| 10:39p |
Про 282
Вчера прочитал "Афинскую Политию" Аристотеля. Наткнулся на забавную паралель:
(3) Далее, на двенадцатом году после этого, при архонте Фениппе, афиняне одержали победу в битве при Марафоне, а спустя два года после победы, когда народ стал уже чувствовать уверенность в себе, тогда впервые применили закон об остракизме, который был установлен ввиду подозрения к людям, пользующимся влиянием, так Как Писистрат из демагога и полководца сделался тираном. (4) И первым подвергся остракизму один из его родственников, Гиппарх, сын Харма из Коллита, которого главным образом и имел в виду Клисфен, издавая этот закон, так как хотел его изгнать. Надо сказать, что афиняне со свойственной народу снисходительностью позволяли тем из сторонников тиранов, которые не принимали участия в их преступлениях во время смут, проживать в городе. Вот их-то вождем и простатом был Гиппарх.
(5) Но тотчас же на следующий год, при архонте Телесине, избрали по жребию девятерых архонтов по филам из предварительно намеченных демами пятисот кандидатов - тогда впервые после тирании, прежние же все были выборные. Тут подвергся остракизму Мегакл, сын Гиппократа, из Алопеки. (6) Таким образом в течение трех лет изгоняли остракизмом сторонников тиранов, против которых был направлен этот закон; после же этого на четвертый год стали подвергать изгнанию и из остальных граждан всякого, кто только казался слишком влиятельным. И первым подвергся остракизму из людей, посторонних тирании, Ксантипп, сын Арифрона.
Никогда не понимал, как мог возникнуть и действовать закон, осуждавший людей за яркость и политический талант. А вот так, сторонники демократии нуждались в дубинке против оппонентов, не подумав о том, что дубинка получилась слишком удобная и с широким радиусом действия. Ничто не ново под луной.
Такие дела. Привет.
P.S
А вот это достижение античной демократии стоило бы вернуть:
Видя, что в государстве часто происходят смуты, а из граждан некоторые по беспечности мирятся со всем, что бы ни происходило, Солон издал относительно их особый закон: «Кто во время смуты в государстве не станет с оружием в руках ни за тех, ни за других, тот предается бесчестию и лишается гражданских прав».
|