| 2:04p |
Обломовы-2
Есть у меня университетский приятель, который уже лет 10 почти не встает с дивана. Мир ограничивается для него квартирой и редкими, раза два в месяц, и то ночами, вылазками на несколько сот метров от дома - все нужное для него из внешнего мира организовывает мать.
Андрюха живёт составлением кроссвордов и написанием курсовых и дипломных для неучей, в основном из платных вузов (гонорары за кроссворды забирает мать, а деньги неучи приносят ему на дом). На диване он обычно или играет в шахматы сам с собой, либо изучает историю Византии. Иногда к нму приходят женщины, но устойчивой связи с ними он не образует.
Свое сращивание с диваном он объясняет тем, что все знания о внешнем мире он почерпнул до 23-24 лет, и теперь это пространство для него не интересно, а временами и враждебно.
Андрюха - почти высшая стадия обломовщины, идеальный русский человек. Он не одинок в своем затворничестве. Многие знакомые женщины рассказывают о своих мужьях и сожителях, которые вечерами сращиваются с диванами и отключаются от внешнего мира, в том числе и от этих женщин. Эти мужики пока только тренируюся на пути к Илье Ильичу, и у многих ещё все впереди.
И в их лежании на диванах есть глубокий метафизический смысл.
Мужики осмысляют, какова жизнь на самом деле. Помните, в "Бесах" у Достоевского эту сценку, когда Шатов укоряет Верховенского: "Что же вы говорите, что надо укоризной стоять, а сами всё время на диване лежите?". И Верховенский в одной ответной фразе концентрирует весь смысл русской обломовщины: "У нас, в России, миленький мой, укоризной стоять можно только на диване лёжа!"
Мужик-диван ждёт не того, чтобы его заставили работать, или женщина жертвовала ради него собой (роль Штольцев сегодня исполняют именно женщины). Нет, он ждёт, когда окружающий мир - "общество" и государство - придёт и сольётся с ним в одно целое. |