Печальный конец Ёримасы

В последние дни сухой поры беспокойны стрекозы. Рассказывают, что Хань-Яо учился каллиграфии, глядя на их крылья. Поэтому когда стрекоза садится на шелковую салфетку рядом с моими свитками, я пристально слежу, как меняется цвет её крыльев, но вижу только беспорядочное пересечение линий, подобное тому, что могу видеть на своей коже. Мудрецы говорят, что знание забывается, но я склонен считать, что оно скорее заменяется другим.
Ожидание дождей так же тяготит меня, как стрекоз. Может быть поэтому я принял предложение Фай-И и отправился вместе с ним в Ахо-Тай. К сожалению, реки империи имеют обыкновение течь с северо-запада на юго-восток, поэтому полная невзыскательных удобств прогулка в плавучей гостинице по реке не слишком подходит в тех случаях, когда приходится двигаться на север. Я присоединился к дипломатической миссии, направляющейся в царство Си Си, благодаря чему через два дня смог расположиться на верхнем этаже постоялого двора в Шаньчжоу. С утра я насладился зрелищем знаменитых переливающихся карпов, хотя пруд, не столь большой, как я ожидал, оказался не чищенным. Когда я вместе с Фай-И направлялся обратно к миссии, чтобы отведать не менее знаменитой жареной на углях камфоры утки, один из незнакомых мне чиновников обратился ко мне:
-Я, Цуй, рад встретить Вас здесь, и удивлён быстротой, которую Вы проявили, пересекая земли нашего великого княжества.
Я поклонился, как пристало всякому воспитанному человеку. Чиновник провел меня к чайному столику, где продолжал:
-Князь Хьёлан-Чу, как Вам, конечно, известно, глубоко опечален кончиной Пай-Ли, своего советника, глубина суждении которого укрепила кости княжества. Не будет подобных ему.
Цуй, Фай-И и я склонили головы.
-Но государственные дела не имеют такого же почтения к смерти Пай-Ли и потому князь просит Вас выбрать достойнейшего советника. Он прослышал о том, что в Бей-Ин живут четыре мудреца, и желает выяснить, который из них будет наиболее достойным в должности его советника. С этим поручением для Вас он и послал меня.
Я заверил чиновника, что выполню это поручение и, почтительно склонившийся, тот удалился.
-Почему ты не сообщил Цую, что не являешься тем, за кого он тебя принимает? - спросил Фай-И.
-Поступать так - знать вносить сумятицу в событий, - отвечал я. - Я всегда соглашаюсь с тем, как называют меня. Указывать другим на их неправильное представление о чем-то - значит нарушать их представление о самих себе. Лишившись представления о самих себе, они утратят срединную линию своей жизни, а утратив её, им не за что больше будет ухватиться. Кроме того, я уже долго живу на земле княжества и вполне, по моему скромному убеждению, способен справиться с возложенной задачей.
Под вечер этого дня, найдя, что утка всё же не столь хороша, как о ней говорят, я и Фай-И покинули Шаньчжоу и направились в Бей-Ин, где и оказались на исходе следующего дня. Поскольку наблюдать, как собирают и разбирают стены из камня кого угодно быстро утомит, а ничего любопытного в городе не нашлось, я не медля приступил к поиску мудрецов. О своей миссии я послал свиток князю, копию с которого и прилагаю здесь.
