своего любимого Монарха — Вождя Русского Народа — Государя Императора, проходил цвет Российской Армии — Петербургская гвардия… Украшались флагами дома… И на сердце Русского люда было тепло, радостно — ибо сам Господь Бог был на Русской земле». Но эта красота погибла и первым погиб Государь, «приняв венец мученический, до конца доказав свою верность России» («Нация» № 8, 1935). День 17 июля был для русских фашистов днем всеобщего покаяния русского народа за проявленную пассивность и попустительство, а так же днем скорби по УТЕРЯННОЙ РОДИНЕ. «Против кого и за что борются Российские фашисты» — этот вопрос вынесен в заголовок статьи Клюева («Нация» № 2, 1936), на который автор отвечает: «…мы боремся против диктатуры Коминтерна, против диктатуры Сталина-Кагановича, против диктатуры компартии, против всякой еврейской диктатуры над Российской страной, против всех форм эксплуатации — капиталистической и коммунистической, против коммунистических лжесоветов и лжепрофсоюзов, против неумеренной индустриализации и принудительной коллективизации, против грабительского экспорта и распродажи России оптом и в розницу!» («К 1929 году все, что можно было продать, — было продано. Вывозилось до 90 процентов (сырья)» (А. Кузьмич-Цикунов, «Россия и рынок»)). «Большевизм, — продолжает Клюев, — был насажден в России посредством конфискации, террора и убийств в масштабе, не имеющем прецедента. По большевицким же и другим цифрам, за время революции до 30 млн. населения погибло от насилий, голода и болезней. Террор стал постоянной, длящейся мерой, посредством которого большевицкое (еврейское) правительство поддерживает свою тираническую власть над превращенными в рабов миллионами россиян и в то же время ведет войну с религией». «Орган, отражающий взгляд английских евреев на большевизм от 4 апреля 1919 года говорит: «…много знаменательного как в самом появлении большевизма, так, главное, в том факте, что среди большевиков так много евреев и что идеология большевизма и сокровеннейшие идеалы Иудаизма так схожи и так в них много общего». (Вспоминаются неосторожные признания A.B.Луначарского: «…иудейское утверждение свободы духа и его царственных прав… тут бьется сердце научного социализма».) Клюев пишет: «В «Еврейском Мире» от 15 марта 1923 года мы читаем: «Иудаизм в основании своем является анти-христианским». Этот же журнал в феврале 1883 года говорит: «Величайший идеал Иудаизма коренится в том, что весь мир будет наполнен еврейским учением и что в мировом братстве народов, как выражении высшего Иудаизма, фактически исчезнут все отдельные расы и религии». На деле же, это означает «утверждение еврейского национализма под личиной интернационализма, против национализма нееврейского». Клюев цитирует признание сиониста Соколова, друга Герцля, сделанное им в книге «История сионизма»: «Организованный сионизм сыграл в большевистском движении в России значительную роль. Успех революции был обеспечен финансовой поддержкой интернациональных еврейских финансовых кругов». Приведено свидетельство д-ра Жоржа Симонса, настоятеля методистской церкви в Петрограде: «Среди агитаторов были сотни евреев из низов Восточной части Нью-Йорка. В 1918 году правительственный аппарат в Петрограде состоял из 16 настоящих русских и 371 еврея, причем 265 из этого числа прибыли из Нью-Йорка». И далее — обобщающий тезис из «Лондон Глоб», апрель 1919 года: «…большевизм — это захват достояния всех христианских наций мира в таком масштабе, чтобы лишить их всякого капитала, дабы только еврейство могло сообща держать в своих руках весь мир и царствовать там, где ему вздумается». Попутно сообщается, что после войны Красин осуществлял связь между еврейскими капиталистами, финансировавшими революционное движение в России, и большевиками. «Союз большевистских главарей с еврейскими сверхкапиталистами доказывается тем, что когда Феликс Варбург в 1927 году приезжал в Советскую Россию, то ему был оказан царский прием, несмотря на то, что он являлся представителем федерального резервного банка и банкирской группы — Кун, Леб и Ко». Приведенный факт — яркая иллюстрация к цитируемой в статье формуле французского еврея Мориса Мюррея («Еврейская мысль»): «Карл Маркс и Ротшильд — оба