[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
| January 5th, 2015 | |
|---|---|
| 11:40 am [Link] |      Имена, данные по рождению, чаще всего не отражают ёмко сути носителя. Приходится корректировать их в соответствии с первоначальным замыслом божьим. Нужно ли говорить, что корректирующий берёт на себя много, иногда слишком много. И всё-таки осуществлять такую корректировку — проявление не гордыни, а уважения к ближнему. Танек с андрюшками-то пруд пруди, а правильно данное прозвище запоздало наделяет носителя индивидуальностью. Школы пока касаться не буду. Вспоминаю отчий дом времён своего благословенного детства, и двор его, по которому мы, тинэйджеры, блуждали, аки обезьяны в джунглях. Кликухи, начиная с первого подъезда, распределялись так. На первом этаже проживал с благополучными родителями алкоголик Слава по прозвищу СЛИВА, которое замечательно характеризовало цвет его лица. СЛИВУ называли также АНАНИЕМ, поскольку пару раз он был замечен в сеансах публичной мастурбации. Отца его, крепкого, колченогого, очень быстро бегающего мужчину, называли ПОЖАРНИК, потому что он никогда не давал разжигать во дворе костры. Бегал он, как уже было упомянуто, быстро, поэтому воспринимался как сущая напасть. ПОЖАРНИКА называли также АНДРЕЙКИНЫМ ПАПКОЙ, по имени давно уехавшего сына Андрейки, какого-то большого спортсмена. Сын уехал, легенда осталась: шёпотом передавали друг другу, что АНДРЕЙКИН ПАПКА ДЕТЕЙ В ТУАЛЕТЕ ДУШИТ. Супруга АНДРЕЙКИНОГО ПАПКИ, он же ПОЖАРНИК, высокая, крупная женщина с гордо посаженной головой, на оной голове невообразимый крендель из крашеных белых волос, делавший её выше сантиметров на тридцать, носила имя ПАРИК. Думаю, если она об этом знала, ей должно было быть весьма обидно, потому что ПАРИК явно гордилась подлинностью и роскошью своих волос. Этажами выше проживали: толстый мальчик Паша по прозвищу ХРЮША, очень крупный мужик по прозвищу ДЯДЯ БЛЯДЯ (а дано ему оно было потому, что известное слово он употреблял в своей устной речи там, где в письменной должны были стоять знаки препинания), худощавый кореш его ДУРЕМАР, вредноватая бабка с очень большим задом и очень маленькой головой по прозвищу РЕДИСКА, а также плаксивая баба Шура с псом Шариком по прозвищу КАКАШКА-МАЛЫШКА. Так звали не Шуру, а именно Шарика. Та как была Шура Иванова, так и осталась. Хотя очень была похожа на колобка. Урожайней на прозвища был подъезд номер два. На первом этаже проживал старый еврей МАРШАЛ БЛЮХЕР, затем он уехал, и в квартиру вселился соплеменник его ДРАНИК, названный так, очевидно, за замысловатую линию профиля. На одной лестничной площадке с ДРАНИКОМ, или, как его ещё называли, ДРАЧЁНИКОМ (нужно ли говорить, что супругу ДРАНИКА именовали ДРАЧЁНОЙ) проживало многодетное семейство небольшого щуплого очкарика по прозвищу КАТИНУС (искажённое косинус). В семействе этом обращал на себя особое внимание младший ТЕЛЕСКОП, с большими глазами почти на ушах. На втором этаже проживал, в орденских колодках, очень заядлый пенсионер Антонович по прозвищу ГАНДОНОВИЧ или ПОЛЕСРУК. Последнее привязалось к нему потому, что он любил, расхаживая перед наполненной бабками лавкой, проводить перед ними политинформацию. Политинформация была выдержана, как правило, в консервативно советском ключе, при этом ГАНДОНОВИЧ очень сильно окал. «Омерика прОвОдит Огрессию», вещал он, надутый и торжественный, из-под парусиновой