| Отдай честь, сын мой |
[Mar. 4th, 2004|12:14 am] |
| [ | Current Mood |
| |  cynical | ] |
| [ | Current Music |
| | см. пост | ] |
Ехал я сегодня в автобусе по Ерушалаиму. Сидел себе у окна, щурился на хамсин, сбоку от меня - религиозный еврей, весь важно-печальный, в шляпе и с уже засеребрившейся бородой.
Неожиданно у него зазвенел мобильник, и я вздрогнул. Музыка на мобильнике была - "Наша служба и опасна, и трудна..." Тут религиозник нажал кнопочку(по местному - датишник) и уверенно заговорил по-русски.
Я пришёл в себя, но начали меня одолевать тяжкие раздумья по поводу моего соседа. В том, что он говорит по-русски, конечно, ничего удивительного не было - сотни тысяч наших репатриантов, должны же быть среди них и ортодоксы. Многие из них, кстати, предпочитают в быту говорить не на иврите, чтобы не эксплуатировать священный язык Завета, а на идиш или русском, или какой у кого от рождения.
Впрочем, я не об этом. Сидящий рядом ортодокс мог вполне выбрать любимую мелодию, любую песню, напоминающую ему о неисторической родине. Но он выбрал именно:
Наша служба и опасна, и трудна,
И на первый взгляд как будто не видна,
На второй и третий тоже не видна, и т.д.
Значит, что-то связывало его с этой мелодией, рождало в нём ностальгию о прошлом. В России это мог бы быть просто лёгкий китч, но в Израиле его б мало кто понял, мелодия была поставлена ДЛЯ СЕБЯ.
То, что дальше я буду говорить - людям зрелым, пожившим при советской власти и умеющим мало-мальски наблюдать, можно и не читать. Но боюсь, что многие мои ровесники или около того не так хорошо осведомлены о положении вещей.
Не было такого аспекта в жизни человека, за которым бы не присматривал государственный глаз при советской власти. Даже личная жизнь человека, его случайные связи, развод и прочее живо обсуждались на товарищеском суде. Есть многочисленные свидетельства, как получали срока за "несанкционированный" адюльтер.
И конечно, отношения человека с Господом Богом, тоже не могли не заострить на себе внимание вездесущего государства, вездесущей партии, вездесущих органов. С 1943 года из нелегального положения вышла православная церковь - сам великий вождь и учитель официально восстановил патриаршество. Католичество, иудаизм, мусульманство потихоньку тоже начали выходить из тени постоянных репрессий. Те, кто раньше боялся признаться, что он верит в Бога, толпой ринулись в ещё не разрушенные церкви, мечети и синагоги. И хотя вплоть до перестройки, и даже во время неё гонения на отдельные религиозные течения продолжались, официально Вера уже не была под запретом.
Однако принцип "Богу богово, а кесарю кесарево" не устраивал партию. Духовенство, не подчинённое госаппарату - тем более. Это могло вредно повлиять на народ и отвлечь его от светлых коммунистических идеалов.
И советская власть принялась в срочном порядке создавать НОВОЕ духовенство, тем более что старое изрядно поредело за годы репрессий. Те из священников, кто успел сохраниться, отбирались и проверялись на лояльность очень тщательно. То есть - были под постоянным присмотром у КГБ. Но и их не хватало. И тогда управлять храмами пошёл особый контингент людей. Правда, вид и манеры у них были не слишком пастырские. Они забывали молитвы и неи умели как следует исповедовать, а некоторые даже крестили в обратную сторону. Есть свидетельства, что из-под неаккуратно надетой рясы иногда можно было увидеть погон или даже сапоги. Ходили слухи даже о плохо приклеенной бороде у митрополита. Но это была не беда, потому что они уже были диаконами, ксендзами, раввинами и муллами. Официально рукоположенными и посвящёнными.
Вскоре этот контингент людей как следует обучился канонам той религии, в которой он подвизался, и, допустим, если вы исповедывались, то вы уже не могли сказать точно, состоит ли исповедывающий вас священник в каком-либо чине, а если состоит, то в каком. Но через некоторое время после исповеди вы обнаруживали, что Божье возмездие дошло скорее, чем вы думали, и не на том свете, а на этом, и не рукой карающего ангела, а через УК РСФСР, через простых и справедливых работников милиции и госбезопасности. Если это был, конечно, не отвлечённый какой-нибудь грех, вроде несоблюдения поста или уныния, или даже сомнения в существовании самого Господа, а грех вполне эмпирический и реально наказуемый. Потом что из таковых грехов составлялся письменный отчёт и направлялся непосредственно из церкви куда следует.
Говорят, что у убитого в сентябре 1990 года отца Александра Меня был или готовился список тех священников, которые работали на КГБ. Но и там речь шла в основном о церковном руководстве в центре и на местах, потому что собирать полный список было бы трудом воистину каторжным.
Ещё хуже дела обстояли с иудаизмом, где присутствием органов было пропитано вообще всё сверху донизу. Все посетители записывались. Те, кто давал какую-то сумму на синагогу, тоже записывались. После им в лучшем случае грозило полететь с карьерной лестницы на самый её низ. В худшем их судили как пособников мирового сионизма. Во всём Союзе была только одна ешива, которая выпускала одного дипломника в год.
Но это в прошлом, а что мы наблюдаем в настоящем? Откуда на смену ТЕМ свяшенникам могли придти новые? Ведь ни одна религиозная конфессия, а тем паче православная не покаялась в том, что она состояла на службе у богоненавистнического режима.
И отголоски того времени я наблюдаю и сейчас.
Когда:
- лидера тамбовцев Степаныча опосля заказного убийства хоронят в Псково-Печерском монастыре рядом со святыми угодниками;
- лидера Солнцевских Сергея "Михася" Михайлова награждают орденом преподобного Сергия Радонежского;
- а на стене Храма Христа Спасителя отлиты имена спонсоров, и среди них помечены просто "солнцевские братья";
- занимаются строительством церкви в здании ФСБ на Лубянке, в том самом здании, в подвалах которого были казнены в годы революции и после сотни "служителей культа";
- когда свящзенники ездят освящать боевые танки и установки "Град".
И когда я слышу "Наша служба и опасна, и трудна..." на мобильнике религиозного еврея... |
|
|