олицетворяют еврейский идеализм до наивысшей точки его могущества». Клюев, в свою очередь, формулирует: «Социализм, борющийся с капитализмом нееврейским есть союзник капитализма еврейского». Итак, коммунизм — орудие еврейства, одно из его проявлений. К. Родзаевскому принадлежит емкое определение: «СССР — страна еврейского фашизма», в которой реально осуществилось «утверждение еврейского национализма под личиной интернационализма, против национализма нееврейского». Особой злободневностью пронизаны следующие его строки: «Начинается на Руси царство своеобразного еврейского фашизма, фашизма наизнанку, в котором роль граждан второго сорта будут играть закабаленные русские…» («Нация» № 1, 1936). «Расправа с крестьянством, — пишет К.Родзаевский, - известная под названием коллективизации, стахановщина, этот свирепый поход на рабочий класс, постройка бессмысленных с точки зрения нужд населения гигантов, упор на тяжпром в ущерб легпрому - тысячи прочих бесчисленных нелепостей и головотяпств советского планирования — получают зловещее логическое обоснование, когда мы поймем, что советское хозяйство — с точки зрения хозяев страны — призвано служить не нуждам населения, а укреплению еврейской власти для дальнейшего наступления на мир…». «…Во имя антихриста», - уточняет К. Родзаевский («Нация», № 2,1936). Упомянутая выше расправа с крестьянством, т.е. по сути с русским народом, включала в себя и знаменитый спланированный голод начала 30-х годов. (Еще в 20-х годах товарищ обер-прокурора Святейшего синода кн. Н. Жевахов обозначил в своих «Воспоминаниях» голод, наряду с массовыми убийствами и нравственными пытками, как один из способов сознательного истребления русского народа.) Со страниц газеты «Фашист» кричат заголовки: «Голод в России. Нашествие голодающих в Москву» (№ 1, 1933); «На Кубани мрут от голода»; «Голод — сознательное дело; цель — заморить голодом непокорных» — слова невозвращенца Кирилла Какабадзе; «…помощи нет ниоткуда, да верно и не будет» — из письма с Сев. Кавказа (№ 11,1934). «Лопаты в деревнях конфисковывались ГПУ» — свидетельствует западный журналист Вокер; больницы отказывали голодающим в помощи (№ 17, 1935). Вновь и вновь «Фашист» возвращается к страшной теме. На фотографиях — трупы детей, сваленные на телеги, груды истощенных мертвых, почти скелетов (№ 36, 1937). Сообщение, что хлебные поля охранялись от голодавшего народа (там же). На этом фоне особенно выразительно выглядит зарисовка из жизни кремлевских обитателей времен гражданской войны: «Москва голодала. Луначарский с Каменевым устроили в Кремле кондитерскую, в которой для их жен лучший пекарь из «бывшего Эйнема» каждый день мастерил груды пирожных. Жена Каменева, коллекционера чужих книг, обрядилась в котик с чужих плеч, а Розенель (жена Луначарского — А.Ш.) выписала из-за границы через агентов Коминтерна модные наряды» (№ 17,1935). «Фашист» сообщает, что ложь большевиков об отсутствии в СССР голода поддерживала «знатная иностранная сволочь» (№ 36, 1937). Темные стороны политики «мирового сообщества» в отношении России вскрываются и в связи с международной «культурной» деятельностью Н. Рериха, протекавшей под загадочным знаменем с тремя масонскими точками. «Фашист» (№ 17, 1935) разоблачает сомнительную роль известного «Пакта Рериха» в период массированного уничтожения и разграбления культурных богатств России. Подготовленный летом 1929 года и представленный в госдепартамент США, а затем в институт международной кооперации Лиги Наций, которая высказалась за принятие Пакта, он в том же году «вошел в европейскую жизнь» — тогда же в СССР прошла волна разрушений памятников. 1929-30-31 г.г. — вывоз из России национальных сокровищ на «иностранные базары», вызвавший на Западе общественные протесты. Не возмущались лишь представители «Пакта Рериха», как и сам Рерих. 