"Трава и собаки". Рассказ замечательного магнитогорского писателя Володи Некрасова.
Владимир Некрасов
Трава и собаки
Доцент кафедры востоковедения Иван Васильевич Перечаев, незлой полноватый господин с усиками, сорока пяти лет, страдавший одышкой, нашел чемодан с деньгами. Четыреста восемьдесят тысяч долларов.
Слегка занесенный снегом, чемодан лежал у забора, в пятидесяти метрах от пешеходной тропинки, протоптанной через пустырек на улицу Шота Руставели. Иван Васильевич свернул к забору по малой нужде, после бутылочки пива, законно принятой по дороге из института, где он без энтузиазма читал студентам свою дисциплину. Торопливо оправляясь, Перечаев обратил внимание на торочащий из снега темный ящик и застегнувшись, вытянул из сугроба этот предмет, оказавшийся небольшим чемоданом. Не сразу удалось открыть. Перечаев, конфузясь, возился с заледеневшими замочками: вдруг нечаянный прохожий заметит и осудит его. Вероятнее всего, какой-то бродяга оставил, - думал Иван Васильевич, - но интересно, что же внутри? Все, что делал сейчас Иван Васильевич, было крайне нехарактерно для него. Обычно он не подбирал всякие пакеты или другие вещи на дороге, из воспитанной в нем стыдливости. А здесь вот почему-то изменил своим правилам.
Чемодан был невелик, толстенький, изделие советского времени, прессованный картон, покрытый кожзаменителем, железные уголочки. Чуть поменьше, чем рабочий портфель Ивана Васильевича. Такие были в ходу в свое время у слесарей или электриков домоуправления как сумки для инструментов. Главное, судя по весу, в нем что-то было.

Когда Перечаев открыл и заглянул внутрь, то ни о чем не подумал. Не смог думать. В голове его сделалась совершенная тихость. Иван Васильевич твердо стоял на ногах, руки его не дрожали, но и не двигались. Он слышал, как невдалеке по мосту неслась электричка, слышал как лают собаки в овраге, как с шумом выходит из его рта. И не понимал, что же такое перед ним. Боялся понять. Странное мгновение в жизни.
Медленно закрыл чемоданчик и сделал и сделал шаг правой ногой, потом левой, старались сохранять равновесие, еще шаг, еще … будто вновь учился ходить вертикально. Как водолаз на глубине, шел Иван Васильевич с неведомой ношей, сквозь тягучий воздух ранних мартовских сумерек. Шаг за шагом, - говорил он себе, - держись прямо, не оглядываясь, шаг за шагом. Что это там внутри, - думал он, сколько там?.. неужели по настоящему?.. шаг за шагом. Его тело делалось то легким, он мог бы без труда парить над мерзлым асфальтом, то несказанно тяжелым, так что колени его подгибались. Сама вселенная уплотнилась над ним и жуткими лапами восставших демонов, трепала его, пытаясь сбить с ног. Но доцент Иван Васильевич Перечаев, прошел-таки восемьсот двадцать четыре метра до двери своего жилища на улице Добролюбова.
Квартира его состояла из двух маленьких комнат, одна была отведена под рабдочий кабинет Ивана Васильевича, в другой они спали с женой, Ларисой Михайловной, сорокалетней дамой с потухшим взглядом, занятой уроками английского языка.
- Лариса, меня нет ни для кого!.. – выкрикнул с порога Иван Васильевич и, скинув пальто, закрылся у себя.
- Ваня, тебе пельмени сварить?.. – постучала к нему Лариса Михайловна.
-Позже, Лариса, позже… меня ни для кого нет! – Перечаев резко сдвинул со стола рукописи и книги, не обращая внимания, что все это повалилось на пол.
