Войти в систему

Home
    - Создать дневник
    - Написать в дневник
       - Подробный режим

LJ.Rossia.org
    - Новости сайта
    - Общие настройки
    - Sitemap
    - Оплата
    - ljr-fif

Редактировать...
    - Настройки
    - Список друзей
    - Дневник
    - Картинки
    - Пароль
    - Вид дневника

Сообщества

Настроить S2

Помощь
    - Забыли пароль?
    - FAQ
    - Тех. поддержка



Пишет groteskon ([info]groteskon)
@ 2008-11-09 13:29:00


Previous Entry  Add to memories!  Tell a Friend!  Next Entry
Глава №12 История одного обмана (Часть первая)
-Что-то у вас тут всё через одно место – Николай с усмешкой посмотрел в глаза Алхимика.

-Что поделать, бывает – отведя взгляд, смущённо ответил тот. - Но масть, как раскрыла себя масть! Возможно, Вам это не понятно, но игра пока развивается просто идеально. Палка из символа отшельничества превратилась в процессе игры в символ власти. Да, порочной власти, но власти. Таким образом, взрыв теряет свою власть над, им же данной Вам, мастью. Ну а то, что такой сон, ну я же Вам уже объяснял – его влияние, искажения, враг ищет возможности прервать мою игру и снова получить власть над Вами.

-И что всё это что я видел – на самом деле так запущено?

-Даже и не знаю, как сказать. Вариантов одного сна - миллионы. Помните, как я говорил, что все эти близкие сны составляют одно облако, один кластер. Сами сны могут отличаться, как и незначительными нюансами, так и весьма существенно. Но это всё равно разные варианты одного и того же сна. Вы видно сравниваете то, что увидели сейчас с какими-то Вашими прежними преставлениями?

-Ну, да, ведь они … эти из сна … напоминают – Николай всё никак не мог сформулировать вопрос.

-Вы, наверное, хотите спросить - является ли та иллюзия, в которую Вы были только что погружены, тождественна тем иллюзиям, которые были у Вас раньше? И, да и нет. Этот вопрос мог возникнуть у Вас только потому, что сны, которые Вы видите здесь, кажутся Вам знакомыми и чем-то напоминают другие сны, бывшие у Вас раньше, до прихода сюда. Повторяю, это сны из одного кластера, разные варианты одной иллюзии, которых может быть бесконечно много.

Наступила недолгая пауза. Наконец Николай спросил:

-А можно как-нибудь продолжать без этих баночных уродов. Ну, надоели! Всё одно и то же.

-Без банок? – Алхимик улыбнулся. – Неужели не хотите отведать Залеских козлов? Смотрите их там целая куча. Думаю, будет очень зажигательно.

-Нет, только не Залеские козлы! – Николай даже поднял голос и невольно привстал, как бы собираясь уходить

-Ну что ж, без козлов, так без козлов - протянул задумчиво Алхимик.- Масть надо полностью отыграть. Осталась последняя карта этой масти – “Повешенный” – Алхимик протянул ему карту, на которой был изображён висящий вниз головой улыбающийся человек с нимбом вокруг головы.

Николай невольно вздрогнул.

-Что Вы так испугались, ведь вы же уже умерли? – усмехнулся Алхимик, вложив в слово “умерли” бездну сарказма. – Это ещё не карта “Смерть”. Но если эту карту правильно разыграть, то и смерть нам будет не страшна, она станет играть на нас, станет нашей картой.

-Смерть? – спросил Николай, взглянув в глаза алхимика, и увидел в них отблески догорающего заката за открытой колоннадой, которая с запада ограничивала зал дворца в котором он находился.

-Да смерть, смерть. Никто не властен над смертью. Сколько прошло лет со смерти вашего праведного родственника - два года, три? Время летит быстро – прямо глядя в глаза того, кем очнулся Николай, говорил, не то, соболезнуя, не то, усмехаясь, со своей неизменной полуулыбкой сам прокуратор Понтий Пилат.

