Почитав откровения однокамерника Ходорковского и ужаснувшись кошмарами, непременно сопровождающими жизнь на зоне, несложно прийти к выводу, что признание обвиняемого вообще не может свидетельствовать ни о чем, особенно если признающееся лицо пребывает в заключении, и соответственно не может быть положено в основу обвинения. В современной практике т.наз. правоохранительных органов, как только ты попадаешь в заключение, все, следствие теряет всякую мотивацию к доказыванию и начинает тупо «выбивать» признания, подверстывая все остальные улики под это. При таком раскладе куда гуманнее вообще людей сажать без доказательств, не вынуждая «правоохранителей» портить здоровье обвиняемым. А так заключение под стражу твердая гарантия вреда здоровью разной степени тяжести, вплоть до инвалидности или даже смерти в отдельных случаях (все помнят Магницкого).
       Поэтому царство признания – это закрытое решетками пространство маниакального садизма, преобразующее людей в патологическую звероподобную биомассу. Система исполнения наказаний и даже вся система уголовной юстиции похоже не претерпела значительных изменений со времен НКВД.
       По свидетельским показаниям тоже возникает множество вопросов. Похоже народонаселение просто не имеет такого свойства как адекватное свидетельствование о фактах окружающей действительности. Живут себе в мире социального сна, смотрят галлюциногенные мультики, а тут свидетельствуй о фактах, вспоминай, напрягай и без того слабые интеллектуальные потенции.
       Здесь у нас кое-кто призывает изучать общество, Кургинян к примеру. Начните с репрессивного аппарата, как части системы государственного управления, исследуете эволюцию ее развития и проч. Тогда видимо катакомбы не покажутся излишне экстравагантным элементом среды обитания отечественного когнитариата.
 

По словам Якеменко, он родился в маленькой квартире, "где родители спали по очереди, в доме с 16 собаками", и, несмотря на такие трудные условия жизни, его родители решились на рождение детей.

Не, ну теперь к Якименко претензиней нет, тяжелое детство, мы же понимаем.