Рыдал и бился Фюрер стоял перед нами и говорил торжественную речь… Голос его дрожал, он был близок к истерике… За последний год фюрер сильно сдал – у него дрожала левая нога и правая рука, дергался правый глаз, хлюпала левая ноздря и шевелилось левое же ухо. Поэтому руки он был вынужден пожать нам правой ногой. Фюрер обещал чудо-оружие и победу в течение трех месяцев… Когда он закончил, я ласково потрепал его по плечу и сказал: «Адя, ты сам-то веришь в то, что говоришь?» Уже тогда мне стало ясно, что фюрера дезинформируют о реальном положении на фронте.
Еще раньше я заметил в стене двери, через которые спокойно мог бы пройти Хе-111. Я долго строил догадки об их предназначении, пока ответ не явился собственной персоной: двери распахнулись, и рейхсмаршал Геринг с трудом протиснулся в зал. Он был одет в набедренную повязку поверх мундира, римские сандалии и женский капор и весь увешан орденами. Награды покрывали все его тело, болгарские ордена висели в ушах вместо сережек, а на пятку была привинчена испанская медаль. Хартштирн попытался доказать, что благодаря орденам Геринг забронирован так же, как русский тяжелый танк. Я был иного мнения, считая, что ордена Геринга соответствовали броне Т-34. Мы поспорили и даже решили провести испытания, но под рукой не оказалось ни одной подходящей 37-мм пушки. А жаль…
Вслед за Герингом вошли и другие жалкие и презренные личности, окружавшие фюрера. Наконец их процессия закончилась, и огромные двери закрылись, но тут же распахнулись снова.
На пороге стоял все тот же молодчик, который играл на гармошке под балконом Гиммлера. Теперь на нем был кое-как напялен мятый мундир штандартенфюрера СС. От эсэсовца за версту несло русской горючей смесью под названием Samogon, из кармана торчала бутылка с этикеткой Stolichnaya, в руках было блюдо с апельсинами. Воцарилось гробовое молчание. Штандартенфюрер неуверенной походкой подошел к столу, поставил на него апельсины, после чего небрежно пихнул в карман лежавшие рядом секретные карты. Потом эсэсовец подошел к фюреру, потрепал его по щеке и нахлобучил на голову злополучную фуражку. При этом фон Белов вторично упал в обморок, благо еще не успел отчистить ее после Хартштирна.
Помню, как я тогда поразился всевластию и безнаказанности СС. Лишь позднее я узнал, что штандартенфюрер был русским разведчиком, которого не арестовывали, поскольку он все равно бы отвертелся.
Ганс-Ульрих Пудель
БОМБЫ ВНИЗ, ИЛИ ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ
Как я воевал с Россией