- Я буду вечно помнить его. Он был праведный человек – ответил он, стараясь прямо, не опуская свои глаза, смотреть в холодный, пронзительный и властный взгляд безжалостного убийцы.

-Конечно, конечно, как я убедился, Вы необыкновенно честны для здешних нравов. Вашего наставника давно уже нет. Он казнён позорной смертью, его обезглавленное тело, выброшенное из дворцовой башни, ваши верные ессеи нашли уже полуобглоданным собаками, а Вы, по-прежнему, чтите и не отрекаетесь от него. Другой бы на Вашем месте, как водится в этих краях, давно бы его, по меньшей мере, забыл, а, скорее всего, отрёкся, объявив лжепророком, с которым никогда не имел никаких дел, дабы тень его поражения не помешала бы вашим нынешним делам.

-Скажите, это Вы сразу после нашего поражения в Храме послали ко мне Хузу? – прервал он прокуратора.

Ему было не очень приятно слушать его сентенции о трагедии постигшей дядю Иоанна.

-Да, я.

-Но ведь он приближённый Ирода?

-Конечно, он приближённый Ирода и мой человек. Так же как есть мои люди в синедрионе, а люди Ирода и синедриона есть среди моих людей. Это обычное дело.

-И Ваши люди есть среди моих приближённых?

-А Вы как думали? Самые близкие. Я думаю, что Вы уже давно догадались. Ну откуда всегда рядом с Вами появился бывший легионер с правом ношения меча?

Наступило молчания. Еуша, так звали того, чей сон овладел Николаем, казалось, был потрясён, невольно сгорбился, чуть не закрыв руками своё покрасневшее лицо.

-Но он же говорил, что я исцелил его сына. Молитвой – ответил он как-то потеряно.

-Ну да, ну да, говорил. Он попросил Вас, Вы помолились. Через несколько часов он вам радостно сообщил, что пришла весть о чудесном исцелении. И он сразу стал Вам должен. И Вы без всякого подозрения приняли от него множество услуг. У него много друзей, все они, по большей части богатые сборщики налогов, и Вы спокойно ездили по всей стране от дома одного мытаря до другого. Признайтесь, очень удобно. Вам это было нужно. Иоанн был сыном состоятельного раввина, с его потерей вам было бы трудно без этого гостеприимства. Сейчас Вы где остановились? В Иерихоне в доме мытаря Захея? - прокуратор беззлобно рассмеялся.

-Ну, я же исцелял! Слюной слепоту.

-Конечно, к Вам подходили неизвестные паломники, говорили что слепые, и Вы их исцеляли. Это было здорово!

-А Мария? Она тоже Ваш человек? Вы подослали её?– взгляд Еуши был безумен.

-Ну, Вы же её сами спасли от побивания камнями. Право не мог же я быть столь хитроумным, чтобы всё это устроить. Собрать толпу возбуждённых религиозных фанатиков мне не под силу, это ваше дело.

-Но откуда у неё появилось это снадобье?

-А как она сама Вам это объяснила?

-Сказала, что ей его продала колдунья.

-Но вот колдунью подослал ей я. Хотите, познакомлю? Зара! – крикнул прокуратор и рядом с ним, откуда-то из сгущающейся тьмы за спиной соткалась статная женщина, сверкнув в полутьме огромного зала драгоценнейшим шёлком тончайшей туники.

-Это Зара. Она из Александрии. Дочь египетского жреца и дочери греческого философа. Жуткая смесь! И как мы римляне смогли их победить, до сих пор не понимаю? – он улыбнулся, глядя на Зару, и та так улыбнулась в лёгком поклоне в ответ, что сразу стало ясно, кто из этих двоих тут настоящий победитель.

-Именно она придумала этот план, который Вы практически самостоятельно и вдохновенно выполняли всё это время. Она продала Марии это снадобьё якобы для облегчения блуда. Блудница даёт его мужу, тот впадает в такое забытьё, что кажется мёртвым, можно гулять, пока не очнулся. Но так как Мария уже была верна Вам, как Зара и предполагала, Вы догадались устроить посредством него воскрешения. Давали снадобье. Выпившего его все считали за мёртвого. Помещали в могилу, а когда наступало время, Вы приходили, отворяли камень и воскрешали.