/Мудрецы из Ин собираются на исходе Луны, чтобы провести игру в маджонг. Ни один из них, четырёх, в другое время не обеспокоен своей внешностью, хоть все они и опрятны, но в день игры надевают свои лучшие халаты и приводят прическу в надлежащее положение "Куньской башни". После беседы с ними я смог заключить, что каждый из них достоин быть советником вашей светлости и оказался в значительном затруднении, не в силах предпочесть кого-либо одного прочим. Тем временем меня пригласили быть четвёртым в игре, потому как пусть их и собиралось четверо, один, Красный мудрец, давно уже перестал играть, и они вынуждены были приглашать кого придется - чаще всего это был писарь из местной администрации, а, поскольку тот играл неважно, всего удовольствия от игры они не получали. Так мы начали игру. Как, должно быть, известно Вашей светлости, в маджонге каждый игрок раскрывается не только по своему хладнокровию, в отсутствии которого никого из трех мудрецов я не мог и заподозрить, но и по той комбинации, которую каждый стремится собрать. Такая комбинация как ничто другое не выявляет суть человека. Через несколько кругов желанные комбинации каждого из мудрецов стали проясняться для меня. Синий мудрец стремился собрать все пары. Такому советнику хватило бы стойкости, чтобы не поддаваясь никакому давлению, проводить задуманное, но при этом он сам ограничивает пространство возможностей, соглашаясь с теми, что были определены однажды. Зеленый мудрец собирал тринадцать сирот - комбинацию, как конечно известно Вашей светлости, крайне редкую. Тем не менее, снова и снова Зеленый мудрец отказывался от хорошей руки, когда видел возможность для собрания тринадцати сирот. Такой советник, будучи решительным и изобретательным, слишком полагается на удачу, но не управляет ей. Желтый мудрец искал способ собрать панги всех трех драконов. В начале каждой игры с надеждой ожидал он красные, зелёные и белые тайлы, но когда один из них сбрасывался, лицо его чуть блекло, а когда уходил и другой - напрягалось. Такой советник очень хорош, пока располагает всем, что необходимо для действий, но если в силу каких-то причин он утрачивает часть ресурсов, то уже не способен довольствоваться малым, привыкнув довольствоваться большим.
Поздно вечером заверили мы игру. Подсчет очков показал, что добытое мною нефритовое сокровище перевесило успехи мудрецов. Здесь я скажу так: человек, который любит нефритовое сокровище, едва ли станет достойным советником, поскольку слишком увлечен формой вещей, а не их сущностью. Покачивая своими Куньскими башнями, три мудреца удалились, и тогда я, страшась, что не смогу с открытым сердцем посоветовать вашей Светлости ни одного из них, осведомился я у Красного мудреца, отчего тот перестал играть.
Тот сидел над тайлами и переворачивал их все, расставляя в ведомом ему порядке.
-Можно сыграть тысячу раз и не познать ни земного, ни небесного блаженства. Можно выиграть много раз, но так и сожалеть по одной неудавшейся всего из-за одного тайла комбинации. Плохая рука никогда не станет достаточно хорошей, чтобы побеждать всегда. Соглашаясь играть, ты соглашаешься проигрывать.
-Ах, - проговорил я, очарованный его словами. Лунный свет как раз проник под крышу беседки и высветил поверхности отполированных тайлов и, пораженный, увидел я, что красный мудрец сложил их в таком порядке, что глядя с расстояния, можно различить очертания всей империи.
-Когда твоя рука не ограничена, можно сложить всё что угодно. Когда ты можешь сложить всё, что угодно, ты не станешь делать этого. Когда ты не станешь поступать каким-то определенным образом, то вещи придут в равновесие.
Так сказал Красный мудрец.
Ваша Светлость, если бы я объездил всю империю, то и тогда не отыскал бы мудреца, более достойного быть вашим советником./
Последнюю часть, посвященную с основном, прославлению князя и намекам на моё вознаграждение, я опускаю. Дело было сделано и мы направились, как и намеревались прежде, в Ахо-Тай. Когда мы отъезжали от города, то Фай-И обратил моё внимание на человека в одежде ученого, беспокойного в своей неказистой повозке, прибывшей со стороны ШаньЧжоу.
-Кажется, сей достойный муж чем-то рассержен, - высказал я предположение.
-У меня есть догадка, - сказал Фай-И. - Очень похоже, что это тот самый ученый, который должен выяснить, кто из мудрецов больше подходит стать советником.
-Ну, это дело уже сделано, - сказал я.
-Что же он тогда так расстроен? - спросил Фай-И, щипя свою бородку.
-Он расстроен оттого, что кто-то осмелился спутать его с другим. Бедный Цуй! Должно быть, и он также утратил равновесие, обнаружив здесь путаницу, - покачал я головой.
-Ну, будем надеяться, что сей ученый утешится созерцанием усердного возведения каменных стен, - сказал Фай-И и больше мы не стали задерживаться на земле Хьёлан-Чу.

иллюстрация 林王八