шляпы. Так получилось, что неприличное слово ГАНДОНОВИЧ стало уже не кличкой, а фамилией: ГАНДОНОВИЧАМИ звали, от мала до велика, всех членов семьи военного пенсионера; зовут, насколько мне известно, и по сей день, когда он уже давно упокоился в могиле. Бабка его, например, была Павловна, а вот же звали её ГАНДОНОВНА и всё тут. Выше проживали: небольшой деловитый мужичок по прозвищу КОРОБОК, качок МАТРАС, пьяничная девка ХРУНЯ, разгульная ПРУЖИНКА и вечно ехидствующий мальчик со странным именем ПИЗЬДОСКИН. Около подъезда неизменно тусились алконавты: ШИШКА, ЕНОТ, САНДАЛЯ, ГВОЗДЬ, ПРЯНИК, ВЕСЕЛЬЧАК, ВОДРОБ (от англ. wardrobe — платяной шкаф). Верховодил в этой компании непрерывно матерящийся, хитрейше зачёсанный, полупарализованный ЭЛВИС. Хаживал к ним с нашего, третьего подъезда перманентно пьяный ОГЛОБЛЯ, многодетный отец и бонвиван. Заходил и гроссмейстер КЛЕТОЧКА с соседней улицы, похожий на Василия Шукшина, но он быстро спился и обомжел. Семейство ОГЛОБЛИ, девять детей плюс ОГЛОБЛИХА, проживали в нашем подъезде на первом этаже. Пацан был только один, Сашка, ему и клички не дали, а вот девки, наглые и вредоносные, под неточным названием МНОГОДЕТНЫЕ, верховодились старшей, ТАНЮШКОЙ ГРУЗНОЙ БОЧКОЙ. Именно так, словно титул, произносилось её имя. Гнусные девки обзывали и меня — БУЛЬДОГОМ или ПРЕЗИДЕНТОМ, когда я стал постарше. Один раз Танюшка в игривом настроении духа поймала меня, дразнящегося, и чуть не сломала руку. А мальчика ДУСЮ МНОГОДЕТНЫЕ скопом избили так, что шорты на нём порвали, помню, как отчаянно и позорно он рюмзал, измазанный в земле. «Бабы побили», — сурово посмеивались мы с БУРОМ, лучшим моим другом, но немного сочувствовали и этому довольно вонючему подростку. Истерического же мальчика ЕВУ, компаньона ДУСИ, девки не тронули. Он и без того был плаксив. К МНОГОДЕТНЫМ хаживала гулять ровесница, титулованная особа, по прозвищу ХУЯНЯ С СОБАКАМИ. Почему с собаками, я так и не понял, очевидно, собаки у неё были в эпоху до меня. Выше, на третьем этаже, жили бабка и дед по прозвищу КРЫСА и БАРБОС. Так жестоко называли их потому, что они совали свои носы в наши дела по любому поводу, пытаясь запретить абсолютно всё. Сядем с БУРОМ на лавочку, и тут же на балконе появляется КРЫСА и давай вопить: «Сигите, сигите, а что ж вы, негогяи, бангиты, ножиком там режете?!» — и тут же из подъезда выходит БАРБОС с недобрыми в отношении нас, невиноватых, намерениями. Дед и бабка проживали вместе с сыном, сын — с семьёй, упитанные и розовощёкие он, она и дочь: БАРБОСЮЛЬ, БАРБОСЮЛЯ и БАРБОСЮЛЬКА, как видим, пафос противостояния перекинулся и на них, непричастных к бабкиной паранойе. Поднимаемся выше: толстенькие МОРОЗИКИ, щуплый ЗОЗУЛЬ и сын его КИСЕЛЬ, ЛЫСЫЙ ЛИБОВ, народ пообособленней и поинтеллигентней: бодрый и весёлый ФИЛИПС, усатый ЧАПАЕВ и ЧАПАИХА, МАК-НАББС, ЛЕДЕНЕЦ, ЛЕДЕНЧИХА, ЛЕДЕНЕЧИК и КАРАМЕЛЬКА. ЛЕДЕНЕЦ, маленький, плюгавый, очкастый, имел интересную манеру здороваться: «ДрИщит!» — вместо «здрасте» пискливой скороговоркой протараторивал он. «ДрИщит!» — отвечали мы. Очень скоро здороваться именно таким образом вошло в привычку. Впрочем, я увлёкся. А ведь это всего лишь отдельно взятый ареал одного-единственного двора. Какой же простор открылся с его расширением! Воистину, в жизни нет места скуке. С чем всех нас и поздравляю. Tags: антропология, детство, живое творчество масс, мемуары |
| Comments | |