Еуша сидел, опустив голову, сжав плечи, похоже, готовый расплакаться. Но всё ж таки он нашёл в себе силы поднять голову и задать прокуратору вопрос:

-Зачем Вы всё это делали?

-Потому что Вы нравитесь мне. Потому что мне нравиться, что Вы проповедуете. Я думаю, Вы и Ваши идеи нужны этой стране.

-И только?

-Конечно же, нет, я намерен при помощи Вас попробовать сделать некоторые нужные мне вещи. Я хочу заключить с Вами сделку. Я хочу, чтобы Вы кое-что сделали для меня.

-Что?

-Доделали бы то, что вам не удалось тогда, когда Вы потеряли своего дядю – захватить и очистить храм.

Взгляд Иуши был настолько безумен, что прокуратор быстро продолжил, очевидно, боясь за голову собеседника.

-Вы пользуетесь популярностью. У Вас есть довольно многочисленная группа сторонников. Вы несёте проповедь. Вы имеете право стать членом синедриона. Но это практически невозможно, так как Вы находитесь не в рамках их клановой системы. Единственный шанс попасть в синедрион - принудить их Вас каким-то образом признать, а это можно добиться, только поставив их перед ситуацией когда из-за Вас будет невозможно проведение религиозных обрядов. Если Вы и ваши сторонники парализуют работу Храма, то они будут вынуждены Вам уступить.

-Но зачем?

-Ну, представьте – храм захвачен вашими сторонниками, вы проповедуете там что-то духоподъёмное, менялы изгнаны, торговцы скотом тоже, раввины там с вами ничего не могут сделать. Начнут мне жаловаться, но я буду их посылать – это религиозная проблема, решайте её сами. И они будут вынуждены пойти на уступки – признать и сделать вас членом синедриона.

-А дальше?

-А дальше я через некоторое время делаю Вас первосвященником. И Вы начинаете свои реформы.

-Но, а какая ваша выгода?

-Ну, например, Вы даёте храмовые деньги для постройки водопровода, бань, канализации…

Еуша рассмеялся:

-Это всё только ради денег? Неужели такой хитроумный план только ради денег? Неужели Вы не можете по-другому добыть деньги?

-Набить свой карман деньгами – да это запросто! Просто буду продавать должность первосвященника, и деньги потекут ко мне рекой. Ведь каждый месяц их можно менять. Но вся беда в том, что я им тогда буду должен. Начнут роптать, наглеть, считать, что всё им позволено, жаловаться. Итак, доносами замучили. А в этом случае Вы будите должны мне. И деньги я заработаю, и город приведу в соответствие имперскими санитарными нормами, и никто не придерётся.

-Неужели всё это ради водопровода? Я не могу поверить! Вы помогали мне, творили за меня чудеса, сделали, так что в них и меня поверили толпы людей, я и сам поверил … и всё это ради водопровода? Неужели я бился за своего Бога ради водопровода? Я ищу Бога, путь к нему, а вы хотите построить водопровод! Я знал, что вы язычники не верите в Бога, но неужели водопровод может его заменить? Вы верите в Бога?

-В вашего – конечно же, нет. Хотите, я объясню Вам, во что мы верим? Вот Зара, в ней сошлись кровь народа, который научился творить настолько совершенные иллюзии, что своими чудесами способны зажечь в ком угодно веру в любых богов, и кровь страны, которая научилась познавать мир и изобретать. Разум победил искусство иллюзии, греки победили египтян. Слившись вместе они создали – Александрию, город где лучшие оружие, лучшие корабли, лучшие театры, лучшие врачи, искуснейшие механизмы, книги, поэты, художники … И знаете кто их Бог? Вдохновение. Их Бог проявляется не в чудесах, они сами могут создать любые чудеса. Не в грозных проявлениях природы, они научились им противостоять или устранять последствия стихий. Не в карах насылаемых болезнями, гигиена, которую ваш народ так настойчиво отвергает – свела их, практически, на нет. Их Бог проявляется в овладевающим человеком вдохновении, творящим через него новое и прекрасное. У них божественен творец – будь он художник, артист, инженер…

-Неужели ваши обожествленные императоры настолько вдохновенны? – перебил прокуратора Иуша.

