| 9:53p |
Стародачное место
Четыре дня провел на даче в Загорянке: как будто побывал в трех разных странах.
Стародачный поселок наш разросся почти до городка. Но городок-то странный вышел. Основа поселения – те самые старые дачи, дававшиеся советской властью за верную службу. Участки по 20-40 соток, сосны, манчжурские орехи, вязы… «Заслуженные» и их дети живы до сих пор – культивируют стародавние привычки, холят и лелеют островок советской власти. Домики их внешне неказистые, но внутри – лампы под абажуром и кресла-качалки, воспоминания, как Петр Петрович (Павел Абрамович) мастерил для окрестной детворы качели между заседаниями кафедры, а Года Георгиевна варила изумительное варенье из лепестков розы (розовые кусты ей подарил профессор Кнацельсон). Участки у «старорежимных» - в культурной запущенности: среди сныти и одичавшей сливы выпорхнет гортензия или чубушник, а из пырея – дельфиниумы или ирисы.
Второй мир в Загорянке – это пришлые богачи. Например, через дом от нас построил дворец пресс-секретарь Лужкова Цой (и его жена Анита). В гостевом домике на их участке в 60 соток живут две филиппинки и майор КГБ в отставке, наблюдающий за улицей через глазок видеонаблюдения. Еще чуть дальше – директор Большого театра, а рядом с ним – владелец крупного молочного комбината. Эти люди уже в Европе. За высокими кирпичными заборами у них бассейны, корты и размеренная удобная жизнь.
Наконец, третий анклав – это нищие, выжившие из ума либо опустившиеся «бывшие». У каждого второго дом сгорел, и они живут теперь в сараях. У каждого второго в приживалках – гастарбайтеры с элитных строек: за проживание они расплачиваются с хозяевами водкой и сардинами в масле. Есть и такие дачи, где несколько наследников делят доставшееся им богатство. А дом во время дележки разваливается, участок зарастает буйными сорняками, падают на сараи умершие яблони. 20 соток земли теперь тут стоят минимум $150 тыс., жажда легких денег затуманивает детям «бывших» мозги, а потому никакого выходы из тупика они (мозги) придумать не могут. В конце концов нувориши приходят к этим бедным людям и либо под страхом расправы, либо помахав пачкой денег разрешают ситуации. Смотришь, год прошел – и на месте халупы дворец очередного московского чиновника.
Все три «страны» в Загорянке ненавидят друг друга, и будь их воля, пожгли бы имущество проигравших сторон в одночасье. Но что-то сдерживает их от активных действий: может быть ощущение, что все они, даже распоследний пропойца – сын академика – элита (пусть новая или бывшая). Скорее всего это не так, но этой мыслью уже которое десятилетие и живет это стародачное место. |