1932 год — в СССР новая волна сноса памятников, а в следующем, 1933-м году вынесен «приговор» храму Христа Спасителя в Москве. Рерих опять молчит. Он ничего не сделал для спасения храма, а сам факт взрыва он обошел молчанием. Все сказанное неудивительно, если помнить о разоблачаемом русскими фашистами союзе Коминтерна с Фининтерном, как называл К. Родзаевский международную плутократию, взрастившую коммунизм. В передовой статье, открывающей январский номер «Нации» за 1936 год, К. Родзаевский пишет, что в минувшем году пали маски «с тайного союза коммунизма и масонства: тайное сделалось явным! Принятие СССР в Лигу Наций с одной стороны, широкая помощь советскому правительству капиталистов Франции, Чехословакии, Америки — с другой — говорят за то, что еврейство, чувствуя себя достаточно сильным, не хочет отныне прятать концы в воду». Для помощи Коминтерну «поднимается капиталистическая Америка, масонская Франция, масонская Англия, несчастный обманутый Китай» (К. Родзаевский, «На стыке 35-го и 36-го», «Нация», № 12, 1935). В передовой «Нации» (№ 3, 1936) К. Родзаевский пишет о предоставлении Францией «Сталину-Кагановичу» миллиардного займа — «еврейство и масонство все откровеннее поддерживают СССР». (Обратим внимание на характерную «связку» — «Сталин-Каганович». Родзаевский считал именно Кагановича первенствующим в этой паре, а Сталина — прикрытием слишком ярко выраженного этнического характера Советской власти в то время. Это позднее Сталин действительно выступил на первый план, придавив еврейскую большевистскую элиту, за что и поплатился жизнью.) По мнению К. Родзаевского, в середине 30-х годов выявилось «открытое противостояние национальных государств — еврейскому Интернационалу», противостояние «международного коммунистическо-масонского еврейского фронта» и «мирового антикоммунистического антимасонского антиеврейского фронта»: «Против Коминтерна — Антикоминтерн» («Нация», № 1,1936). Газета «Фашист» (№ 37, 1937) помещает на своих полосах текст речи Адольфа Гитлера на съезде НСДАП в Нюрнберге, в которой вождь немцев говорит о распространившейся «мировой болезни». В отличие от демократических «мыслителей», пытающихся списать коммунизм на «русские национальные особенности», «русский характер», т.е. в конечном счете на Россию, для Гитлера очевидно, что «…эта болезнь в такой же степени не является российской или испанской, как она в 1918 году не была германской, а в 1919-м — венгерской или баварской. Не русские и не немцы, не венгерцы и не испанцы являются или были возбудителями этой болезни, а тот международный паразит, который уже столетия распространяется в мире и который в наши дни достиг полной силы своего разлагательного воздействия». Гитлер вновь и вновь подчеркивает международный характер большевизма: «Только буржуазно-демократический политик не желает признавать истинных основ красного мирового движения»; «…налицо широко задуманный, всепожирающий план всеобщей атаки на нынешний общественный уклад, мировоззрение, культуру наших дней». Гитлер призывает к «борьбе с интернациональными носителями бацилл». «Мир находится в состоянии все возрастающего смятения, подготовление и руководство которым исходит от властей иудо-коммунизма в Москве». Далее: «…в Советском Союзе свыше 80 процентов всех ответственных должностей занято евреями». Этой же этнической особенностью, по словам Гитлера, были отмечены революционные события в Германии: вожди советской республики в Баварии, руководство союза спартакистов, вожди и финансисты германской компартии — исключительно евреи. То же самое в Венгрии и в Испании, куда иудо-коммунизм проник через лазейку демократии (как и в Россию в 1917-м — А.Ш.). Гитлер считает, что настоящая, вечная Испания — это генерал Франко и его окружающие; «узурпаторы же в Валенсии — оплачиваемые Москвой интернациональные группы, которые ныне действуют в Испании, а завтра, быть может, опять в другой стране». От лица Германии Гитлер говорит: «…претензии нецивилизованной еврейской большевистской международной гильдии преступников из Москвы управлять старой культурной страной воспринимаются нами еще и как наглость». «Мы не намереваемся навязывать кому бы то ни было наши мысли и идеалы, но в то же время не следует и носиться с мыслью навязать нам свое мнение. Прежде же всего — пусть московские советы перестанут распространять свое варварство, с тем, чтобы нас так же ввергнуть в несчастье». (В этой связи вспоминается проницательная мысль Гитлера о революции в России: «В русском большевизме мы должны видеть попытку, предпринятую евреями в XX веке, добиться мирового господства».) «Наша