-Наши, нет. Вдохновение Бог – Александрии. Наш Бог – Воля. Их Бог проявляется в людях искусства и науки, наш – в солдате и правителе. Их воплощение божественного -гениальный творец, наш – непреклонный в своей воле солдат. Император, как высшее воплощение воли к власти. Наш Бог победил их. Мы победили Александрию, не имея ни таких баллист, ни таких кораблей, ни такого искушённого знания. Потому что мы шли к цели, поставили цель и шли к ней, любыми путями, несмотря ни на что. Поэтому я и хочу, любым путём построить этот водопровод, будь он неладен. Если я поставил цель – я должен её достичь. Только так я проявляю веру в своего Бога.

Неожиданно очаровательная колдунья, до этого скромно державшиеся в тени позади прокуратора, вышла вперёд в свет стоящего рядом с креслом светильника и пристально гладя в глаза Еуши, не то улыбаясь, не то усмехаясь, спросила:

-Наши Боги понятны – он вдохновение и воля. А что есть Ваш Бог? Через что и как он проявляет себя?

- Мой Бог истина! – не сомневаясь не секунды, без малейшего колебания выпалил он.

-Истина? А что есть истина? – ответила она. – Разве истина не преходяща? У Вас одна истина, у фарисеев – другая. И Вы, и они в борьбе отстаиваете каждый свою истину. Получается, что истина лишь временное соглашение между людьми, подвижная граница между борющимися мнениями.

Еуша вслушивался в чарующий тембр её голоса, который казалось, проникал в самою глубь его души, овладевая, соблазняя и превращая в восторженного ребёнка, младенца, жаждущего только одного – прильнуть к ней, чтобы окунуться всем своим существом в исходящей от мудрой женщины поток неизъяснимого очарования.

Прошло некоторое время, после того как она перестала говорить, прежде чем он смог прийти в себя. Но и даже тогда в его голове крутились лишь какие-то путаные обрывки обычных речёвок механически произносимых на собраниях, так что получилось что-то следующее:

-Я есть истина. Я не буду служить Вам, я буду исполнять волю моего Бога, потому что он истина. Вы должны понимать, я не отрекусь от Господа моего, так как он и есть истина.

Зара, очаровательно, но разочарованно, улыбнувшись ему в ответ, отступила обратно за кресло Пилата, передавая тем ему обратно нить разговора.
Старый солдат начал громко и незатейливо:

-И не надо отрекаться. На вашу истину мы и не посягаем. Оставайтесь с ней себе на здоровье. Ну, я же уже это говорил - мне нравиться то, что Вы проповедуете. Нет, на самом деле. Например, блаженны нищие – отчего ж тогда не отдать богатства Храма на санитарное оздоровление города! Вы не настроены радикально против Рима, призываете платить налоги – кесарю кесарево, не пытаетесь вмешиваться в вопросы светской власти, не абсолютизируете абсурдные требования галахи, терпимы к другим народам. По сравнению с полным отсутствием каких-либо идей у саддукеев, и какого-то совершенно тупого догматизма фарисеев у вас чувствуется какое-то дыхание, жизнь. Желание, по крайней мере, хоть что-то изменить, найти. Мне думается, что у Вас и Римской власти найдётся общий взгляд на будущее вашего народа. Светская власть Ирода, ну понятно условно, с оговорками, но всё ж таки двигается в нужном направлении, но он контролирует едва ли четверть страны, влияние его очень слабо. Он болен, ничтожен и жутко ограничен. Увы, в этой стране огромную роль играет Храм, а он совершенно не хочет реформ. Он способен только на клевету и глухое сопротивление любым моим инициативам. Я вижу только одну силу способную вдохнуть в него жизнь – Вас с вашими ессеями.

