EV
Так близок свет в её глазах,
Что тень видна на веке от ресницы.
Но напряжение лица
Не пропадет, не покорится
ни песне, ни прикосновенью.
Белый шлем
на лбу и скулах всё заметней проступает -
голубоватый млечный шмель
в доспехах сам себя растает.
Приснится изгородь,
за ней - туман.
Каштан
и маленькие моргенштерны.
-зябко. Изморось
тревожна котам,-
ты скажешь,
наверно.
В темноте о чем-то бормочет море.
Я проеду по побережью, так и не увидев его
в повозке из меди
по вереску
вскоре.
Где белки на парашютах
десантируют в город,
бряцают коготками по карнизам.
-зябко, холодное утро
принесло опять бризом,-
ты скажешь.
В столовке пьют кефир,
глодают сушки.
Три пистолета под моей подушкой
всё так же холодны.
лягушки прыгают на раскладушке.
-Зябко, - ты скажешь. - Цыпки
на руках.
Зефир на башнях.
Мне снова страшно
смотреть на солнце по-утрам.
Мельница мелет всё:
и зерно, и кости.
-Зябко, - вновь скажешь ты,-
я вся в коросте
медлительных воспоминаний.
Так близок свет в твоих глазах,
что, кажется, с ним никогда не слиться,
оставшись в том же теле. Прах
сойдет от крыльев белой птицы,
и не окажется чего-то кроме...
В доме
пахнет вишневым табаком
и сыростью.
Ты скажешь:
-Зябко.
Летает желтая козявка
над абажуром.
Скоро утро.
Снова.