Верхом на ветре

Цыганские истории. История #2.
http://diana-ledi.livejournal.com/150004.html

... и шла я на вокзал в граде Симферополе. Шла я, не торопясь на поезд, домой меня, в Запорожье отвезущий.
По праву руку у меня шел друг. По леву руку - друг второй шел.
Два друга там у меня, два друга.
А шли они, и мною гордились. (они всегда мною гордятся, а может, просто говорят так. они знают, знают, как с женщинами говорить)))
А хороша была, да очень уж худа. Совсем под ветром сгибалась. А потому что желудок две недели как болел. Ох, и болел! Совсем я кушать перестала.
А друзья - гурманы. А они мне - и то, и это вкусное предлагают (я отдохнуть к ним пригремела на два денечка) - а я нос ворочу. Кефиром овсянку запиваю.
А вот и отдых закончен. Сопровождают меня два друга - одесну и ошую. Иду и грущу, что отдых закончен. Да подсознание свое просматриваю.
Да на двух цыганок с опаской кошусь. Шныряют неподалеку две шумные толстые цыганки, все билеты до Джанкоя ищут.

А почему кошусь? Да шумные больно. Да красивые. Как могут быть красивыми только толстые женщины.
Эх! Вздохнула я. И подумала, что надо бы проверить - нет ли язвы в моем желудке.
Эх... задумалась, что надо бы проверить - а что там с сахаром? Не диабет ли? Потому как две тетки и мама моя с диабетом. Семейное это у нас, клановое-женское. Пора провериться, пора. Нахмурилась.
Потом на друзей глазками стрельнула - влево, вправо. Идут рядом, что-то рассказывают, друг друга перебивая. Знаю, знаю - нравлюсь я им. А кому из них больше нравлюсь? Мысль промелькнула, улыбнуться заставила.
И тут у меня зазвонил телефон. Кто говорит? Дети мои говорят. Санди плохо очень, а у Тима в универе неприятности. Срочно им мама нужна. Поговорила, успокоила. И дальше уже только о детях думала, с друзьями грустно-поспешно прощаясь.
Помню хорошо, что во время разговора моего с детками, цыганки мои далеко были. Очень далеко. Где-то впереди, вагонов спустя восемь от меня, перрон юбками мели.

А завели меня друзья в полупустой вагон. И усадили на полку вагонную. К ланитам по очереди прильнули устами сахарными. И с мордами грустными удалились - на перроне стоять да руками махать.
А когда поезд тронулся - загуркало и загремело. Зашумело, закричало. Ввалились в вагон мои цыганки. И пошуршали подметать вагонную дорожку юбками. И пришли ко мне.
- А вот сюда и сядем. Не против, молодая? - спросила та, что помоложе.
Против - не против. Куда уж деться?
- А по дорожке мы тебе погадаем. Правду скажем, красавица! - гнет линию та, что помоложе.

Шикнула на нее старая. На языке, мне непонятном, что-то резкое сказала.
- Ну, не будем гадать, ладно. - согласилась Помоложе. - Щас отдохнем, и пойдем по вагонам. Погадаем, дорогу окупим. Семьи бросили, барона хоронить приезжали. Ох, и барон был!
И засмеялись обе. Знать, непростой барон был. Знать, лично его знали.
- А молодая отдыхала. Теперь домой едет, да? - спросила Помоложе.
Я кивнула. Улыбнулась.

- Молодая то она молодая. Да постарше нас будет. - сказала та, что постарше.
- Эх, фигуру бережет! Сразу видно. И рожала, да бережет. - сказала Молодая.
- Да не, она болеет. - сказала Постарше, шумно отдуваясь, и помахивая газеткой. - А рожала - даааа... Побольше нас рожала.
- Да я смотрю. У нас, у цыганок, по двое. А у нее - небось, трое? И не цыганка, а нарожала. - Помоложе вещает.
Мои брови упозли вверх невольно. Киваю. Трое, да.

- Где ж не цыганка? ты глаза разуй, сестра. Цыганка, цыганка. Потому и гадать не будем. Давно цыгане были, лет сто назад, верно?
Солашаюсь, удивляясь. Сто лет назад, да. Сто лет тому мой прадед жену себе из табора украл. Да разве же по мне это видно?
- А про детей не думай сейчас. Мелкие неприятности у детей. Ничего страшного. Пока доедешь - сами разрулят. - спокойно говорит старая.

- А разве я про детей думаю? - двигаю я брови еще выше. Потому как -да, про детей. Да не только.
- А и не только. - продолжает мою мысль та, Постарше. - Из двух тех красавцев не выбирай. Не нужны они тебе. Да и любовь - такое дело. Один из них - что брат тебе. Другой... Ну, погуляйся, коли хочешь.

Круглы мои глаза. Улыбаюсь я. Ай да цыганки! Ай да режут правду. Откуда знают?

- А гороскопчик мы сейчас прочтем. - Младая бает. - Купили мы газетку на вокзале. И с тебя начнем, красавица. Рыба, да?
Киваю ошеломленно. Рыба, да. Читают мне гороскопчик. Потом себе. Потом смеются. Раскладывают еду. Предлагают мне. Отказываюсь.

- Ах ты, горе. - та, что постарше говорит. - Болит, да? Да ты не бойся, там диабета нет. А язвочка и может быть. Да сейчас легче станет. Правда, сестра?
- Правда, правда. Своя красавица, поможем. - сестра ей Помоложе отвечает.

И начинает та, что Постарше, разговор. О себе говорит, о ценах. О Джанкое своем. Говорим.
Что Помоложе, молчит.
Через минут пятнадцать-двадцать я вдруг осознаю - не болит. Прошла боль. Смотрю на них ошеломленно.
Смеется та, что Постарше. Кривится Помоложе.

- Ляг, сестра. - Постарше говорит. - Щас пройдет, ничего.
- У нее болит? - с ужасом я спрашиваю.
- Пройдет. Голова разболелась, ничего. - говорит Постарше, беря за руку сестру.
Я предлагаю таблетку. Принимает, глотает.

Проходит минут пятнадцать. Молчат мои цыганки.
Потом встают дружно, и начинают собираться.
- Гадать идем. Скоро Джанкой. Задержались мы тут с тобой. Дорогу нужно окупить. Ну, прощай, красавица. Деток береги. И мужа. Повезло тебе с ним. А в желудке у тебя язва, как ты и думаешь. Нестрашная. Пройдет.

... вспоминаю цыганок своих. Да, так и было.
Да, язва. Да, дети сами разрулили. Да, ни к чему мне было думать о тех влюбленностях моих друзей. Да, муж хороший. Берегу.
Улыбаюсь, вспоминая...