основная борьба есть борьба с жидовством, захватившим Россию, превратившим ее в свою вотчину и свой плацдарм» — формулировал один из авторов «Нации» И. Павлов (№ 1, 1936). Одновременно русские фашисты выдвигали позитивную программу: Национально-трудовое государство без эксплуататоров и привилегированных классов. Советы — преобразовать в Национальные Советы, органы самоуправления, без евреев и коммунистов. Создать Национальные корпоративные союзы, арбитражные комиссии с представителями рабочих и предпринимателей под председательством представителя надклассовой государственной власти. Каждый рабочий — предприниматель, участник предприятия. При этом русские фашисты считали необходимой национализацию всех решающих отраслей, «проявляющих склонность к капиталоконцентрации и монополизму», отстаивали государственное регулирование роста и распределения национальных богатств в интересах всей нации, провозглашали «приоритет общих интересов нации и национальной Солидарности» («Нация», № 3, 1936). Русские фашисты подчеркивали, что «поощряя развитие частного капитала в некоторых сферах хозяйства страны, Российский Фашизм не забывает его антисоциальной тенденции перерастать свое конструктивное назначение и выливаться в паразитарные, антиобщественные и антинациональные формы» (там же). Земля — крестьянам, за исключением государственного фонда. «Все лица, сидящие на земле и обрабатывающие ее своим личным трудом, получают эту землю в полную собственность, в пределах норм, установленных самими крестьянами через свои выборные органы для каждого края». Задачи: в создании на месте СССР - Российского Национально-Трудового Фашистского Государства. В перевоспитании народа на религиозно-национальных и трудовых началах. В подготовке к Всероссийскому Земскому Собору — в котором будут представители всех народностей, населяющих Россию…» («Против кого и за что борются Российские фашисты», «Нация», № 2, 1936). Как пишет И. Рычков («Нация», № 1, 1936), «…не предрешая окончательного образа правления до решения Земского Собора, Российский Фашист с благоговением относится к принципу Монархической власти, веками создававшей величие и могущество нашей Империи и освященной Св. Православной Церковью». В 1938 году партия К. Родзаевского вошла в Национальный фронт, образовавшийся из наиболее последовательно-правых сил Русского Зарубежья, ставивший целью «свержение иудокоммунистической власти в России и восстановление законной национальной преемственной власти…, то есть утверждение наследственного Представителя Дома Романовых — в плане широкого понимания легитимизма» («Вече», № 44). Принципиальную позицию русские фашисты занимали и по вопросу о единстве и неделимости России, столь острому сегодня, когда от великой империи остался рыхлый огрызок — «РФ». «Место, где хоть раз был поднят русский Национальный флаг, знаменуя собой территориальное единство с Россией, не может быть уже от России отделено. Целость территориальных границ является вопросом чести для фашистского строя»,— писала в октябре 1939 года газета «Русский авангард». К. Родзаевский следующим образом объяснял девиз русских фашистов «БОГ, НАЦИЯ, ТРУД»: «Еврейское «Бог, Нация, Труд» это «Сатана, Интернационал, Рабство». Наше «Бог, Нация, Труд» — это Православная Вера и свобода совести, это Российская Нация, оформленная в Великодержавном Российском Государстве, это свободный созидательный труд на свободной Русской земле в рамках справедливого национально-корпоративного строя, это жизнь, счастье и красота, одухотворенные животворящими лучами религии и национального служения…» («Нация» № 2,1936). О высоком боевом духе русских фашистов говорит их реакция на различные примиренческие соблазны, возникавшие в рядах эмиграции. «Не без участия товарищей с Лубянки были созданы идеологические течения евразийцев, бердяевщина и тому подобные течения» («Нация», № 1, 1936). Против младороссов – «агентов ГПУ», поющих оды «эволюции большевизма», выступает и газета «Фашист» (№17, 1935). Солидарен с ней «Русский авангард», от 1 октября 1939 года, упоминающий «евразийство большевицкого уклона и младоросскую пятнистую лихорадку». Еще в 1933 году в Харбине прошли диспуты о масонстве, организованные К. Родзаевским. А в 1935 году третий съезд его партии констатировал, что иудомасонская паутина на Дальнем Востоке — разрушена. Антимасонская тема занимает значительное место на страницах журнала «Нация», вскрывавшего механизмы тайной международной власти. «В 1911 и 1913 г.