Он положил чемодан на стол, открыл книжку и уставился на зеленоватые пачечки стодолларовых купюр. Пересчитал два раза, оказалось сорок восемь пачек, что составляло четыреста восемьдесят тысяч. Пересчитал еще раз, затем вытащил одну банкноту, торопливо сунул в левый брючный карман и тщательно закрыл чемодан. Постоял. Взял чемодан и двинулся как бы в раздумье по комнате. Снова приблизился к столу и аккуратно положил чеможан.
Прошел и остановился у окна, бессмысленно рассматривая сквозь стекло огни вечернего города. Стоял, смотрел, прислушивался к чему-то, шелестел новенькой купюрой в кармане, потом вытащил ее, стал разглядывать, засунул снова в карман, и затем опять вытащил. Ни на чем не мог сосредоточиться. Только говорил себе, как заклинание, - шаг за шагом, шаг за шагом… Но вот, вздрогнув, снова задвигался по комнате, схватил чемодан, не зная, куда бы пристроить. Поднял ложе раздвижного дивана, стараясь не шуметь, и сунул туда свою беспокойную находку. Затем уселся сверху и прошептал:
-Шаг за шагом…
Вскочил, достал чемодан, вывалил его содержимое на диван. Вновь пересчитал. Стал шарить по книжным полкам, наткнулся, кстати, на заначенную бутылочку дешевой водки, отставил ее, но потом вдруг притянул к себе, отвинтил крышечку и не отрываясь, опорожнил. Пил, точно воду, а в бутылке было больше половины. Закурил и стал рыться дальше в книжных полках. Нашел пластиковый пакет. Все что нужно! Вытряхнул из пакета ворох деловых бумаг прямо под ноги, аккуратно сложил туда свое богатство, и сунул этот пакет под диван, а пустой чемодан задвинул в пыльный проем между столом и батареей отопления, куда никто не заглядывал. Наконец, присел и тихо произнес:
- Шаг за шагом.
Эта навязчивая фраза все крутилась и крутилась в голове Перечаева, пока к ней не примешалась давно забытая словесная формула, всплывшая сейчас из глубины памяти: «Быть как трава и собаки». Девиз молодого и дерзкого Ивана Васильевича в студенческие годы. Когда он увлекался Китаем, философией, читал Лао Цзы, когда он по-своему, фанатично, был увлечен чань-буддизмом и жизнь его была наполнена особым смыслом. Когда он рассказывал, держа за руку свою возлюбленную Ларису, что надос стремиться к первозданной простоте и естественности, и что он собирается жить как трава и собаки. А Лариса смеялась над ним чистым смехом и была особенно хороша в те минуты.
- Быть как трава и собаки… чушь! – прошептал Перечаев.
Грузно поднявшись с дивана, видно, водка уже возымела свое действие, Иван Васильевич уверенно прошел в коридор и стал натягивать пальто.
- Ваня, что происходит?.. – спросила Лариса Михайловна. Она стояла у двери и с беспокойным лицом наблюдала за мужем.
- Меня ни для кого нет… то есть у меня кончились сигареты, сейчас приду, - путаясь отмахнулся Перечаев выходя на порог. – Какие собаки? При чем тут собаки… шаг за шагом – бормотал он, спускаясь по лестнице.
Он зашел в ночной магазин, где был обменник, просунул в окошечко американскую купюру, взамен ему выдали две тысячи семьсот пятьдесят рублей. Последнее испытание позади. Остатки страха и сомнений улетучились из души Ивана Васильевича и даже как-то скучно стало ему.
На следующий день он избавился от пустого чемодана, выбросив его в мусорный контейнер соседнего квартала. Через неделю он считал деньги своими.
Еще через неделю Перечаевы мучились жидким стулом из-за перемены качества продуктов, вскоре пищеварение наладилось. Они отремонтировали зубы, купили новую одежду, сначала нелепую и дорогую, но затем приличную, вполне соответствующую их новой жизни. Через полгода переехали в новую трехкомнатную квартиру, тут же неподалеку, ближе к метро «Дмитровская».
Супруги весьма раздобрели, перестали и завели привычку рано ложиться спать.