-Скажите, зачем Вам Ирод? Вы же сами говорите, он слаб, ничтожен. Почему Вы не хотите уничтожить его.

-Потому что я дал ему слово. И я буду держать своё слово, пока он держит своё.

-Но он убил моего дядю. Я ненавижу его!

-Неужели! Как я об этом не догадался – рассмеялся прокуратор. - А знаете, что дядя Зары убил моего отца. В самом деле. Во время морского сражения баллисты его триеры разнесли в клочья корабль, где был мой отец. Её мать пленили в Александрии. Казалось, какие у нас основания сотрудничать? А вот сейчас она свободна, и помогает мне. Мы верим, что империя, устанавливая единый для всех народов закон и порядок, делает жизнь лучше для всех своих подданных, при этом, не посягая на их самобытность. Вот ваш Бог обещал, что Вы будете править всем миром. Но как вы собираетесь его завоевать, оставаясь запертыми в своем государстве-гетто, даже и не собираясь контактировать с чужаками? А вот греки завоевали нас. Мы читаем их трагедии, учимся в их университетах, их театр стал обязательным в каждом нашем городе, мы поклоняемся их Богам … Да мы уже и не знаем где их, а где наши боги. А вы? Вы же вымираете от болезней! Вы самый больной народ в империи. Вы задумывались - сколько вас умирает от них каждый день? Когда, подавляя мятеж, мои солдаты убили несколько сотен бунтовщиков, вы подняли жуткий вой. Но столько же вас умирает ежедневно, да нет больше! А сколько влачит жалкое существование изуродованных хворями калек. И вы не отделяете их от себя! Прокажённые, чесоточные, больные чёрт ещё знает чем, находятся вместе с ещё здоровыми, толпятся в Храме и синагогах, вместе со скотом, птицей, хотят по их испражнениям, в жуткой вони, в облаках мух, тучах других насекомых …и всё это при я гигантских храмовых накоплениях. Но зачем золото умирающему? Разве больной не отдаст всё - чтобы выздороветь?

-Если то, что Вы задумали, удастся, что Вы сделаете с моим народом?

-Я очищу город, так же как Вы собираетесь очистить Храм. Водопровод, бани, купальни с проточной водой перед Храмом. Мне очень нравиться Ваша идея обмываться в проточной воде на свежем воздухе, под солнцем, а не в спёртых протухших миквах, где плещутся и здоровые и больные. И главное, поймите, здоровые заражаются от больных, поэтому при помощи Ваших идей, я надеюсь отделить больную часть народа, от ещё здоровой. Да вы и собственно сами говорили – не мир принёс я, а разделение. Зачем безнадёжно больным перспективы в этой грешной жизни? Им одна дорога – в аскетические закрытые от внешнего мира общины - лепрозории, душу спасать, ожидая скорого конца света. Желательно если эти их убежища будут устроены прямо в погребальных катакомбах. Пусть они там хоронят своих и чужих мёртвецов. Вот видите, даже для них, если подумать, можно найти полезное применение. Ну а здоровые должны понять – мы не хотим им зла, нам нет дела до их веры и обычаев, но Империя это данность, которую не обязательно любить, её достаточно лишь принимать и уважать – улыбка ни разу не сошла с лица прокуратора во время разговора.

- Вы так заботитесь о нашем здоровье? Я в это не верю.

-Ну, тогда считайте что, я забочусь исключительно о здоровье моих легионеров. Они вынуждены находиться в вашей среде, контактировать с вами, например гарнизон в башне Антония, и среди них растёт число заболевших. Отсюда и все мои старания. Такой ответ Вас устроит? – обворожительно улыбнулся имперский наместник.

-А Вы хоть немного уважаете мой народ? – спросил Еуша.

-Я принимаю его как данность. Для того чтобы править - необязательно уважать, достаточно знать.