г. масонские ложи в Германии несколько раз поднимали вопрос о покушении на австрийского эрцгерцога, с целью вызвать войну», — читаем в статье И. Павлова («Нация» № 1, 1936). Ссылаясь на книгу австрийского министра графа Черника, автор сообщает: член организации «Черная рука» Г. Принцип, убийца эрцгерцога Франца Фердинанда, на суде заявил, что Наследник Престола был осужден на смерть масонской ложей, причем на вопрос о своем членстве в ложе террорист отвечать отказался. По словам министра, эрцгерцог знал, что он приговорен масонами. Ту же «черную руку» И. Павлов видит и в убийстве короля Югославии Александра I в Марселе (1934). Характерно, что иудейская колония в Харбине отслужила по убийце короля заупокойный молебен (автор ссылается на сообщение газеты ВФП «Наш путь»). Весьма выразительный документ представляет собой «Наставление генералу Гарибальди» («Нация» № 8,1935) из книги «Новое масонство Великого Востока Франции». Как указывает журнал, впервые «Наставление» было опубликовано в «Ennemle Social»(«Социальный враг») — книге Розена, снявшего копию этого текста из тетради собственноручных записей Великого Мастера итальянского масонства Ангеры, при котором 5 апреля 1860 года произошло посвящение Гарибальди в масоны. «Убив религию, — откровенничает Великий Мастер, — мы получим Закон и Собственность… утвердив на трупах этих убийц масонскую религию, масонский закон и масонскую собственность, мы переродим общество». (Поразительно, насколько эти строки по сути и даже по стилю напоминают известные «Протоколы сионских мудрецов».) Еще более красноречива приведенная там же масонская клятва: «Клянусь не иметь другой родины, кроме родины всемирной. Клянусь всегда и повсюду разрушать до основания границы, разделяющие нации, поля, дома и мастерские и отделяющие семью от семьи. Клянусь посвятить всю свою жизнь беспредельному торжеству прогресса и всемирного единства и объявляю себя исповедующим отрицание Бога и души». Сегодня, поглядев вокруг, мы без труда увидим тотальное торжество прогресса, купленного ценой «отрицания Бога и души». И тем не менее даже, казалось бы, в безнадежных условиях надо иметь волю к Реакции и громко провозглашать свою Клятву, в которой все утверждается наоборот. X X X Нам, нынешним русским, довелось жить в эпоху, когда коммунизм в России отработал свою служебно-прикладную функцию «захвата достояния» и порабощения коренного народа. Меняющая личины оккупация, берущая начало в феврале 1917 года, вступила в свою особо истребительную и грабительскую фазу - фазу окончательного добивания нашей Родины. По цинизму, беспощадности и нескрываемо антинациональной, диверсионной направленности ельцинская шайка сопоставима лишь с бандой международных ленинцев из пломбированного вагона. В этих условиях личность и дело К. Родзаевского являют собой вдохновляющий пример для активных сил русского сопротивления. Разумеется, речь не идет о слепом копировании программы 30-х годов. Но как и тогда, набатом звучит сегодня: «Мы боремся против всякой иудо-масонской диктатуры над Российской страной, против всех форм эксплуатации — капиталистической и коммунистической, против распродажи России оптом и в розницу!» И, подобно зарнице, снова мерцает на сумрачном русском небе лозунг З6-го года: «ВСЕ СИЛЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ!» - преображающему духовному и физическому действию единой нации - во имя возвращения утраченной Родины. Приходит решающий час, когда живым смыслом для русских националистов наполняется завет Константина Родзаевского — героя-мученика за национально-освободительное дело: «КАГАНОВИЧИ НЕ ОТДАДУТ НАМ ДОБРОМ НАШЕЙ РОДИНЫ. ПРЕДСТОИТ ОТЧАЯННАЯ, КРОВАВАЯ БОРЬБА, МНОГИЕ ПАДУТ С ТОЙ И С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, - НО НАШИМИ ЖЕРТВАМИ, РУССКИМ ПОДВИГОМ БУДЕТ СПАСЕНА РОССИЯ, А С НЕЮ И ОСТАЛЬНОЙ МИР». («Наш марш» №4 1993) (1 Comment | Comment on this)

<< Previous Day

2010/10/28 [Calendar]

Next Day >>