Поменяли столько домов, номеров и фраз,
Что стали сухие и древние, как ацтеки.
Научили старшую определять на глаз
Путь от бомбоубежища до аптеки.
Перестали даже пытаться учить язык,
Этот, шепчущий, или другой, певучий.
Младший сначала плакал, потом привык.
Знает четыре слова, на всякий случай.
Что это был за город, где синий свет,
Много собак и всюду лотки с черешней?
Аня нашла работу, а Костя — нет.
Странно, в такой-то жизни он был успешней.
Вытряхнешь из карманов огрызки слов,
В раковинах застывшие, как моллюски,
И, разбирая жалкий ночной улов,
Вдруг и не вспомнишь, как оно там, по-русски.
Только зачем-то звякнут в груди, внутри,
Где не осталось номера, дома, слова,
Те сто тридцать-семьдесят-тридцать три.
Первого. Семизначного. Городского.
29.12.23
ФКУ СИЗО-6 «Печатники»"