-И что же вы о нас знаете?

Зара снова выступила из полутьмы:

-Ну, например, мы знаем, как ваш Бог проявляет себя. Разве ваш Господин не проявляется почти исключительно только тогда, когда в гневе насылает на вас болезни?

-И что это значит? Да наш Бог гневлив, но он освободил нас от египетского рабства и дал эту землю обетованную.

Зара на это как-то насмешливо улыбнулась и подала прокуратору несколько старых свитков лежащих на столе. Пилат развернул один из них, глянул мельком и протянул Иуше.

-Вы умеете читать старые египетские папирусы? Я нет. А вот Зара умеет. Через меня она заказала очень интересные документы из архивов Александрийской библиотеки. Они на многое раскрывают глаза.

Еуша развернул один из свитков. Глядя на множество рядов непонятных иероглифов, его охватило странное беспокойство, словно он соприкоснулся с чем-то, что может кардинально изменить его судьбу.

-О чём они? Это трактат о Моисее, о нашем Боге?

-В том числе и о нём, о Моисее. Только это не трактат о Боге. Это отчёты государственных служб египетского царства о санитарных мероприятиях. В какой-то момент они решили избавиться от больных, прокажённых, сумасшедших. Так как они были практически во всех сферах общества, они создали что-то вроде религиозной секты, объединив их всех вместе и поставив во главу заболевших жрецов. После чего те убедили свою паству искать свою судьбу за пределами Египта, так и началось то, что Вы называете исходом – объяснила Зара.

-Я не верю Вам! – в гневе вскричал Еуша, с силой отшвырнув от себя свиток.

-Как жаль, что Вы не умеете читать – кольнула его своей обворожительной улыбкой соблазнительная колдунья, аккуратно собирая разлетевшиеся по столу папирусы.

Наступило молчание. Еуша сидел словно парализованный, задыхаясь от охватившего его гнева, обиды, желания встать, уйти и покончить с этим затягивающим и парализующим его кошмаром. Но что-то не давало ему этого сделать. Что-то заставляло его сидеть и сидеть, терпя эту пытку, с бешено колотящимся сердцем, гремящим сумасшедшим барабаном в готовых лопнуть висках, истекая потом под пристальными взглядами впервые напрягшихся за всё время разговора, но всё так же улыбающихся, прокуратора и его ведьмы.

Наконец он словно стал медленно выплывать из сжигавшего его раскалённого облака. Самообладание стало возвращаться к нему. Он, вдруг совершенно неожиданно для себя,
как ему показалось, отрывисто и хрипло из-за пересохшего горла, спросил, еле открывая свой ставший непослушным рот:

- Вы всегда улыбаетесь? Даже когда казните?

Прокуратор и Зара вздохнули с явным облегчение, радостно переглянулись, колдунья в порыве даже быстро пожала лежащую на столе руку Пилата. Тот весело рассмеялся:

- Мы не любим казнить. Мы любим - убеждать и побеждать. А это можно делать только с улыбкой – по военному прямо ответил прокуратор.

- Вы многое ещё должны понять, поймёте и это. Вам предстоит ещё многому научиться – уклончиво одарила его улыбкой соблазнительная ведьма.

Прокуратор замолчал на мгновение, пока Зара, почтительно склонившись в полупоклоне, преподнесла Еуше кубок холодного вина. Убедившись, что гость после нескольких глотков полностью восстановил своё самообладание, Пилат продолжил:

- А сейчас, я хотел бы остановиться на деталях нашего плана. Если, конечно, вы не против. Вы не против? Отлично! Итак, в ближайшие дни в город придёт почти вся страна, в том числе и Ваши сторонники. То есть, следующий раз такая же концентрация симпатизирующих Вам здесь будет только через год, на очередной пейсах. Поэтому Вы должны сейчас определиться – выступите сейчас, или подождёте ещё год, два, чтобы о Вас и ваших новых чудесах узнали побольше. Итак, сейчас, или позже? – прокуратор пристально посмотрел в глаза Еуши.

-Сейчас – твёрдо сказал он.

-Отлично. Итак, Вы вернётесь в Вифанию, пока не рассвело. Вас домчит тот же мой всадник, что и привёз сюда. На утро в установленном месте Вы найдёте осла. На нём и въедете. Я мог бы дать коня, даже колесницу, но мы не должны давать повода обвинять Вас в претензиях на светскую власть. Вы скромно пришли в Храм вести религиозные диспуты. Искать и отстаивать истину. Мои люди организуют Вам встречу, будут махать пальмовыми ветвями, приветствовать праведника и пророка. В общем, сделаем всё, как полагается. Если кто о Вас и забыл, то напомним, если кто не знал, то заставим узнать. Слухи в толпах паломников распространяются стремительно. Далее Вы входите в Храм, гоните менял, торговцев и начинаете проповедовать. До пейсаха несколько дней, поэтому всё должно решиться быстро. Сможете продержаться – считайте дело сделано.

-А если нет? Что будет, если нет? – спросил Еуша.

-Бегите, прячьтесь и начинайте всё сначала. Это Вам не впервой. Даже если Вас настигнет погоня, мои люди будут наблюдать, самосуда не допустят. С вами, как теперь Вы знаете, был и будет мой человек с мечом. Он солдат, бывший легионер, стоит десятка храмовых служек. Он не бросит Вас, не отступит. В любом случае суд синедриона не имеет права Вас казнить. Уж что-что, а спорить о сущности своего Бога вы можете хоть бесконечно.

-Но я могу его парализовать и потом воскресить – вдруг подала голос Зара.

-Но это будет, если я его приговорю к казни, но я же не хочу этого делать – прокуратор всё так же неотразимо улыбался. – Мне нужен новый первосвященник, а не новый Осирис.

-Просто это очень опасная игра. Тут всё пронизано шпионами. Если они есть у нас, значит, есть и у синедриона. Как и мы, так и они, должно, быть давно следят за ним. Если ситуация выйдет из под контроля, нам придётся его казнить, чтобы потом воскресить – настойчиво продолжала Зара, полуобняв сзади Пилата и склонившись к нему своей красивой головкой. – Он должен знать, мы не бросим его, чтобы не дрогнул, не отступил. Он знает, что это возможно, он сам пробовал зелье на других, и он не должен бояться.

-Хорошо – согласился с Зарой прокуратор.

- Итак, Еуша, если Вы продержитесь до наступления пейсаха, то Вы согласны сотрудничать со мной, на тех условиях, что мы обговорили? – спросил Пилат, гладя прямо ему в глаза.

-Да – ответил Еуша.

-И Вы должны знать, если не получиться на этот раз, я намерен попробовать ещё, на следующий год, и если не получится и тогда, то пробовать ещё и ещё. Вы согласны, не отступать?

-Да.

-Итак, повторим, если вас сметут – бегите, прячьтесь. Не сможете убежать – сдавайтесь, мои люди проследят, чтобы с вами не расправились без суда. Я сделаю всё, чтобы не приговорить Вас к казни, так как Вы мне нужны живым – улыбка прокуратора была само дружелюбие.

– Ну, если меня всё ж таки заставят Вас распять, вдруг случиться такая незадача, то вся надежда, только, на Зару. Ты не подведёшь?

В ответ Зара мило улыбнулась, сверкнув на гостя своими необыкновенно глубокими чёрными глазам. Почему-то от этого взгляда у Еуши мороз пошёл по коже.
Прокуратор позвонил в один из многочисленных колокольчиков стоящих на его столе.

-Руфий - представил он человека с совершенно незапоминающимся лицом, но очень внимательным взглядом. – Все вопросы решайте с ним.

Руфий провел Еушу в небольшую комнату, где долго и подробно обсудил с ним предстоящие на следующий день дела. Потом вывел тёмным коридором к потайной двери, где в глухом тупике у дворцовой стены его уже ждал всадник.

………………………………………………………………………